Лежащего Овчинникова обдало жидкой грязью из-под колес. Глина попала ему в рот и залила глаза. Он лежал на боку, корчился от жуткой боли, ничего не видел и едва мог дышать.
«Далеко ты не уедешь, – подумал Богдан, – там мало бензина».
И потерял сознание, провалившись в липкую пустоту.
– Смотрите! – воскликнула Дрыгайло, показывая на лестницу.
Скляров посмотрел туда и почувствовал, как волосы на его голове поднимаются дыбом. На лестнице, попирая лапами трупы в белых халатах, стояла огромная крыса. Ее глаза были красными от злобы.
– Огонь! – приказал Олег.
Бойцы, глаза которых стали похожими на чайные блюдца, принялись палить по лестнице. После первого же залпа грызун сорвался с места, побежал вверх по ступенькам и скрылся.
– Что это? – спросил Скляров, глядя на Зинаиду Валериевну.
– Ну, – печально ответила женщина, – у нас же НИИ Новых биотехнологий, поэтому уж какой нечисти тут только нет! Впрочем, эти крысы получились случайно, их клетку облили каким-то препаратом. Извините, название вещества сообщить не смогу, я всего лишь бухгалтер института, а не ученый.
– И когда они вырвались на свободу? – спросил Олег.
– Вчера вечером, – вздохнула Дрыгайло, – и ситуация очень быстро вышла из-под контроля. Особенно когда погас свет.
– А свет почему погас? Грызуны перегрызли провода?
– Не знаю, – ответила бухгалтерша, печально глядя на тела Гришина и Цветковой. – Я не знаю, почему погас свет, но убеждена, что даже если бы это случилось, беде можно было бы противостоять с помощью дружбы, мужества и взаимной поддержки. У нас же моральная обстановка так прогнила, что это стало концом всего. Мало кто выжил.
– В любом случае, – сказал Скляров, – нужно провести зачистку помещения, перебить всех крыс и вызвать милицию и медиков на случай, если кто-то остался в живых. Пойдемте, – обратился он к Зинаиде Валериевне, – вы будете нашим проводником, мы, как вы понимаете, в НИИ не ориентируемся.
Дрыгайло кивнула. Изрыгающего проклятия Утюгова отвели в служебный «УАЗ». Женщина бросила на него последний взгляд.
– Правильно говорят: хочешь испортить человека, дай ему власть, – печально сказала она.
– Здесь есть спирт и сухая одежда? – спросил Рязанцев. – Еву надо срочно переодеть и растереть.
Они стояли на площадке лифта. Дальше шел короткий широкий коридор, направо и налево от которого был ряд дверей.
– Сейчас найдем, – сказал Коршунов, взяв у полковника фонарик.
– Я с тобой, – быстро сказала Соня.
– И я с вами, – добавила Лариса, принюхиваясь своим длинным носом. Ей было ужасно холодно, буквально зуб на зуб не попадал.
У лифта остались Рязанцев с Евой на руках и Комиссаров. На этаже пахло сыростью и какими-то химикатами.
– Ты здесь работала когда-нибудь? – спросила Пчелкина у Ильиной.
– Пару раз заходила, но не более того. Над мозгоедами я работала этажом выше.
Коршунова передернуло.
– Это большая проблема, – сказал он. – Муравьев надо будет как-то уничтожить.
– Легко сказать, – хмыкнула Лариса.
Они изучали помещение за помещением, но только в третьей комнате смогли найти вешалку с белыми халатами.
– Поищем что-нибудь потеплее? – предложил Виктор.
– Да что здесь найдешь-то, – пожала плечами Соня. – Разве что скатерть забрать со стола? Так она же из клеенки.
Они тщательно посветили везде фонариком, но больше ничего, что можно было бы использовать в качестве одежды, не нашли.
– Теперь нам нужна водка. Ну или спирт, – сказал Виктор. – Судя по описи, которая хранится у меня в кабинете, где-то тут был холодильник.
– Да, и я даже помню где, – добавила Лариса.
Они отворили еще одну дверь, открыли маленький, по пояс, холодильник, но водки там не нашли.
– Есть пиво, – сказал Коршунов и облизнулся.
Они быстро покинули комнату и побежали обратно, на площадку лифта, где их ждали Рязанцев с Евой и пес, смирно сидевший рядом. Луч включенного фонарика плясал по стенам.
– Вот, – сказала Лариса полковнику, – куча сухих белых халатов и пиво.
Рязанцев сидел на полу и держал на руках невесту.
– Спасибо, – сказал Владимир Евгеньевич, – посветите, пожалуйста, сюда.
Соня направила лучик на Еву. В неверном свете фонаря шерсть на теле девушки выглядела абсолютно черной.
Лариса тяжело вздохнула, прикрыв рот длинными пальцами. Коршунов закрыл глаза. Комиссаров тихонько заскулил.
– Это легко поправить, – сказала Сонечка, глядя на полковника, – у нас теперь есть кровавый обмылок, мы все станем нормальными. Только я не знаю, как его принимать. В растворе? И в какой дозировке?
Комиссаров заскулил и начал скрести лапами пол, словно хотел что-то сказать.
Богдан очнулся от резкой боли. Он чуть не задохнулся, лежа в грязи. Нож все еще торчал в теле Овчинникова.
– Надо позвонить Рязанцеву. Или вообще хоть кому-нибудь! Если бы только у меня был телефон!
Впрочем, телефон у Богдана был, но он упал в воду еще вчера и звонить больше не мог. Лежа в грязи, Овчинников огляделся. На дороге стояли «УАЗ» полковника и микроавтобус «Мерседес Виано», на котором приехала Маргарита Утюгова. Дверца «Виано» была распахнута.
«Рискнуть? – подумал Богдан. – Залезть в „Мерседес“ и поехать в НИИ в надежде, что мне кто-то там поможет? Не исключено, что полковник уже вызвал подкрепление».
Он повернул голову и посмотрел в другую сторону.
«Или ползти в нору к Лизе? Там, во всяком случае, точно есть лекарства и перевязочные материалы», – соображал он, стараясь не шевелиться. Овчинникову страшно хотелось вырвать из спины посторонний предмет, но он сдерживался, зная, что это резко усилит кровотечение.
Он еще раз посмотрел на микроавтобус, а потом попытался в деталях вспомнить дорогу к норе. В этот момент снова раздался шум двигателя. Богдан скосил глаза, открыл их, закрыл, снова открыл, не веря тому, что он видит. По глубокой грязи прямо к нему ехала машина «Скорой помощи».
«У меня бред. Галлюцинации, – горько подумал Овчинников. – Неужели я умру во цвете лет?»
Машина подъехала к Богдану и остановилась.
«Как хорошо, – думал он, стараясь, чтобы мысли не путались, – как хорошо, что машины „Скорой помощи“, „УАЗ-буханки“, у нас делает Ульяновский автозавод. А „УАЗ“ – он проедет куда угодно, пусть он сто раз „буханка“.»
Овчинников, свет вокруг которого постепенно мерк, почувствовал гордость за российский автопром и снова потерял сознание.
– Кто же это его так? – испуганно спросил молоденький фельдшер с серьгой в ухе. – Нас никто не предупреждал, что на дороге могут встретиться раненые! И вот поди ты! Проникающее ранение в легкое колюще-режущим предметом! Давайте сюда носилки.
