него дозвониться, а дед Илья ей сказал по телефону, что Валера куда-то делся. Вот был и вдруг нет его. И Элла отпросилась у Кащея, взяла машину дочери и примчалась в Бубенцы прямо с утра. И как они с дедом Ильёй ходили по улице и кричали: «Валера! Валера!». И уже хотели обращаться в Полицию… А он вот появился…
И Валера вдруг отчётливо понимает, что в Бубенцах прошли уже почти сутки, а по его часам он был за рябью не более двух часов. И что это за фокусы?
Всё! С него хватит, он сейчас уже лопнет от всех этих тайн и чудес!
И под какое-то феноменально вкусное вино, плотное и с пряным запахом, и под поросёнка, и под свежайшую буженинку, и под салатики из чего-то непонятного… он рассказывает своим родным всё-всё-всё, что с ним случилось в крайние месяцы.
Колется как подследственный, решившийся на чистосердечное признание. Как в омут головой! И про Мальтийский Орден, и про купца Хромова, и про артефакты, и про ФСБ, и про Анатолия Б., и про Тамплиеров. Показывает фотки сокровищ на смартфоне.
О, Боже, как же ему становится легко, не передать…
Его внимательно слушают, не перебивая. От средневекового поросёнка остаются только косточки, а он всё рассказывает, рассказывает….
Выполнить пророчества!
— Это безвременье… — тихо говорит дед Илья, когда Валера заканчивает свой рассказ, — Там безвременье, Валера, куда ты сегодня ходил. Четвёртое измерение. Там нет времени. Поэтому и ива пахнет как вчера срезанная и поросёнок горячий, хотя здесь прошло уже больше 700 лет.
— Это как так, нет времени?
— А так, что время никому кроме людей и не нужно, ни чертям, ни ангелам. Когда-то и у людей не было времени, и впоследствии его опять не будет. Это просто маленький фрагмент вечности, у каждого свой. У одних летит, у других тянется. А у Вселенной нет понятия времени, его просто не существует. И кто-то, когда-то, скорее всего очень сильный Святой, берёт, да и раздвигает точку в пространстве. Вот так, приходит в подвал с каменным полом и раздвигает его во все стороны… но в четвёртое измерение, где место есть. И всё! Нате, пользуйтесь, братья во Христе. Только вход оформите поприличнее… чтобы никто лишний туда не лазил.
— Э-э-э… Про пространство мне более-менее понятно. А как же с временем-то?
— А на время им наплевать, Валера. Они, Святые, и не такое с этим временем творят, ты же сам видишь… Трость вон твоя, по времени этому как по маслу туда-сюда ездит. Субстанция эта в сосуде, опять же. Вообще время отключает. Всё понял?
— Ха, ну конечно же… Чего там, б, не понять-то простому менту, да ещё майору? Времени во Вселенной нет, а измерений, б, до фига! Приходит, типа, Бернард Клевроский к Тамплиерам, да и раздвигает братьям-монахам секретный вневременной подвальчик для хранения денег… Так?
— Ну примерно так.
— Деда, а ты откуда, б, это всё знаешь?
— Книжки читаю умные. А ты давай, Валера, не матерись, знаешь ведь, не люблю!
— Прости, деда, разнервничался… Так что же мне делать-то? Может всё отдать государству, ему это всё золото нужнее, точно?
— Как что делать⁈ Ты ещё не понял⁈ А ещё дознаватель… Выполнять предписанное пророчество.
— Чьё пророчество, деда?
— Иоанна Иерусалимского, чьё-чьё. У тебя же теперь всё в руках для этого…
* * *
А Элла…
Она слушает их открыв рот. Она ничего не понимает про время и про все эти иррациональные чудеса. Теперь вот ещё пророчества какие-то…
Смешно, ей-богу… Какой такой поросёнок 700 лет возрастом? Она же его сама только что ела. Молочный, прекрасно приготовленный. Пара месяцев ему было, максимум. Уж она-то в готовке понимает.
И для неё главное, что её Валера жив и здоров. А с остальным она разберётся. Наверное…
Сюжет 23. Изабель и Бартоломео
Мальта, 1565 год
Она всё помнит…
Её зовут Изабель Гаскони. Она родилась в городе Биргу на Мальте в 1561 году. Её отец — Жан Паризо де Ла Валетт. Он Великий Магистр Ордена Иоанна Иерусалимского (Мальтийского Ордена). Её мать — зовут Катарина. И она очень красива. Гречанка с Родоса, которую рыцарь-монах Ла Валетт привёз с собою на Мальту и живёт с нею как с женою, наплевав на монашеский обет безбрачия. Но она погибает от руки похитившего её османа, когда маленькой Изабель всего 4 годика.
Странно, но Изабель хорошо помнит то ощущение счастья, когда повиснув на руке матери, она болтается на ней во все стороны. Солнце, море. Весёлый смех матери. Они гуляют по набережной бухты среди цветущих бугенвиллий и олеандров. Замок ещё строят, но у них прекрасный дом и прислуга. Скоро обед.
И вдруг…
Чьи-то чужие сильные руки отрывают её от матери, бросают на редкую траву, а саму Катарину волокут в ночью тайно пришвартовавшуюся к берегу лодку. Гребцы по команде, отданной гортанным голосом, опускают вёсла и начинают грести. Быстроходная остроносая вёсельная лодка османов пулей летит к выходу из бухты. Но её вовремя замечают и пытаются задержать. Мальта сейчас находится в осаде османского флота и наблюдение за бухтой ведётся постоянно. Наперерез османской лодке бросаются две лодки крестоносцев, на одной из которых находится сам Ла Валетт, отец Изабель. Османов пытаются взять на абордаж и не уйти бы им…
Но тогда Мустафа-паша, тот самый осман, один из флотоводцев султана Сулеймана Великолепного, сейчас осадившего Мальту… Он пылает страстью к Катарине ещё с Родоса, потому так рискует… демонстративно закалывает Катарину в сердце и бросает её тело в море с криком как по Островскому:
«Так не доставайся же ты никому!»
А перепуганные дети так и плачут на набережной, пока их не забирает домой убитый горем отец, так и упустивший похитителей. Да. Ещё у Изабель есть старший брат, Барталомео, и он старше её на четыре года.
* * *
Проходит время и Ла Валетт объявляет себя крёстным отцом Бартоломео и Изабель. А что ему ещё делать? Он же монах и не мог жениться на Катарине официально. Но правда о происхождении детей уже не тайна ни для кого на Мальте и они получают фамилию Гаскони в честь родины их отца. Рыцари-монахи поверхностно относятся к обету безбрачия, но своих
