обидно. Обидно, прежде всего, от приезда Рустама. Ведь мы понадобились ему сразу, как только он получил документы на развод. Не удивлюсь, что его заставили сюда приехать родители. Они хоть и не взлюбили меня, но плохих слов мне открыто никогда не говорили. А Рустама так вообще постоянно поучают, что семья должна держаться всеми правдами и неправдами. От того, что устроил их сын, становится страшно за семью свекров — а они тоже терпят измены и закрывают на них глаза?
Также мне обидно из-за поведения Никиты. Я понимала, что ошибаюсь. Но не думала, что настолько. Мне будто стыдно за него перед Андреем. Ведь это я с ним вроде как роман крутила. А значит, в каком-то смысле похожа на эту мерзкую и циничную тварь. Вместо того, чтобы прийти и извиниться за заломленную мне руку, он просто в очередной раз поставил условие. Собирайся и все. Двадцать минут…
Слышу, как Андрей встал со стула. Его шаги. Понимаю, что они идут в сторону выхода. От этого горькие слезы вновь обжигают щеки. Все. Сейчас и Андрей вытрет об меня ноги и просто уйдет. Ведь я потаскуха в его глазах тоже. Живя с мужем родила Тимура от другого…
— Зачем ты соврала о сыне? — руки Андрея бережно ложатся на мои плечи.
Поворачиваюсь к нему, не в силах сказать что-то. Я не ожидала его сейчас увидеть так близко с собой. Слезы так и бегут по щекам. Громко шмыгнув, все же делаю над собой усилие:
— Только не выдавай меня… — шепчу, глядя в глаза.
— Я вас никому не отдам, — также шепотом уверяет меня Андрей.
— Но Тимурик…
— Мой сын, — перебивает меня. — Поняла?
Андрей убирает выбившуюся прядь волос мне за ухо. Вытирает подушечками пальцев мои слезы. Целует меня в кончик носа.
— Запомни, — продолжает уверять, — раз и навсегда. Я никогда не подумаю о тебе плохо. И ты не смей думать о том, что я смогу тебя предать.
Мне остается только кивнуть головой и уткнуться в крепкое мужское плечо.
Эпилог
— Мама! — кричит Тимурик. — А папа мне змея сделал! Сейчас пускать его будем!
Андрей появляется на заднем дворе нашего дома. В руках у него самодельный воздушный змей. Яркий, красочный. Наверное, потратил всю краску, которая оставалась после ремонта детской. Наш дом — это дом его мамы. Тети Зины. Но я ее называю «мамой». Мне приятно, что женщина приняла меня с Тимуриком в свою семью, словно родную по-настоящему. Она настолько сильно привязалась к моему сыну, что называет его только «внучек».
Моя родная мама живет тут же. По соседству с нами. Тимурик радостно бегает через калитку в заборе от одной бабушки к другой. Мамы же наши часто собирались на качелях и вспоминали молодость, разгрызая целую упаковку семечек. Как бы это печально не звучало, но сейчас посиделки их закончились.
Наши два дома заметно опустели после суда. Маму Зину судили. Ей дали четыре года колонии поселения. Срок небольшой, но Кеша с Олей не стали подавать апелляцию. Они решили, что таким образом сына своего не вернут, а женщина наказала себя на всю жизнь. Мама Зина вспоминает моего племянника каждый раз со слезами на глазах. Она не очень хорошо его знала, но жалеет о случившемся.
Кеша с Олей стали родителями настоящего богатыря Бори. Они спокойно отнеслись к нашей свадьбе с Андреем. Да и свадьбы полноценной не было. Изначально мы не хотели никого звать на торжество, но наши мамы решили, что это будет некрасиво к нашим близким родственникам. Поэтому Кеша с Олей присутствовали на нашей свадьбе. Скромном вечере только для своих в том самом ресторане, где мы с Кешей сцепились в драке. Мы — это я и Андрей. С той самой драки мы с ним одно целое. Брат это понял и даже пожал руку Андрею во время торжества. Обнял меня и пожелал мне счастья. А вот их семейную жизнь я, наверное, никогда не пойму.
— Обещай, что у нас такого никогда не будет, — попросила я Андрея после поздравлений моего брата и снохи. — Второго такого раза я не выдержу.
— Обещаю, — целует меня муж, отчего все дурные мысли куда-то улетучиваются.
Андрей несколько раз предлагал мне уехать в Москву. Или просто в город больше по населению. Почему-то он до сих пор считает, что мне это нужно. Я же считаю, что это нужно ему. Ему нужно расти, но мой муж зарабатывает неплохие деньги дома, работая через интернет. Относительно своей работы его все устраивает. Он даже оформил самую настоящую фирму. Только трудится в ней только он. И за программиста, и за финансиста с бухгалтером. Но в силу получаемых доходов оформление компании было просто необходимо. Юридическим адресом выступает наш дом.
— Андрюш, — начинаю канючить в очередной раз, — может быть, ты еще хорошо подумаешь? Я понимаю, что ты и так хорошо зарабатываешь, но прогресс не стоит на месте. Нужно куда-то расти…
— Зачем? — начинает нервничать Андрей. — Вот представь. Сейчас я работаю сам, как компания, и на компанию, которая сделала мне заказ. Зарабатываю, не выходя из дома. Я могу помочь тебе с Тимуриком, приготовить обед. А в Москве? Мне же придется ездить на работу и протирать там штаны. Да, я буду руководителем целой фирмы! Я наберу себе в штат людей. Буду не сам клацать по клавишам, а контролировать, как это делают другие. Но это время я мог бы провести со своей семьей! Плюс еще на дорогу тратиться придется… Не деньгами, а временем! Знаешь, меня вполне устраивают наши с тобой поездки на рыбалку…
Мне же остается смущенно хихикнуть, вспоминая, как мы ловим рыбу, приезжая каждый раз без улова. Даже мама Андрея посмеялась однажды, что если раньше ее сын хоть какую-то мелочь ловил в нашем заболотье, то теперь уезжает, забыв взять с собой удочки.
Все разговоры о переезде закончились, когда я узнала, что беременна. Нашему счастью не было предела. Казалось, что больше всего рады наши мамы. Даже мама Зина, отбывая свое наказание, ждет появления малыша.
— Скоро вернусь! — задорно объявляет она. — Еще успею подгузники наменять!
Моя мама ездит к ней каждый раз, когда есть возможность. Мы тоже навещаем часто, поэтому мама Зина не скучает. Она говорит, что от такой печальной участи никто не застрахован. Вот только выдержать это может далеко не каждый. А она сильная. Она справится. Она там даже свою команду «сколотила». Теперь у нее есть секретарь и стажер-юрист. Сама же она, как
