сказали, что они шумели — то есть они ссорились?
— Да, страсти кипели нешуточные… Иначе стал бы я им делать замечание! — стыдливо кивнул Семен Владимирович. — И не так чтобы скандалили, а именно ссорились… ну, как если бы он просил ее бросить мужа и уйти к нему, а она отказывалась. То есть она умоляла его, своего любовника, ни в коем случае на этом не настаивать.
— Вы слышали это?
— Нет, лишь некоторые отдельно взятые слова, да и только… Я так, для примера говорю. Мои соображения — логический вывод из всего происходящего, что ли… Кстати сказать, с мужем дама никогда не ссорилась.
— А дальше что? Вы увидели Ратманова в зеркале — а потом?..
— Потом я ушел. У меня хватило ума больше не вмешиваться… — сказал Кашин, делая у телевизора звук погромче. — Вот, кажется, сейчас прогноз пустят…
— Еще одно слово, Семен Владимирович! — взмолилась Алена. — Чем все это закончилось — ну, эта история с любовником?
— А ничем, — пожал тот плечами, уже теряя всякий интерес к разговору. — Скоро дама умерла, как я говорил.
— Отчего — вы не узнавали? — испытующе спросила она.
— Нет. Зачем? Прелюбодеяние — грех. Наверное, бог ее наказал… — вздохнул Кашин. — Всех изменщиков бог наказывает! А я в то время был еще к тому же очень занят — у меня заболел желтухой ацтекиум риттери. Это было ужасно — такой редкий вид! Причем излечить кактус от желтухи практически невозможно, и ко всему прочему — этой болезнью могут заразиться другие растения! Дабы этого не произошло, я был вынужден уничтожить ацтекиум… Но вот и наш прогноз, тс-с!..
* * *
Алена вернулась к себе в полной растерянности. Она не знала, что и думать… Вряд ли Кашин что-то напутал — видел, слышал и соображал тот прекрасно. Единственное, чем он страдал, — это немощью физической…
Никита Ратманов, известный тележурналист, был любовником Виктории Селетиной. Знал ли об этом Роман? Если знал, то что тогда? Не мог же он, в самом деле, убить Вику — из ревности? Он ее не убивал, тем более что мать Вики сама признавала, что алиби у Романа было безупречное — не придерешься.
В детективах всегда говорят, что безупречное алиби должно вызывать подозрение, но в данном случае Алена решила, что это исключение. Ну не мог Роман кого-то убить, тем более свою жену, с которой он прожил четырнадцать лет! Хотя Лариса Викторовна, мать Вики, утверждала, что в последние годы ее дочь жила словно в аду…
А если Рома знал о существовании у него соперника и изводил Вику психологически? Изводил-изводил, пока она сама, добровольно, не наложила на себя руки? Но тот же Кашин утверждает, что с мужем Вика не ссорилась. И вообще, Селетин пропадал все время на работе. Трудоголик — в этом Алена сама уже успела убедиться…
Вика ссорилась с Ратмановым. Если она переживала именно из-за Ратманова, а вовсе не из-за мужа, как утверждает Лариса Викторовна? А почему она ссорилась с Ратмановым? Действительно ли тот просил ее уйти от мужа, а она отказывалась? Допустим, дело было так — Вика прожила с Романом много лет, он был ей роднее родного. Но тут — Ратманов, некрасивый красавец, известная личность. Влюбилась, и причем страстно! Он ее просит уйти от мужа, а она не может — как-никак столько лет прожила с Селетиным! И, раздираемая противоречиями, она накладывает на себя руки… Слабая женская психика, ничего не поделать!
Этот вариант очень понравился Алене — он объяснял почти все. И характеры героев истории, и те обстоятельства, в которых они были, — все укладывалось в эту романтически-трагическую схему. Тогда почему Лариса Викторовна утверждает, что дочь позвонила ей перед смертью и заявила, что Селетин изменяет ей?.. Это ведь она изменяла — Вика, а не Селетин!
Рома сказал, что его теща слышала только то, что хотела слышать. Если так, то Лариса Викторовна просто не поняла свою дочь, и тогда все снова укладывается в рамки романтической трагедии!
Алена почувствовала почти облегчение. Для нее была невыносима сама мысль о том, что ее обожаемый Рома способен на злодейство. Если все происходило именно так, как придумала сейчас Алена, то он — просто жертва! Жертва тех страстей, которые когда-то ураганом пронеслись в этих стенах… И никто не виноват. Ну, разве что кроме Ратманова, который посмел нарушить семейную идиллию Селетиных… Прелюбодеяние — грех, как справедливо заметил Семен Владимирович, и потому не стоит удивляться печальной развязке этой истории.
В этот момент зазвонил телефон.
— Аленушка, ты дома?
— Рома, милый… — только и смогла она ответить.
— Я сейчас приеду? Я так соскучился…
— И я… — выдохнула она. — Жду.
Алена в самом деле очень хотела его увидеть — так она любила Романа, и так жаль ей было его! Уж она-то будет ему утешением, она никогда не предаст его, такого хорошего!
«Он, может, и не знал, что у его жены любовник! — с вызовом подумала она. — Он ничего не знал — и потому столь сильно переживал ее смерть. Весь седой стал… Каждую неделю ездил сюда! А я-то хороша — поверила, что он может быть Синей Бородой!»
Скоро приехал Селетин — с цветами, пирожными, шампанским. Алена так и повисла на нем. Целовала, обнимала, прижималась, вздыхала, потом опять целовала…
— Что-то я тебя не узнаю! — засмеялся он. — Ты мне так радуешься, как будто мы сто лет не виделись…
— Ты удивлен?
— Нет, наоборот — я боялся тебе надоесть… — Он тоже целовал ее без счета. — Хотелось, чтобы ты меня всегда так встречала!
Она своей пылкостью заразила его.
Это было, наверное, самое страстное их свидание — Алена даже стала бояться, что к ним спустится Кашин, вновь требуя тишины.
Вечером они отправились прогуляться в парк.
— Почему мне кажется, что сегодня праздник? — шутливо спросил он. — Ты не знаешь?
— У меня тоже такое чувство…
Все аллеи были освещены, традиционно гуляла старуха с таксой. На льду катались любители фигурного катания — несмотря на поздний час; в окнах ресторана горели электричеством все окна, и темные силуэты двигались за шторами.
— Посидеть там не хочешь?
— Нет, — сказала Алена. — Мне эти рестораны уже надоели. И потом, у Халатова в сто раз лучше готовят.
— О, да ты его патриотка!
Она хотела кинуть в Романа снегом — наклонилась, зачерпнула горсть и почувствовала, какой он твердый, как крошится в ладони и царапает кожу — когда она попыталась сжать его.
— Просто скоро весна, — сказала Алена, оставив попытку слепить снежок. — Вот почему и настроение такое…
Роман достал
