Ластру за то, что он использовал меня в качестве игольницы, но затем отбрасываю злость на мертвеца и сосредотачиваюсь на том факте, что я, Фэллон Шаббинская, способна, на хрен, сделать человека невидимым!
Мой шаткий аллюр прерывается резким голосом Лора:
Фэллон!
Я жду, что он отругает меня за ругательства, однако он испускает очередной раздосадованный вздох и говорит:
В данный момент мне насрать на твою брань, мо крау; меня волнует только, чтобы ты была у меня перед глазами.
– Я отойду всего на минуту, Лор. Мне нужно нарисовать печать, чтобы Юстус прошел сквозь стену. – Когда Лор начинает дымиться еще сильнее, я указываю большим пальцем на лестницу, по которой меня пытался скинуть Ластра. – Меньше минуты. – У меня скрипят мышцы, и я поправляю свои расчеты:
Максимум три минуты. – Сделав еще шаг вперед, я вздыхаю. – Ладно. Десять. Не больше.
Я не хочу, чтобы ты уходила даже на мгновение. – Темные очертания его пальцев растут и сжимаются перед невидимым барьером.
Я бросаю взгляд на Юстуса, который двигается к лестнице. Мне удается его догнать, поскольку его состояние еще хуже, чем мое.
– Юстус, погодите!
Лор вновь меня зовет, но на этот раз я не останавливаюсь. Моя пара, должно быть, осознает, что криками ничего не добиться, и затихает, бормоча себе под нос что-то на вороньем.
– Юстус, я могу сделать вас невидимым, но ведь они все равно заметят вашу магию, верно? Ее же нельзя сделать невидимой… или можно?
– Нет. – Он медленно выдыхает, от чего губы болезненно кривятся. – Я буду осторожен.
Воздушному фейри, возможно, легко спрятаться, но вода будет плескаться.
Он начинает спускаться по ступенькам, одной рукой сжимая перила. От меня не ускользают его судорожные вдохи и долгие паузы между ними. Он не в той форме, чтобы спускаться под землю и использовать магию, тем самым растрачивая энергию.
– Насколько вам больно?
– Выживу.
– Не об этом я спросила.
– Хватит обо мне волноваться. Все со мной в порядке. – Кажется, он пытается улыбнуться, но губы почти не двигаются.
Когда он прижимает ладонь к животу, я понимаю, что он мучается гораздо сильнее, чем показывает. Эта миссия уничтожит терпение Лора и, вполне возможно, жизнь храброго фейри, стоящего передо мной.
Каким бы стойким и хитрым он ни был, он не справится в одиночку.
– Ты не вернешься туда, нипота. Поклянись.
Да как он догадался? Когда мы спускаемся с лестницы, я говорю:
– Нонна пришла бы в ярость, заключи я с вами сделку.
Юстус рычит – звук похож на тот, с каким Лор обрушивает свой безжалостный шторм на барьер.
Я скрещиваю руки на груди.
– Вы можете воспользоваться моей печатью?
Он смотрит на ручейки засохшей крови на моих руках.
– Нет. Именно поэтому ты разрушишь потайную дверь.
У меня глаза округляются от восторга.
– А затем вернешься к Рибио, ибо я совсем не горю желанием быть сегодня выпотрошенным.
– Ага. – Его пристальный взгляд вынуждает меня добавить: – Зуб даю, так и сделаю.
Он проводит пальцем по моей кровоточащей руке.
– Можно? – Получив от меня одобрение, он опускает пальцы в одну из ран, затем рисует пять параллельных волн с четырьмя бугорками на каждой. – Чем больше волн, тем сильнее дрожь.
Я запечатлеваю рисунок в памяти.
– А теперь печать невидимости.
Он берет у меня еще крови и рисует галочку. Я тут же угадываю, какой будет остальная часть рисунка. И действительно, под галочкой он выводит перевернутую букву «T».
Я на мгновение прикрываю глаза. Не потеряй я связь с глазами Бронвен до того, как она успела объяснить действие этой печати, я могла бы ей воспользоваться. Могла превратиться в призрака. А призрак может подкрасться к людям незаметно. Даже к королю-фейри. Ведь не заметил же он невидимой Мериам, так что, хоть я и не могу убить его своей кровью, ее можно использовать против него.
Досада сменяется решимостью.
– Так просто?
– Так просто.
– Я невидима?
– Твоя кровь не годится для моих заклинаний, Фэллон, – мягко напоминает дедушка.
Точно.
– Как снять чары?
– Кровь на коже исчезает сама – иногда в течение нескольких минут, иногда часов. Однако если хочешь отменить чары раньше, нужно подержать ладонь над печатью, пока кровь не выступит на коже, затем либо перечеркнуть ее пальцем, если спешишь, либо подождать, пока кровь не впитается.
– Значит, если я сделаю вас невидимым, вы останетесь таким до тех пор, пока чары сами не рассеются либо пока я их не сниму?
– Вообще-то наложенные на плоть заклинания снимаются любым шаббином. При условии, что они знают, где печать нарисована. Другое дело заклинания, наложенные на предметы. Их способен снять только сам заклинатель.
Потрясающе! Я тыкаю пальцем в свою рану.
– Где вам нарисовать?
– Между бровями.
Я рисую символ, и Юстус немедленно растворяется в воздухе, отчего у меня с губ срывается потрясенный вздох.
– Я вас не вижу!
– В этом-то и суть. – В его ответе слышится улыбка, которая, однако, исчезает при следующих словах: – Перед тем как мы подорвем вход, я попытаюсь создать портал с помощью крови, оставшейся на груди.
Когда я откидываю волосы со лба, чтобы повторить символ между собственными бровями, невидимый палец Юстуса размазывает кровь по плитке из белоснежного мрамора, затем, вероятно, прикладывает к печати ладонь, поскольку изображение смазывается. Я не понимаю, удалось ли ему пройти сквозь стену, пока не раздается недовольное ворчание.
Губы трогает легкая улыбка.
– Позвольте мне, нонно.
– Почему ты невидимая?
– Потому что взрыв привлечет нежелательное внимание.
– Фэллон! – рычит дедушка.
– А вы хотите, чтобы я провела вас внутрь без заклинания невидимости?
– Едва пройдешь сквозь стену, сразу же возвращайся, поняла?
Я представляю, как у него раздуваются ноздри.
– Да. – Я не лгу: я в самом деле поняла.
Но вернусь ли сразу? Не-а. Хотя, конечно, в конце концов вернусь.
После того как подкрадусь к Данте и удивлю его ударом клинка в шею.
После того как найду Энтони.
После того как разрушу древний дом Косты и выгоню из туннелей остроухих демонов.
Мне хочется поделиться своим планом с Лором, однако если он уловит хотя бы намек на него, то разнесет весь Люче. Поэтому я отключаю мысли и быстро рисую магический знак двери. Почувствовав тяжесть руки Юстуса, прижимаю ладонь к камню и переношу нас обратно в подземный мир.
Глава 35
Мы оказываемся в комнате, в которой мне еще не доводилось побывать. Разумеется, Данте не устраивал мне грандиозную экскурсию по своему новому жилищу – наверняка из опасения, что я сбегу. Небезосновательного, учитывая,
