Другая на месте Иманы наверняка бы на такое обиделась, а эта невозможная женщина просто моргнула… Закусила губу и вниз уставилась, растрогавшись до слез.
– Так ты пойдешь за меня, Снежочек?
– Если так надо, пойду. Да…
Глухов понимает, что они едва шепчут. Голос сел у обоих, эмоции перехватили горло – громче не получается, да и зачем? Все ведь и так понятно. Герман накрывает ладонью затылок теперь уж своей невесты. Привлекает к себе. Вслушивается в ее эмоции.
А может, не так уж и плохо он справился? Нежность топит, в груди щемит. И почему-то кажется, будто не будет момента лучше…
– Что значит – надо? Разве ты этого не хочешь?
– Я уже с тобой. Я твоя. Эти бумажки – обычная формальность, которая ничего не изменит.
– Тогда тем более, что нам терять? Соглашайся.
– Так ведь уже.
Имана впивается пальцами в его плечи. Трется носом за ухом. Глухова переполняет блаженство. И предвкушение. Кажется, что может пойти не так? Когда вот она. Все, что он ни попросит, любую его мечту исполнит.
– Если хочешь поехать со мной, придется поторопиться, – дает слабину Глухов. Имана откидывается в его руках. Внимательно глядя в глаза.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Сестре позвони. Вдруг она сможет выбраться? Повеселитесь.
– А ты?
– А я буду возиться с гостями. Чтоб им пусто было. Пойдем?
Идут рука об руку. Волк послушно семенит рядом. А потом так же послушно заходит в вольер. Привычным жестом Имана закрывает за ним дверь, проворачивает защелку. Глухов не вмешивается. Просто стоит рядом. А когда они возвращаются в дом, вдруг интересуется:
– Слушай, а у тебя вообще есть платье?
– Одно. Но я не очень люблю их носить.
– Почему?
– Потому что под платьем неудобно прятать оружие.
Ответ Иманы его и веселит, и восхищает.
– Надень!
– Платье?
– Угу. Праздник же.
– Ладно.
Она выходит минут через пять. Белоснежный сарафан в мелкий голубоватый цветочек, волосы по плечам. О последнем он не просил, но его сверх меры наблюдательная женщина, видать, заметила, как он по ее волосам фанатеет.
– Такая красивая, – сипнет. – Ты под ними, никак, пистолет прячешь?
Привлекая Иману к себе, ведет руками вверх по спине, будто и впрямь досмотр проводит. Имана смеется.
– Пистолет я прячу под юбкой. Будешь проверять?
Щеки ее розовеют. Не приучена она к таким разговорам, стесняется. Но в то же время чувствуя, что его это заводит, старается. Девочка… Да он ведь и без этого всего уже полностью в ней! Полностью, с потрохами…
– Нет, – сглатывает. – Боюсь, тогда мы точно опоздаем. А нам нельзя.
В городе их дороги расходятся. Глухов едет встречать высокопоставленных гостей из столицы, а Имана договаривается пересечься с сестрой прямо на площади. До официального начала празднества остается чуть больше часа, поэтому народа еще немного. Но палатки со снедью уже работают, и музыка гремит. А еще туда-сюда снуют люди в национальных костюмах, бегают дети из понаехавших танцевальных коллективов, готовятся к соревнованиям лучники и жокеи. Все как в калейдоскопе.
Сердце Иманы все сильнее и глуше стучит. Восприятие органов чувств обостряется. Со стороны кажется, что она с сестрой просто бесцельно слоняется вдоль трибун, установленных вокруг импровизированной сцены. Но это не так. Имана дотошно изучает позиции, вычисляет силовиков, тех, что не прячутся, и тех, что маскируются под простых зевак. Методично выстраивает в голове расстановку, выискивает слабые места.
– Девушки-девушки, а можно с вами познакомиться?
– Девушки заняты. Иди своей дорогой, – отвечает вместо сестер мужской голос. Айна, шагающая рядом с Иманой, сощуривается. А та, напротив, с трудом скрывает охватившую ее радость. Новый начбез Глухова нравится ей больше прежнего. И то, что он применяет ту же тактику, что и сама Имана, а именно идет в толпу, явно выискивая слабые места в организации безопасности, вселяет в нее оптимизм. Может быть, у них что-нибудь и получится? Вместе. Может быть, сны Айны действительно ничего не значат? Может быть, они с Германом не обречены? Что, если?
Надежда щекочет под ребрами. Но и страх не отпускает.
– Спасибо, Андрей Валерьич.
– Все хорошо?
Их взгляды встречаются. В вопросе начбеза гораздо больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. По факту он признает, что ее, Иманы, авторитет ничуть не уступает его собственному. А ведь перед ней матерый мужик. Прошедший столько, что… Ладно. Главное, что она в нем не ошибалась.
Щекотка прокатывается вверх по горлу и носоглотке. Останавливается в носу. Только разреветься не хватало! Удивительно, как так вышло, но только теперь Имана вдруг понимает, в каком нечеловеческом напряжении жила все это время. В противовес всем другим чувствам, ее охватывает странное облегчение от мысли, что все близится к развязке, которая может быть абсолютно любой. Потому что считается, в этот праздник у людей появляется уникальная возможность прорыва своей судьбы. Вдруг ей удастся переиграть ее заново? Прошлые попытки не стоит брать в расчет. Видения Иманы, в отличие от видений ее сестры, обрывались на самом интересном месте. И это давало ощущение хоть какого-то контроля над ситуацией. Способности на нее повлиять. Во сне же Айны не было никакой двусмысленности. И этот детерминизм хоть и обострял все ее чувства, делал каждый миг рядом с Германом ярче, ценнее, вместе с тем будто вел в ее голове обратный отсчет. Вам остался месяц, двадцать один день, неделя. Час…
– Просто будь к нему поближе, ладно?
– Почему ты без броника?
Имана окидывает себя удивленным взглядом. Растерянно заводит за ухо волосы. Кто-то толкает ее в спину, и приходится отступить.
– Герман попросил меня надеть платье, – слабо улыбается Имана.
– Эй! Вы про что? – влезает в разговор Айна, видно, уловив возникшую напряженность. – Имана?
– Слушай, а ты ничего не узнаешь?
– Что я должна узнать?
– Эти места. Тебе никогда не снились?
– Ты, блин, опять?! Имана! Прекрати, пожалуйста. Я же с ума сойду.
– Прости, – отступает девушка. – Все хорошо, Андрей Валерьич. Все хорошо, правда… Мы пойдем. Айна, хочешь мороженого?
– Да, давай, – с облегчением выдыхает та.
Сестры покупают себе по рожку и садятся на трибуну, пока там еще есть места. В импровизированный круг выходит шаман в белоснежных праздничных одеждах. Все начинается с ритуала окропления кумысом огня и земли.
– Думаешь, он правда шаман? Ну, типа, у него есть какие-то способности?
