в позвоночнике, а вот внешность Джерри Сигера оказалась неподвластна времени. На каждом фото он выглядел как кот, дорвавшийся до сметаны, и я ни секунды не сомневалась, что это не было игрой.
В отличие от него, судьба обошлась с Хелен куда более сурово, хорошенько потрепав ее. Я смотрела на нее, когда она изучала фотографии в Интернете: лицо бледное как полотно, костяшки пальцев, вцепившихся в край дивана, побелели от напряжения. Травма, пережитая в подростковом возрасте, разрушила жизнь моей лучшей подруги. Да и я тоже, точно испуганная маленькая мышка, пряталась в углу, зализывая раны, пока этот ублюдок карабкался вверх по корпоративной лестнице. Впрочем, я больше не была мышкой, я стала львом. И исподволь готовилась взорвать бомбу замедленного действия.
Глава 29
Внизу хлопнула дверь. Мэдди открыла глаза, медленно повернула голову в сторону часов на прикроватном столике, вглядываясь в светящиеся цифры. Боже мой! Четверть пятого. Начало вечера. Весь день коту под хвост. Весь день с горой накопившейся работы, нестираным бельем, несделанными покупками и бардаком на кухне. И вот теперь Эмили уже вернулась из школы. Мэдди широко открыла глаза. Тонкий лучик света просачивался сквозь жалюзи. Свет резал глаза, но она не стала их закрывать. Нужно было срочно собраться в кучку, встать с кровати, спуститься на кухню, поздороваться с дочерью, узнать, как у нее прошел день. Но Эмили, опередив мать, уже громко хлопала дверцами кухонных шкафов. И каждый стук отдавался у Мэдди в голове острой болью.
– Мама! – донесся с лестницы голос Эмили.
Мэдди приподнялась на локте и прищурилась. Тошнота прошла, но осталась дикая слабость и тупая боль в затылке, спускавшаяся ниже, в область шеи. Нужно было пойти на кухню, но очень осторожно. Мэдди вдруг поняла, что целый день ничего не ела, и теперь боялась снова упасть в обморок. Ведь у нее до сих пор не прошел тот кровоподтек от удара головой о пол. Придвинувшись к краю постели, она осторожно спустила ноги на ковер. Пальцы утонули в мягком ворсе. Очень приятное ощущение. Ковер был плотным, надежным, теплым. Мэдди закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, повозила ногами по мягкой шерсти. Вот если бы остаться на минуту-другую в тишине и спокойствии пустой комнаты, тогда…
– Мама! – снова позвала ее Эмили.
– Уже иду! – похрипела Мэдди.
Она неуверенно прошлепала по скрипучему полу и открыла дверь спальни, невольно зажмурившись от лучей яркого солнца, бившего в окно лестничной площадки, отчего на ковре образовался светлый квадрат.
– Мама, можно мне… – Эмили уже успела подняться на несколько ступенек и, увидев мать, растерянно спросила: – Почему ты до сих пор не одета?
Окинув взглядом свои короткие штанишки, из которых торчали голые ноги, и куцую майку, Мэдди поспешно схватила сушившееся на перилах полотенце.
– Я собиралась принять ванну, – сказала она дрожащим голосом. – Хорошо прошел день?
– Ты что, полдня лежала в кровати?
– Чуть-чуть подремала, – солгала Мэдди.
– В чем дело? – В глазах Эмили промелькнул страх. – Мама, что с тобой такое?
– Ничего страшного, – попыталась успокоить дочь Мэдди. – Я плохо спала этой ночью. А теперь мне гораздо лучше. Дорогая, а что ты хотела?
– У нас нет молока. Я только хотела узнать, что нам можно поесть. Я пришла с Рози, – сказала Эмили. – Но ничего страшного. Мы можем сходить в магазин.
– Погоди. – Мэдди судорожно порылась в мозгу; в голове было пусто. – По-моему, в морозилке должна быть пицца. Сейчас спущусь и проверю.
– Мам, все о’кей. Не беспокойся.
И тем не менее Мэдди беспокоилась. После того злополучного обморока поведение Эмили резко изменилось. Нет, она оставалась все такой же скрытной, такой же непостижимой, однако явно сбавила обороты: вспышек подросткового гнева, споров по любому поводу и пререканий стало гораздо меньше. Мэдди даже начала немного тревожиться. Она понимала, что подобное поведение дочери ненормально. Эмили никогда раньше не ходила вокруг нее на цыпочках.
– Честное слово, Эм! Я в порядке. Дай мне минутку. – Мэдди развернулась и пошла одеваться.
Но уже секунду спустя Эмили снова появилась у подножия лестницы:
– Все, мы пошли!
– Погоди! Куда это вы собрались? – Поспешно натянув через голову сарафан, Мэдди снова вышла на лестничную площадку. – А как насчет пиццы?
– Это займет слишком много времени. Не волнуйся. Мы зайдем куда-нибудь перекусить.
– Но у тебя ведь нет денег, – запротестовала Мэдди.
– Да есть у меня деньги.
– Где ты их взяла?
– У Рози немного есть, – после продолжительной паузы пробормотала Эмили.
– Но…
– Ну ладно, пошли! – Эмили повернулась к подруге, находившейся где-то вне пределов видимости, и, повернув защелку на входной двери, вышла из дому.
– Эм, подожди! – Мэдди вцепилась в перила, голова по-прежнему кружилась. – Папа скоро вернется с работы. Я позвоню ему. Попрошу купить что-нибудь по дороге.
– Мам, все нормально. Я ведь тебе сказала. – В голосе Эмили уже слышалось раздражение. – Мы где-нибудь перекусим.
Мэдди в отчаянии проводила глазами появившуюся в поле зрения Рози, которая прошаркала вслед за Эмили. Дверь хлопнула, в доме стало тихо. Интересно, куда они отправились? Наверняка в магазин за сладкими вкусняшками с нулевой пищевой ценностью. Ну а куда потом?
Тяжело вздохнув, Мэдди вошла в ванную комнату, включила воду и в ожидании, когда наполнится ванна, села в свое любимое плетеное кресло. Шум льющейся воды успокаивал. Мэдди положила на лоб холодную фланелевую тряпочку и, чтобы уменьшить тяжесть черепа, уперлась затылком в стопку полотенец на полке за спиной. Потом закрыла глаза, представляя себе, как вода смывает все неприятные мысли в сливное отверстие. Но буквально несколько секунд спустя, когда она, раздевшись, села в ванну и погрузилась в горячую пенную воду, голоса в голове возникли снова.
Эмили сказала им, что порвала с тем кузеном их приятеля Броуди, тем не менее Мэдди, страстно желавшая верить дочери, не могла не волноваться. Для начала Эмили, похоже, совсем не нуждалась в наличных; она крайне редко просила у родителей деньги, хотя ни она, ни Рози не имели каких-либо подработок. Но при этом Мэдди неоднократно обнаруживала в спальне дочери упаковки конфет, печенья, чипсов и банки с газированными напитками. Алкоголя она, впрочем, больше не находила, но два дня назад увидела в верхнем ящике письменного стола Эмили бутылку с жидкостью для вейпа, а когда устроила дочери допрос, та клятвенно заверила, что бутылка не ее, а Броуди. Типа его родители стали что-то подозревать, и он попросил Эмили спрятать бутылку у себя. Мэдди приняла объяснения дочери, и на следующий день бутылка исчезла, а вот сомнения и подозрения остались, так же как и тревожные ночи без сна.
Мэдди не стала
