на меня, говорит Лазарь. – На самом деле, как только появилась минутка, я купил зарядку и открыл почту. Глеб прислал мне часть записи, считая, что это очень важно. Так оно и было.
Он снова виновато смотрит на меня.
– Наш разговор с Богданом? – догадываюсь я.
Он кивает и болезненно кривится:
– Я так разозлился, что сильно сжал телефон, и тот перестал работать.
– Ого, какой вы силач, – нервно смеюсь я. – А рука как пострадала?
– Когда я поехал к вашему мужу и подрался с ним, – тихо сообщает Лазарь.
– Что? – теряюсь я, думая, что ослышалась.
– Я вспылил и совершил глупость, – громче признаётся мужчина. – Вместо того, чтобы ехать к вам, направился в офис вашего мужа и с ходу ударил его.
– Вы с ума сошли?! – вскрикиваю я.
– Верно, – вздыхает он. – Теперь это можно использовать против нас. Хорошо, что сразу появились охранники, и меня скрутили. Если бы не остановили…
Он замолкает, явно сожалея о своей несдержанности. Я же смотрю на его руку и с сочувствием уточняю:
– Вам тогда повредили руку?
– Вывих плеча, – улыбается он. – Ничего страшного, как и говорил.
И снова между нами тишина, но на этот раз она не напряжённая и страстная, а тёплая и уютная. Я смотрю в окно и улыбаюсь, а мужчина сообщает:
– Приехали. Посидите в машине?
– Пойду с вами.
Припарковавшись, Лазарь выходит и направляется к зданию, а я осторожно ступая иду за ним. Когда вижу, как пятно света от фонаря вырывает из темноты кусок кирпичной стены, наступает ощущение дежавю.
– Что такое? – оглядывается мужчина.
– Мне кажется, что я здесь была, – признаюсь я.
– Возможно, так и есть, – улыбается он и набирает на домофоне код, дверь с пиликанием открывается, и мы входим в старый подъезд. – Осторожнее, тут ступенька…
–…Выше остальных, – заканчиваю я и шепчу: – Запиналась постоянно.
Сердце стучит, и картинки прошлого настигают меня в настоящем. Как после очередной ссоры с родителями я прибегала сюда и плакала, а моя любимая учительница гладила меня по плечам и успокаивала. После укладывала спать на старом продавленном диванчике, а сама ложилась с дочкой на софе.
Лазарь смотрит на часы и улыбается:
– Четыре сорок. Тётя Алла уже встала. Она всегда очень рано поднимается, чтобы в тишине проверить тетрадки.
Стучит в дверь, и через некоторое время она открывается. При виде человека, который некогда спас мне рассудок, потому что родители всячески обзывали, унижали, а порой и били меня, требуя бросить Богдана, я всхлипываю:
– Алла Васильевна?
– Боже! – она прижимает сухонькие ладони к груди. – Ирочка? Проходите же! Не стойте на пороге. Только тихонько, соседи ещё спят. Дверь в мою комнату открыта.
Я ступаю по старому скрипучему паркету и, смаргивая слёзы, смотрю на её ссутуленную спину. Алла Васильевна похудела, лицо её покрылось морщинами, а волосы стали седыми, но глаза этой женщины и сейчас излучают безусловную любовь.
– Садитесь сюда, – шепчет женщина и указывает на софу. Смотрит на меня и качает головой. – Какая ты стала… И не узнать!
– Вы же сразу узнали, – кусая губы, шепчу я и, глянув на диван, где кто-то спит под старым пледом, вздрагиваю. – Так значит, секретарь Лазаря – это ваша дочь?
– Арина выросла, верно? – щурится Алла Васильевна и смотрит на адвоката. – И сынок Ивановой тоже вон какой вымахал! А помнишь, как он за тобой хвостиком увивался? Ждал, когда придёшь, шоколадные конфеты прятал, чтобы тебе подарить. Всем говорил, что женится на тебе!
Она смеётся, а Лазарь смущённо кашляет.
Я же смотрю на него, будто только вижу.
– Так ты тот школьник, который вечно крутился у меня под ногами?!
Он тоже смеётся и, запустив пятерню в волосы, весело сообщает Алле Васильевне:
– Вот таким я запомнился своей первой любви!
Теперь моя очередь смущаться, но спасает Арина. Приподнявшись, девушка сипит, с трудом произнося слова:
– Лазарь Львович, это вы?
– Ты заболела? – заботливо спрашивает он.
Но девушка мотает головой и начинает плакать:
– Простите. Я не смогла её остановить. Она забрала какие-то документы, и я не знаю, какие… Я так испугалась!
Моё внимание привлекает платок на шее Арины. В одном месте ткань топорщится, и я вижу синюшные следы пальцев. Лазарь, похоже, тоже это замечает. Поднявшись, он быстро приближается к секретарю и поправляет платок. Затем присаживается на корточки.
– Кто «она»?
– Кристина Минаева.
Глава 49
Лазарь настаивает, чтобы Арину отвезли в больницу, и я поддерживаю. Конечно, мы оба стараемся, чтобы Алла Васильевна не узнала, что приключилось с дочерью и чем именно она «заболела» – невозможно проигнорировать умоляющий взгляд девушки, которая не хочет тревожить мать.
– Почему Арина и её мама живут в общежитии? – спрашиваю Лазаря, пока мы ждём Арину в приёмной клиники. – Думаю, она получает достаточно, чтобы снять хорошее жильё.
– У каждого из нас своё понятие хорошего и плохого, – грустно улыбается Лазарь и смотрит с прищуром. – Вам ли не знать об этом?
Тушуюсь, не зная, что ответить на это. Мне на самом деле теперь это известно, как никому другому. То, что вчера казалось хорошим, оборачивается жутким злом. Я долго не верила в то, что мой нежный заботливый муж такой монстр. Но и сама оказываюсь не такой безупречной, как всегда себя считала. Целуюсь с другим мужчиной и желаю его, когда всё ещё замужем за отцом моих детей. И от этого становится так горько.
– Я пытался помочь им переехать, – продолжает Лазарь и коротко усмехается. –
