чем не повинного Грэга. Она на миг поджала губы, прищурив глаза.
— Мне жаль, но я хочу жить, — Джил нажала на курок.
Боль взорвала сердце. Я с воплем упал на траву, задыхаясь и теряя сознание.
— Руари! — услышал я словно через воду, залившую мне уши. — Руари!
Меня хлестали по щекам, но я после короткого проблеска сознания опять падал во тьму, не видя перед собой ничего и не в силах сделать вдох, словно тонул в чернильном омуте. Меня сильно ударили в грудную клетку, туда, где замерло сердце. А потом на лицо выплеснули что-то теплое. Встряхнули. Я судорожно вздохнул и сел. Через мгновение увидел перед собой физиономию Фалви, продолжающего трясти меня.
— Да что с тобой⁈ — кричал сержант.
Я провел ладонью по лицу и с изумлением уставился на окровавленную ладонь. Кровь была овечьей.
— Что вы сделали, Финн? — спросил я едва слышно.
Он промолчал, но я уже и сам увидел. Джил лежала в семи футах от меня. Неподвижный взгляд был направлен в небо, а на лице застыла улыбка, успевшая только слегка искривиться от боли.
— Когда ты упал, я решил, что она успела выстрелить вместе со мной! И что вы оба мертвы!
Сержант выпустил меня. Его трясло. Я подобрался к Джил, распахнул пропитанную кровью куртку и обернулся к полицейскому.
— Из-за меня вы застрелили человека?
— Да, черт тебя побери! Я кричал вам. Кричал ей, чтобы она остановилась, но я был слишком далеко…
— Великая Луна! Король Мидир…
Фалви тоже вспомнил, как повелитель сидов интересовался, заряжено ли у него оружие, желал, чтобы у него не дрогнули руки. Теперь же сержанта колотило так, словно он час пробыл на диком морозе. Трясущимися руками Фалви достал мобильник, вызвал для Грэга скорую.
Я подобрал валявшуюся на траве кружку, зашел на бойню, зачерпнул крови в посудине под овцой, сделал несколько глотков, чтобы хоть немного восстановить силы, вышел вон и побрел прочь по мокрой траве после успевшего закончиться дождя. Физическая боль ушла, но другая накрывала так, что темнело в глазах. Я пытался глубоко вдохнуть и не мог, как и кричать. От боли, от злости, от своей беспомощности и неспособности что-либо изменить.
— Руари! — за мной бежал Фалви. — Руари, мы должны поговорить! Ты куда опять ушел?
— Я вам ничего не должен! — огрызнулся я, на миг обернувшись. — Считаете, что спасли меня? Нет! Вы снова заставили меня пережить смерть!
— Ты шутишь? Она бы застрелила тебя!
— Да пошли вы!
— Руари! — Фалви на несколько секунд приотстал, озадаченный. — Да объясни же!
— Вы уже однажды убивали мою подругу. Сегодня вы сделали это еще раз, — я резко обернулся к нему.
— Какую подругу? О чем ты?
— Семь лет назад вы назвали меня тринадцатым счастливчиком, мистер Охотник…
Фалви остановился пораженный, и я понял, что он вспомнил.
— Святой Патрик! Так это был ты, Руари?
— Я знал ее всего один день. Но ведь у нас все не так, как у людей. А сейчас… Да, Джил хотела меня убить, но… Проклятье! Наша природа такова, что я ощутил ту же боль, что она, почти сам умер!
Я развернулся и пошел прочь. В лицо снова ударили капли дождя.
— Руари, но я не убивал никого из них! Никого из семьи О’Лири!
— Финн, заткнитесь!
— Мне всего лишь отдали приказ привезти детей на базу. Джек должен знать, что с ними произошло.
Я резко обернулся и уставился на сержанта.
— Я должен спросить Джека, что он сделал с О’Лири? Чтобы следом разорвать его на клочки, что ли?
— Для начала тебе надо семью из министерства забрать. Джек должен сдержать слово. Хотя после того, что произошло с Мелиссой, ему будет крайне трудно. Ну же, Конмэл, соберись!
Но я шлепнулся задом на траву, не в силах больше никуда идти. Боль отступала, и меня накрывало безразличие. Мимо нас промчалась скорая и полицейская машина. Фалви замахал полиции. С ними мы через двадцать минут добрались до Управления. Пока Фалви заваривал чай и разогревал пиццу — все, что нашлось у него в рабочем холодильнике, — я заснул на диване.
Где-то рядом запищал будильник. Я открыл глаза. Фалви сидел за своим рабочим столом, смотрел на меня. Судя по хмурой, усталой физиономии, он не спал всю ночь и следил за мной.
— Хочу тебе кое-что показать, — сказал Фалви и развернул монитор ко мне.
Весь экран занимал знакомый рисунок спектра.
— Я это уже видел. Вы, кажется, тоже.
— Но не такой мощности. У прибора даже нет возможности показать максимальный пик. Конмэл, ты понимаешь…
— Ничего не хочу понимать, — огрызнулся я, встал и направился вон.
— Ты куда?
— Отлить. Побежите следом в уборную меня караулить?
Фалви поморщился и остался сидеть на месте. В Управлении еще никто не работал, кроме дежурного на первом этаже. По ощущениям было около семи утра. В туалете я долго умывался холодной водой. Бодрее себя не почувствовал. Гибель Салливана должна была принести облегчение, но его не было. Словно бремя, которое висело на мне с того момента, когда я впервые увидел в Клонмеле некроманта, никуда не исчезло.
Я вышел в коридор и увидел О’Шэннона, застывшего около кабинета Фалви. Энгус кивнул мне, потом на приоткрытую дверь, из-за которой слышался голос министра.
— И ты совершенно спокойно сидишь тут, Финн? После того, что ты видел⁈ — зло говорил Джек Кейн.
— А что я должен делать?
— Найти его, засадить за решетку!
— Ты же дал клятву, Джек.
— Ты в это веришь⁈ Нас обманули! Провели, как дураков!
— Я так не думаю…
— Не думаешь⁈ А знаешь, что думаю я? Эти двое сговорились! А меня в это втянули с одной целью. Чтобы отомстить! Чтобы я пережил те ужасные события, ту боль еще раз! Чтобы отнять у меня самое дорогое — мою дочь! Ведь она могла бы выжить и сейчас стала бы совсем взрослой! Моя дочь…
Мы с О’Шэнноном
