ты оценил. Значит… кхм… можно считать, мы с этим покончили?
Он не спешит отвечать.
Тишина странно обволакивает меня и легонько давит на нервы.
— Не уверен, — его голос опускается до мягкого шёпота.
Тёплая большая ладонь приятной тяжестью опускается мне на талию.
Я замираю.
Но и мысли нет отшатнуться, сбежать.
— Нет?..
— Не считаешь, что тут слишком многое недосказано?
— Н-на полотне? — голос до позорного быстро начинает срываться.
— И не только, — ладонь перемещается на бедро.
Лёгкое понукание сильных длинных пальцев, и я отклоняюсь — всего чуть. Теперь моя спина, поясница и ягодицы чувствуют жар его тела.
— Ты ведь гадала, кто она.
Сглатываю, припоминая наше обсуждение заказа. Выбор техники исполнения. И рыжие волосы…
— Помню. Ты не ответил.
— Помню, — в его голосе чувствуется улыбка.
Его губы у моего уха.
Пальцы левой руки с впечатляющей лёгкостью выпутывают из моих волос деревянные шпильки, жадно вплетаются в освобождённые пряди.
Я шумно вдыхаю.
Его дыхание учащается тоже.
— Так… кто же она? — выталкиваю из себя, понимая, что провоцирую.
— Первая, — командует он, вынуждая меня приковаться взглядом к первой в ряду картине.
Там шея и плавный изгиб обнажённого плеча.
Широкий ворот моего свитера отодвигается, и горячий палец проводит от основания шеи по плечу, задевает лямку бюстгальтера.
По телу расходятся волны томительного напряжения.
Боже, что мы творим…
— Вторая, — требует он.
И я послушно перевожу взгляд на вторую.
Силуэт тонкой талии.
Его пальцы непозволительно медленно проводят по чувствительной коже.
Я начинаю дрожать.
Потому что мой взгляд невольно переходит на третью.
Там… тень падает очень коварно, вырисовывая не только бедро, но и…
— Третья, — вползает хриплый шёпот в моё ухо.
И пальцы, скользнув по изгибу бедра, проникают под запАх моей длинной юбки.
С моих искусанных от волнения губ слетает стон.
Его губы ложатся на мою открытую шею.
— Теперь, — его голос тоже подрагивает, а пальцы продолжают свой грешный путь, — ты знаешь ответ.
И я только киваю.
Говорить я разучилась.
* * *
Его движения быстрые. Его руки — сильные.
Он покрывает частыми поцелуями моё разгорячённое плечо, а я пытаюсь не закричать от ослепительного наслаждения, накрывающего нас почти одновременно.
— Ма! — раздаётся из соседней комнаты. — Ма, а вы где? Соня хнычет. Может, сказку ей почитать?
Муж чертыхается, а я пытаюсь выскользнуть из-под него, не обращая внимания на отголоски экстаза, ещё омывающие нас обоих.
— Мы идём! — кричу Лёшке, пытаясь отыскать на полу свой халат.
Спотыкаюсь вместо этого о халат мужа и падаю ему в объятия.
Алекс фыркает. Мы встречаемся взглядами. И начинаем хохотать, как умалишённые.
Безуспешно пытаемся унять неуместное веселье, как подростки, которых застали за непотребством в кладовке.
— Это всё ты виноват, — стукаю его по голому плечу и пытаюсь вырваться из железной хватки.
— Ну вы рыжие и наглый народ, — муж прижимает меня к себе сильнее. — Сначала меня соблазняет…
— Я халат поправляла! — шиплю от негодования.
— Ну да, как же, — Алекс хмыкает.
Потом хватает меня за талию и, потянув за собой в душ, кричит:
— Лёшка, хватай книжку! Минут через десять буду! Пойдём сказки читать!
— Ох уж этим мне сказочники, — шутливо бурчу, но позволяю увлечь себя в душ.
У нас есть немножечко времени, чтобы привести себя в должный порядок.
— Помнишь, что я тебе в день нашей свадьбы пообещал? — Алекс притягивает меня к себе и целует в раскрытые губы.
И я ничего не могу с собой поделать. Таю от его прикосновения.
— Много чего, — дразню, но муж кивает, смеётся.
— Я обещал тебе сказку…
— …со счастливым концом, — заканчиваю за него предложение, чувствуя, как сердце дрожит от тихого счастья. — И ты сдержал своё обещание.
