чужого в свою койку. Кстати, это не она случайно мой новый инвестор? А то ходят слухи что бабуля вот таким образом через юристов анонимно скупает недвижимость в Москве.
— Извините, не могу говорить о своих клиентах. Даже намеками, — поджал губы Соколов.
— Ну ладно. В крайнем случае, уважим бабушку, — хмыкнул Сан Саныч. — Есть еще порох в пороховницах и ягоды в ягодицах! — решительным росчерком золотого пера он подписал документы.
Марк смотрел, как отец подписывает документы, и с каждым новым листом настроение его падало всё ниже и ниже. Не нравилось ему вся эта затея. Младший брат, который взялся за ум и привел инвесторов — это из области фантастики. Но попробуй скажи об этом отцу — загрызет! Скажет, что Марк завидует и строит козни. Хотя Марк как раз был уверен в том, что это Артем что-то замышляет. Не зря так шустрит и хвостом виляет.
— Так, ну всё. Теперь Марк, Вика и Артем за мной! — Сан Саныч пожал руки юристам и решительно направился в коридор.
Марк уныло плелся за отцом, который был весел, что-то напевал под нос и на ходу раздавал ценные указания персоналу. Они спустились в ресторан.
— Гаспар, ходь сюды, — Сан Саныч подхватил со стола веточку укропа и засунул в рот. — У нас скоро юбилей отеля. Буду делать сабантуй. Народ приедет такой, что ты, шантрапа, столько важных людей в жизни не видел.
— Я президентов кормить, — обиделся Гаспар.
— Президентов, — хмыкнул Сан Саныч. — В попе они сидят, твои президенты, по сравнению с теми людьми, которые сюда приедут! Нужно такое меню, чтобы эти генералы вместе с тарелками в говэрло хавчик всасывали! Ты, значит, начни разрабатывать, но советуйся с Викой, потому что она мой вкус знает. И всё лично мне на пробу приноси. Еще раз говорю, для тех, кто в танке: чтобы жратва была качественная и богатая, но без всех этих твоих штучек вроде улиток в креме. Мои друзья эти все ракушки и улиток не жрут.
— Очень жаль, — расстроился Гаспар. — Улитки в лимонном креме — это мой коронный блюдо.
Сан Саныч выплюнул укроп и глотнул свежевыжатый апельсиновый сок прямо из ручной соковыжималки, которой часто пользовался Гаспар, не признавая современную кухонную технику.
— Ой, хорошо! — Сан Саныч оттянул передник Гаспара и вытер им губы. — Вот дома свою бабушку ими и корми. А мне нужно хорошее мясо. И салаты нормальные.
— Салат "Оливье" резать не буду, — Гаспар воинственно вскинул подбородок и приготовился к бою.
— Еще как будешь, — ласково пропел Сан Саныч. — И майонезом нормальным польешь. А не обезжиренным, как в прошлый раз. А не польешь — я из тебя все соки выжму и сам оливье заправлю вот так! — он сжал кулак, поднёс к носу шеф-повара и повернул его в воздухе, словно выжимая что-то.
Гаспар позеленел от злости, схватил соковыжималку, один оставшийся апельсин, и удалился в угол кухни, злобно шипя что-то по-французски. Из всей его пламенной речи Марк понял только одно слово: "варвары".
— Видели? — торжествующе спросил Сан Саныч. — Вот так с ними нужно! Дети мои, за мной, в холл! — он быстро вышел в холл отеля и остановился посередине. — Так, Вика, запоминай, а лучше записуй, — он огляделся по сторонам.
— Вай, — давясь от смеха, прошептал Артем.
— Чё? — не понял Кинг Конгыч. — Это ты о ком? — он посмотрел на проходящую мимо Зину. — Ты это… на папин каравай пасть не разевай! Вай ему! У тебя на такую женщину еще ниче не выросло. Это только для членов партии с тысяча девятьсот семнадцатого года, вроде меня!
— Да я не о том. Я говорю: не записуй, а записывай. "Вай" на конце, — пояснил Артем.
— Ну, может, у тебя на конце и "вай", так как женилка еще не выросла папе замечания делать. А у меня "ух ты" и "уй, какой"! А потому не записывай, а записуй, — строго взглянул на сына Сан Саныч и обратился к Вике:
— Так, Вика, нужно сейчас, чтобы ты и Марк вместе нашли нормальных организаторов торжеств. Как они там сейчас хитро называются? Вспомнил! Ивент-агентство. Пошуршите, чтобы крутое было, но нормальное. Без всяких разных там Филькоровых и прочей голубятни. И свои руки держите у них на пульсе. А то им дай только волю, и они такого наворотят! Так, теперь холл… Вика, пиши: нужно позолоту обновить на потолке. И сделать больше золота. И красный цвет на стене за стойкой портье сделать более алым. Чтобы всё прямо горело и блестело! Пишешь, да?
— Да, конечно, шеф! — Вика старательно записывала приказы шефа в ежедневник, выводила ровные строчки и нанизывала на них, мелкие и круглые, как бисер, буковки с завитушками.
Марк невольно залюбовался. Она сосредоточенно нахмурила брови и прикусила от старания губу. Удивительно, насколько ей идет серьезное выражение лица и не идет улыбка!
И тут сзади раздался высокий, почти оперный женский голос:
— Запишите, Вика: нужно всё убрать. И золото с потолка, и красный цвет со стен. И, главное, заменить кошмарную форму персонала и особенно портье. Белые блузки при черных юбках и красных жакетах — это какая-то смесь пионэрского звена и дворца культуры имени Матери Нашей Женщины в Ухрюпинске! — в голосе прозвенела воронёная сталь.
Марк замер. Еще не поворачиваясь, он уже знал, кто стоит за его спиной. Но всё еще надеялся, что ему показалось. Вика нервно икнула. Зина, которая в этот момент проходила мимо в сопровождении двух горничных, застыла, широко открыв рот. Мальчик-носильщик споткнулся, толкнул тележку с чемоданами, упал на нее и проехался до входа в отель, полностью снеся двух охранников. А Сан Саныч побледнел, зарычал, сжал кулаки, резко повернулся и замер на месте, оскалившись.
Виктория
Я всегда думала, что еще не родился тот человек, который осмелился бы так разговаривать с шефом. Нужно повернуться и посмотреть на эту сумасшедшую. Но мне страшно! А вдруг она еще хуже, чем Кинг Конг? Да, такое представить себе трудно, но откуда такая дерзость, если она обычный человек? Вон шеф тоже в шоке. Аж с лица сбляднул. Медленно поворачиваюсь, ожидая увидеть громадную гору с красной рожей вроде горного тролля из "Властелина колец", например. Но вместо чудовища перед Сан Санычем стоит элегантная женщина лет пятидесяти или около того. Высокая, стройная, она одета в потрясающий белый брючный костюм и узкие туфли-"лодочки" на высокой шпильке. Короткая, но пышная стрижка каштановой короной обрамляет интеллигентное красивое лицо с ярко-синими глазами и соболиными бровями вразлет. Кого-то эти глаза мне напоминают. Боже, неужели…
— Мама? — словно подтверждая мою догадку,
