по заслугам своим!
Я всё ещё пытался работать под актёра, сидел с прикрытыми глазами и чувствовал, как по лицу ручьями стекает пот. Мозг лихорадочно искал выход. Что делать? Руки замотаны за спиной скотчем. Максимум, на что я способен, рвануть что есть силы к дверям и выскочить на улицу. Двое дикарей у входа не проблема, справлюсь. Но вот Вагул у стойки может натворить дел. Реакция у него ускоренная, рука всё время возле рукояти. Ганфайтер херов! Один выстрел… Боюсь, я даже до дверей добежать не успею. Впрочем, стрелять он не станет, я нужен примасу живым, другое дело, что сам примас легко остановит меня. Он быстрее. Значит, что? Ждать. Мёрзлый говорил, что бояться нечего. Штурмовики уже здесь, они видят сигнал с датчика, знают, где я нахожусь и… И?
— Сейчас ты думаешь, что штурмовики Мёрзлого окружают здание.
Я открыл глаза. Примас смотрел на меня в упор и улыбался. Он всё знал. С самого начала он просчитал ситуацию и переиграл Мёрзлого. Сиваш не главный его доносчик в Загоне, есть другие. Кто? Фитюшин? У того было и время, и возможность сообщить Олову, что Мёрзлый интересовался отправкой составов в конгломерацию, а дальше не сложно сопоставить факты и понять, зачем начальнику безопасности такая информация.
Но если это так, зачем примас явился на встречу?
Он что-то приготовил. Какую-то каверзу. В рукаве у него настолько мощный козырь, что он не сомневается, что сможет выбраться отсюда вместе со мной.
Что ты задумал, сволочь?
— Мёрзлый предсказуем, — проговорил примас. — Он дал тебе дозу, пригнал штурмовиков. Решил, что это поможет взять меня. Меня! О, Великий Невидимый, благодарю тебя за то, что своим разумом ты ослепляешь моих врагов, и они не видят очевидного, — примас перекрестился. — Мёрзлый привык полагаться на силу там, где нужна изворотливость. Ему не надо было пытаться поймать меня, и уж тем более нельзя было использовать тебя. Ты слишком ценен. Он объяснил тебе, кто такие проводники?
Я кивнул.
— Мёрзлый любит рисковать. Всегда любил. Это его и губит. Он как одержимый бросается вперёд, забывая про тыл. А это именно то место, которое нужно беречь больше остальных. Где его тыл, Дон, как ты считаешь?
Плевать, где у Мёрзлого тыл, сейчас меня больше беспокоили мои передовые позиции. Нож лежал на столе, пальцы примаса любовно поглаживали рукоять. Примас человек слова, сказал, отрежет, значит, отрежет. Как же это не правильно!
Я заёрзал. Что для меня лучше: умереть при попытке к бегству или превратиться в выхолощенного поросёнка? Какой богатый выбор.
— Его тыл — здесь, — не дождавшись ответа, сказал примас, и щёлкнул пальцами. — Приведите.
Двое миссионеров вывели из подсобки человека. Сверху до пояса натянут мешок, но даже он не скрыл точёную женскую фигуру. В голову бросилась кровь. Показалось мне это или нет, но… Данара? Господи! Пусть я не видел лица, но линии тела, рост один в один. И осанка. Это точно она!
Пленницу подвели к столу и усадили на стул. Она молчала, только ткань на уровне рта втягивалась и выпирала при дыхании, а меня продолжало колотить. Данара… Данара… Какое отношение имеет она к Мёрзлому?
Примас кивнул, и Урса сорвала с пленницы мешок.
Я вздрогнул: Алиса⁈
Девчонка выглядела абсолютно спокойной, лицо холодное, слово вырезано изо льда. На правой скуле царапина и синяки от пальцев на шее. Руки замотаны скотчем, на костяшках ссадины. Она сопротивлялась, и сопротивлялась умело, у одного сопровождающего разбиты губы и нос, у другого заплыл глаз. Когда сняли мешок, Алиса сделала несколько глубоких вдохов, восстанавливая дыхание, и опустила глаза.
Я думал, она что-нибудь скажет, выругается, заплачет, но ни одна эмоция не скользнула по её лицу. Ну и выдержка. Мужики обзавидуются.
— Как ты тут… — вырвалось у меня.
Сейчас она должна сидеть за компьютером в колл-центре, но ни как не в этой пропахшей крапивницей клоаке между мной и Оловом. Да ещё скалящаяся рожа Урсы над нами. Чему эта глупая приорша радуется? Стоит мне рассказать примасу, чем они с послушником занимались, вместо того, чтобы искать меня, ей всяко станет не до смеха.
— Знакомься, Дон, это…
— Знаю. Алиса, помощница Мёрзлого. Думаешь, если взял её в заложники, Мёрзлый тебя выпустит? Шкуру старого енота тебе на воротник, а не пропуск в миссию.
— Ошибаешься, Дон, уже выпустил. Он не окружает здание, как ты думал, он даже не вошёл в посёлок, а сидит со своими штурмовиками на рельсах и ждёт, когда я позволю ему войти. А всё потому, что Алиса не просто помощница, она его дочь.
Пару секунд я переваривал информацию. Дочь. Ну, теперь понятно. Вот откуда исходит её холодность. Одна кровь. Оттуда же и должность помощницы с обеспечением по второму разряду, хотя упрекать Мёрзлого в использовании служебного положения наивно и глупо. Не тот случай. Алиса могла лежать под пальмой в Золотой зоне, пить коктейли и заниматься прочей ерундой, каковой занимается золотая молодёжь, а вместо этого наравне с нами скачет по пустоши, а сейчас и вовсе попала в ситуацию, которую ни один отец своему ребёнку не пожелает.
— Алиса…
Девчонка подняла голову.
— Дон, я не обязана отчитываться перед тобой, а уж тем более докладывать, кто мой отец.
— Я не об этом. Ты молодец, умная девочка, красивая. Скажи только, как тебя со всеми этими качествами сюда занесло?
Алиса перевела взгляд на примаса.
— Очень просто. Мой дорогой дядя Олово имеет большое количество последователей не только в Загоне, но и непосредственно в Центре безопасности. Прискорбно признаваться в собственной слепоте, но Штык оказался подлецом и предателем. Вот уж от кого не ожидала. Вызвал меня к угольному разрезу, наплёл, что отец велел проследить за Фитюшиным, а там эти двое, — Алиса лёгким кивком указала на сопровождение. — Связали, погрузили в платформу и привезли сюда. Хорошо, что не надругались по дороге.
— Видимо, нечем, — сыронизировал я.
— Тебя то же самое ждёт, — пообещала Урса.
— А твоего послушника?
— Прекращайте, — остановил нашу перебранку примас. — Тебя, девочка, никто не посмеет тронуть. То, что поцарапали немного, сама виновата, не надо было сопротивляться.
— Жаль, что я револьвер свой в колл-центре оставила, а то бы всех троих пристрелила, — без тени сарказма произнесла Алиса. — Ну ничего, у меня ещё будет время.
У неё, возможно, и будет, а вот моё подходило к концу. Вокруг стола собралось человек двадцать. На меня смотрели как на загнанного кабанчика. Примас кивнул, меня сграбастали и вытащили на середину зала. Двое держали под руки, ещё двое ухватили за лодыжки и силой развели ноги на ширину плеч. Держали крепко, не вырваться. Примас встал напротив, миссионеры выстроились полукругом за его спиной и загудели: у-у-у-у-у.
Несколько дикарей в качестве зрителей встали у стойки, наблюдая за тем, что должно произойти. Зрелище обещало быть запоминающимся. Вагул опёрся о стойку локтями и щерился прореженными зубами.
Примас поднял ладони перед собой и, покачиваясь на пятках, скороговоркой прочитал молитву:
— Сущий Свет во едино, да будет с нами. Сущий Бог во едино, да будет с нами. Имя Богу нашему — Великий Невидимый, да будет оно в нас. Узрим Сущность его, ибо она в нём.
Гудение усилилось. Миссионеры тоже начали раскачиваться, впадая в религиозный транс.
— Тот, кто встал передо мной, тот заслужил право узреть Правду. Да будет он чист помыслами своими. Тот, кто встал предо мной, тот заслужил возможность избавиться от скверны. Да будет он чист телом своим. Очистим же плоть грешную от грязи и позволим силе подняться над слабостью.
Гудение стихло. Примас воздел руки с ножом над головой.
— Дон, готов ли ты прикоснуться к Правде Великого Невидимого?
Я задёргался, рубашка насквозь пропиталась потом. Не знаю, что сейчас больше мною владело: страх или ненависть, наверное, страх, но и ненависти было в избытке.
— К чему? К правде? К какой правде? Ты безумный старик, по тебе яма плачет!
— Дон, согласен ли ты очиститься от скверны?
— Не согласен! Пошёл ты нахер вместе со своей шоблой к своему невидимому мутанту. Ненавижу вашу веру и вас вместе с ней!
— Мы принимаем твоё согласие. Великий Невидимый принимает твоё согласие. Да случится очищение, да станешь ты одним из нас.
Я повернулся к Алисе. Она сидела, опустив голову, и не смотрела в мою сторону, а я как будто ждал от неё чего-то. Но чего? Чем может помочь мне такая же пленница как я сам? У неё точно так же связаны руки
