пропадаешь у своего дяди.
– А у Антона сегодня свидание, – возмущенно ответила Арина.
Как будто он совершал что-то плохое.
Я так и приросла к месту, не веря своим ушам.
В самом деле? После такой ночи он помчался охаживать очередную блондинку в стиле Мэрилин?
Запоздалая боль меня отрезвила. Утюг. Рука. Ожог.
Да чтоб вас всех!
Глава 24
– Пантенол! – крикнула я и всех напугала.
Алеша бестолково заметался по комнате, вспоминая, где у нас лекарства. Арина вытянула шею, разглядывая мою руку. Бесполезные люди.
Пришлось самой, еле удерживая близкие слезы, открыть шкаф, найти нужный флакон и запенить себя.
– Заинька, – укоризненно пропел Алеша, – ну что же так неаккуратно?
И почему раньше муж не бесил так сильно?
Злость плескалась во мне, так и норовя перелиться через края. Надо было срочно куда-то бежать, пока я совсем в ней не утонула.
– Что ж, не буду вам мешать, – сказала я торопливо, перешла в крохотную спальню, схватилась за колготки.
Довольно сильный ожог болел и мешал. С колготками в руках я подняла телефон, валяющийся на кровати. Укусила себя за губу, сердясь за то, что творю, и написала Антону: «Ты где?»
– Уезжаешь? – Алеша заглянул в спальню.
– Побудете вдвоем. Время только для отца и дочери, все такое. Вы редко бываете вместе.
– Я хочу в кино, – громко объявила Арина, – и пиццу! И… что-нибудь еще, пока не придумала.
– Это же из дома выходить надо, – огорчился Алеша, который любил в редкие выходные окукливаться.
Суббота оставалась единственным днем в неделе, когда он был ничем не занят. По воскресеньям, вторникам и четвергам он вел актерские курсы для детей и взрослых, первые днем, вторые вечером. По понедельникам, средам и пятницам у него шли спектакли. К тому же режиссер накануне предупредил, что Алеша вот-вот приступит к репетициям в комедии о двоеженце. Словом, муж мой был ужасно занят, и все его дела требовали огромной отдачи энергии. На дочь не хватало ни времени, ни сил.
Не хотела бы я, чтобы у меня был такой отец.
Если выбирать между никаким и периодическим, я выберу никакого.
Жадная девочка Мирослава, которой нужно или все, или ничего.
– Ладно, – пошла на попятную Арина, – давай смотреть кино дома, но тогда закажи пиццу и сыграй со мной в настолку.
– Договорились, – обрадовался Алеша, с удовольствием закутываясь поплотнее в свой халат.
Мой телефон хранил гробовое молчание.
Я написала снова: «Не будешь отвечать? Серьезно?»
– Кому ты все время строчишь? – спросил Алеша.
– Клиентка в третий раз меняет время приема.
– Не церемонься с ней слишком. Она либо ценит твои услуги, либо идет к черту, – посоветовал он и вернулся в зал, к Арине.
Послать к черту Антона, который совершенно точно не собирался даже начинать меня ценить, было бы хорошо. Да только я себя знала: у меня включился режим «хоть кол на голове теши». В этом режиме за борт летели правила приличия, здравый смысл и самоуважение.
– Так с кем там у Тохи свидание? – спросил Алеша. – С Инной?
Через открытую дверь все было прекрасно слышно.
– Ты что! С Инной давно уже все. Брата своего не знаешь? Он же никогда не меняет своих решений. Если Антон мне что-то обещает, то всегда-всегда это выполняет. Совсем не как ты, папочка. Может, тебя в капусте нашли? Может, ты приемный?
– Когда это я тебя обманывал? – неуверенно пробормотал Алеша.
– А кто клялся и божился, что придет на мой школьный спектакль? А кто потом не пришел?
– Ненавижу школьные спектакли. Беспомощность, помноженная на скуку.
Арина замолчала, явно расстроенная такой безжалостностью.
Уже переодевшись, я мельком глянула на себя в зеркало и обомлела – да в гроб краше кладут! Губы искусаны, под глазами круги, волосы всклокочены.
В лихорадочной спешке, которая требовала действий, пусть бессмысленных, но действий, так жалко было тратить время на всякие глупости, но я заставила себя замедлиться. Собрала гриву в хвост, воспользовалась помадой и пудрой. Я же так любила наряжаться и прихорашиваться, а сейчас это вызывало лишь раздражение.
Все потому, что мой телефон до сих пор хранил гробовое молчание.
В зале затевалась ссора – Арина требовала включить ей какой-то мультик, а Алеша настаивал на постановке театра «Глобус».
Бежать, быстрее бежать.
– Прости, – провожая меня, сказал Алеша, – дурацкие получились выходные. Вчера мы поссорились, а сегодня…
– Сам ты дурацкий! – завопила Арина с обидой.
Я выскочила за дверь с такой прытью, как будто за мной шайтаны гнались.
Пересчитывая ботинками ступеньки, набрала Антона.
Гудок. Гудок. Гудок.
Что я сделаю, если он так и не возьмет трубку?
Превращусь в Виряву, лесное чудище с грудями, закинутыми за плечи, с волосами, волочащимися по полу, с острыми зубами, терзающими людей. Стану бродить по городу и подменивать младенцев в их колыбельках.
Самый страшный страх моего детства вышагнул из книжек с картинками и обрел плоть в темном подъезде. Я так перепугалась собственных фантазий, что крупно вздрогнула, услышав в мобильнике у уха:
– Мирослава?
– Ты где? – резко повторила вопрос, который так и остался без ответа в переписке.
Пауза.
– «Мулен Руж», – ответил он странным напряженным голосом.
Я отключилась, вышла на свет и стала заказывать такси в приложении.
Вот, значит, куда занесло тебя, милый мой. Я-то думала, что такие заведения в пошлой обертке «дорого-богато», с намеком на фальшивый бурлеск, не в твоем стиле.
В старенькой «Гранте» я закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать.
Потому что очень не нравилась себе в этот день.
Потому что вела себя совершенно не так, как воспитывала меня бабушка.
Я бы совершенно не удивилась, вздумай она именно сейчас вернуться с того света, чтобы устроить мне знатную головомойку.
«Славушка, – произнесла бы она с непереносимой нежностью, а именно таким тоном бабушка всегда и ругала меня, – ну подумай сама: с чего бы тебе переживать из-за такого глупого мальчика. Может, ты тоже не очень умная?»
Это было в восьмом, что ли, классе. Моя первая отвергнутая любовь.
Совсем короткая, смешная, быстротечная, но тогда казалось, что обида выше неба. И шире моря. И глубже земли.
Мы доехали слишком быстро.
Вывалившись из такси, я некоторое время постояла, разглядывая огромный двухэтажный ресторан. Он переливался огнями, из динамика несся французский шансон.
Славушка, может, ты тоже не очень умная?
Самое время вернуться в свой тихий дом на окраине и забыть о разных глупостях.
Антон прав: ну не создана я для адюльтеров.
Подумав так, я решительно толкнула дверь в
