и встретил посредника Лесновского, который предложил мне разобраться с этим пидорасом, если только я начну работать тоже на них.
— Ты стал убивать? — ужаснулась девушка. Она сейчас была словно окаменевшая статуя. Столько информации, столько открывавшихся подробностей, что аж душа разрывалась от испытываемой боли и сочувствия к Роману и его дочери.
— Нет, Лесновский — один из крупнейших авторитетов в городе. Он держит в страхе очень многих шишек. Никто не знает его имения, и вообще информации о нём нигде нет. Лесновский занимается восстановлением справедливости. Он разбирается со всеми преступниками, ушедшими от наказания. Методы разные, кто-то легко отделывается, кто-то нет. Его не волнуют их связи, потому что у него самого такие знакомые и подвязки, что ему, кажется, вообще ничего не может быть страшно. Я ввязался в эту систему, наблюдая за тем, как наказывают этого пидораса. Они отплатили ему по полной, превратив его жизнь в жалкое существование.
— Значит вы не убиваете, а все те разговоры?
— Мы запугиваем, может к кому-то применяем и физическую силу, но до кровопролития с летальным исходом не доходило ни разу. Я стал получать сначала простенькие дела, которые будто закаляли меня. Мне было не по себе, присутствовала никому не нужная жалость, но потом я убил в себе все эти чувства. И стал тем, кто я есть. А дальше при поддержке Лесновского я создал бизнес, построил особняк. Но опустошенность и разочарование в людях и девушках копилось с каждым днём всё сильнее.
— Я даже не думала, что у тебя была такая жестокая предыстория.
— Лина, сейчас я на самом деле жестокий человек, и с каждым днём я понимаю, что становлюсь только хуже, — мужчина будто приписывал себе приговор, от которого нет никакой возможности избавиться.
— Это не правда! — девушка решительно замотала головой, не желая верить словам Чернышевского.
— Я даже тебя взял силой, а ты всё равно считаешь меня хорошим, — Роман тяжело вздохнул и отвернулся от девушки, чтобы не тонуть в серых искренних омутах Ангелины, которые затягивали его всё сильнее, не давая шанса выбраться.
— Честно, меня искренне пугает твоё такое поведение, но это последствия предательства, мне кажется, что возможно растопить даже твою душу. Я не знаю почему, но я не виню тебя за тот момент.
— Лина, вот поэтому я не могу тебя отпустить. Ты слишком добрая, чистая и искренняя, словно луч света в моём темном мире. Ты та женщина, которую хочется оберегать от всех обид и проблем. Когда мне сказали, выкупить тебя на торгах, я и представить не мог, как всё обернётся. Сейчас я не могу и подумать, что тебя не будет в моей жизни. Ты первый человек, который покорил не только мою, но и маленькую невинную душу Дианы. Только с твоим появлением она начала хоть что-то говорить, истерики стали редкими, и она сново начала оживать. Сколько врачей я не водил, всё было без толку, пока не появилась ты.
— Просто ей нужна была искренность, чтобы вновь довериться, также как и тебе. Сейчас я настолько сильно прикипела к Диане, что и не представляю уже своей жизни без неё. Она вот у бабушки, а мне так хочется уже скорее её увидеть. Я не боюсь тебя, но я бы хотела, чтобы ты прекратил всю эту криминальную деятельность. Правда, может у тебя есть какая-то девушка, и я не должна так умничать и говорить тебе, что делать, — быстро затараторила Ангелина, стараясь предать своему лицу непроницаемое выражение. Честно признаться, получалось это очень плохо. — Просто я…я наверное лезу не в свои дела и… — Роман заткнул эту тираду горячим страстным поцелуем. Его губы ласкали её неистово нежно, но в тоже время безудержно дико. Это был какой-то особо значимый поцелуй. Он вложил в него столько смысла, сколько не смог бы передать словами. Девушка поддалась на такое сладкое искушение. Она запустила свои пальчики в короткие волосы мужчины и приблизилась к нему всем телом, желая ощутить эту невыносимо властную энергетики и силу.
Чернышевский обнял Лину покрепче и, с трудом оторвавшись от таких сладких и желанных губ, произнес тихим безропотным голосом:
— Лина, ты первая кому я открыл свою душу, ты та, кто поселился где-то внутри моего сердца и теперь оттуда никогда не исчезнешь. Я не умею красиво говорить. Просто давай попробуем. Я не уверен, что смогу выйти из системы, но я попробую что-нибудь придумать.
Ангелина чуть не расплакалась от таких слов. Она сейчас явственно поняла, что Роман к ней чувствует нечто большее, чем просто страсть и симпатию. Девушка прижалась к нему и положила свою голову на широкую грудь мужчины. Было так тепло и уютно, что для счастья, казалось, большего и не надо
Они просто сидели в тишине, наблюдая как язычки пламени медленно пожирают сухие поленья. Больше не нужно было слов и объяснений, всё что было недосказано выяснится потом, сейчас основополагающим и важным является тот пожар и невероятное притяжение, которое существует между ними с самой первой встречи.
Эпилог
Прошёл год
— Мама, мама, — радостная Диана бежала и несла в руках огромного белого медведя. — Смотри какую прелесть, мы с папой раздобыли!
— Боже, Диана, у нас их уже складывать негде, — Лина не злилась, она наоборот улыбалась и возмущалась больше шутя, чем всерьёз, потому что после того, как Диана начала поправляться, Чернышевский на радостях каждый день привозил плюшевые игрушки. Мужчина был настолько счастлив, что готов был чуть ли не весь детский мир перевезти в дом.
— Сладкая моя, ну не ругайся на нас, — Роман шёл и улыбался во все тридцать два зуба.
— Да, как я могу на вас ругаться, — Ангелина оказалась в крепких объятиях мужа, который, чуть ли не мурлыча, потерся слегка колючим подбородком. — Я присяду, а то мне немного тяжко.
Ангелина в сопровождении мужа присела на мягкий диван и с улыбкой наблюдала за Дианой, которая сейчас вернулась к нормальной детской жизни. Девочка давно стала называть Лину мамой, и это было самым ценным в жизни девушки.
— Неужели у нас будет всё спокойно? — тихо спросила Ангелина, поглаживая свой округлый живот.
— Я постараюсь это обеспечить. Тем более скоро нас станет на одного больше, — мужчина улыбнулся и сел рядом с женой.
— Не на одного, а на два, — тихо прошептала Ангелина, хитро улыбаясь и смотря на мужа мечтательными глазами.
— Что? — казалось у Романа сейчас челюсть отвалиться. — Хочешь сказать у нас будет двойня? Серьезно?
— Да. Мальчик и девочка, — Ангелина улыбалась и видела безграничное счастье в
