Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Мужское эго с гордостью расправило плечи. Марк больно щелкнул его по носу, и эго увяло. Все одно к одному: и брат-фармацевт образовался, и вакансия в охране, и тесты для побочного заработка, и кувыркание в номере… Опасайся Н’доли триппера, притащила бы анализатор на Снорр! Или все, что нужно, она получила от дурака-курсанта в первый раз?
Что?!
Медосмотр. Хмурый взгляд особиста. Игла анализатора. Игла инъектора. Крик птеранодона. Крылатый хищник хотел на волю: убивать, жрать, плодиться. Кроличья перспектива его не устраивала. Игла. Крик. Взгляд. Подписки о неразглашении…
Инъекции! «Солдатская» и «офицерская» сыворотки в его крови! Военная биохимия Помпилии. Как долго она держится в организме? Им говорили — до полугода. Ему ничего не пришлось бы разглашать. Все разгласили бы тесты. Не случайно Н’доли звала его охранником в фармкорпорацию! Но если его собирались исследовать, Н’доли могла бы взять анализ и сегодня — небось пригодился бы! Почему не взяла? Побоялась спугнуть, черная сука?
Проходившая мимо женщина средних лет шарахнулась от Марка в проулок — последние слова он выкрикнул вслух. Кожа у женщины была белой, это лишь усугубило страх. Еще кинется следом, псих…
«Я могу ошибаться. Что, если я ей симпатичен? Что, если Н’доли действительно хочет мне помочь? У меня нет прямых доказательств. Анализ? Она врач, помешана на инфекциях. Профессиональный пунктик. А во второй раз? Забыла, наплевала, поверила, что после нее я ни с кем не был! И я в ответ на доверие…»
Марк ткнулся лбом в колонку рекуператора воздуха. Холодный металл; сосчитать до ста. До пятисот. До тысячи. Легче не стало. Предать женщину, которая стонала в твоих объятиях? Оставить все как есть? Пусть Н’доли окрутит другого сексуально озабоченного болвана, пусть фармацевты Китты создадут антидот, который позволит вудунам сопротивляться клейму помпилианцев, превратит волков в сторожевых собак, в кроликов…
— Что ты делаешь со мной, хитрая ведьма?!
Он задыхался, как после марш-броска по джунглям в полной выкладке. Он запутался. Плохо понимая, где находится, Марк огляделся и выяснил, что вернулся к гостинице. Со стоном молодой человек опустился на скамейку у входа и замер, сдавив ладонями виски.
КОНТРАПУНКТ.
ГАЙ ОКТАВИАН ТУМИДУС, ИЗМЕННИК РОДИНЫ
(Десять дней тому назад)
Аплодисменты. Весь зал хохочет. Балаган сотрясается от смеха. И вдруг в третьем ряду — кислое лицо. Все, день испорчен. Умом ты понимаешь, что радости больше, что реприза имела успех. Что у кисляя может просто болеть живот. Нет, доводы разума не помогают. Арифметика бессильна — радуются сотни, кривит нос один, и единица напрочь вычеркивает тонну радости из твоего сознания, клоун.
Я бездарен, думаешь ты.
Я старею, думаешь ты.
Черт бы его побрал, скотину, думаешь ты; его — и меня заодно.
Расы, нации, народы — в этом мы одинаковы. Гром похвал, единственный упрек, и вот, забыв обо всем, мы схватываемся с упрекающим не на жизнь, а на смерть. Мы забыли о тех, кому доставили удовольствие. Если мы и апеллируем к ним, так только в качестве бойцов, способных выступить на нашей стороне.
Всю жизнь я боролся с этой заразой — и проиграл.
(Из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка)
— Полковник?
За фонтаном начинались заросли бамбука. В зеленых султанах играл ветер. Тонкие коленчатые стволы раскачивались, ударяясь друг о друга с сухим, еле слышным стуком. Эскадрильи стрекоз — изумруд с сапфиром — атаковали бамбук с упорством, достойным лучшего применения, но в гущу листьев не лезли. Поодаль возвышался ряд пальмовых колонн, отягощенных гроздьями плодов, похожих на виноград, — мелкий, в пятнах, уже начавший вялиться под солнцем.
— Полковник?
Человек у фонтана обернулся. За годы, проведенные на Китте, Гай Октавиан Тумидус привык, что его называют полковником. Вернее сказать, смирился. Помпилианские военные звания были неприятны для вудунов. «Легат Тумидус» — это звучало вызывающе. Для соотечественников Тумидус был изгоем, лишенным чинов и званий. Можно выгнать человека из армии, но можно ли выгнать армию из человека? Осанка, выправка, льдистый взгляд из-под вечно нахмуренных бровей. Голова, выбритая до блеска, похожа на бильярдный шар. Раздражительность, идущая рука об руку с надменностью, — даже одетый в гражданское, Тумидус производил впечатление офицера. Что ж, гибкость вудунов славилась среди рас Ойкумены, позволив им вывернуться и на этот раз. Они без особых трудностей превратили бывшего гвардии легата в абстрактного, символического «полковника».
Игра: мы знаем, что ты знаешь, что мы знаем…
— Профессор, — вежливо кивнул Тумидус.
— Как вы себя чувствуете? — спросил горилла в махровом халате.
— Отлично. А вы?
— Прескверно. Вы изломали меня вдребезги. Так дикий кабан ломает кусты ройбоса. Мои колючки известны коллегам, но ваша шкура, полковник… Вас не изодрать и шипами огненной акации!
— Вы поэт, профессор.
— А что мне остается? Когда все болит, находишь утешение в метафорах…
Кряхтя, профессор Нода Мваунгве присел на край фонтана. Тщательно, с аккуратностью хирурга перед операцией, сполоснул руки в кристально чистой воде. В мытье не было никакой необходимости — после спортзала профессор принял душ.
— Меня всегда изумляла ваша идея бороться. — Тумидус пожал плечами. — Я понимаю: тесты, анализы, исследования. Всякий раз, когда я с моими партнерами по колланту возвращаюсь из большого тела, меня загоняют в вашу клинику. Я скучаю здесь неделю, чаще — полторы. Мое дерьмо разбирают на молекулы. Мою мочу перегоняют в спирт. Пункция костного мозга, томография мозга головного. Кровь, слизь, желчь… Это что-то дает, профессор?
— Накопление материала.
— Допустим. Но зачем вам понадобилась борьба?
— Вам скучно со мной?
— Да. Я в курсе, что вы много лет посещаете занятия по какой-то вашей национальной борьбе. У вас руки до колен. У вас грудь как у грузчика. И все равно вы мне не соперник, уж извините за прямоту. Я сделаю вас в любое время и в любом месте. Я десантник, штурмовик; таких любителей, как вы, я ем на завтрак. Фаг сожри ваши хитрости, профессор! Вы что, нарочно злите меня?!
Нода Мваунгве с удовольствием наблюдал за этой вспышкой. Подметив интерес профессора, Тумидус замолчал. Ему было неловко за приступ гнева. Кулак Тумидуса легонько постукивал о кору молодой гвиалы, красноватую, словно глина. В ритме ударов пробивалось то, что помпилианец не разрешал произнести языку.
— Вот, — кивнул профессор. — Вот и результат. У каждого свои методы, полковник. Я психиатр со стажем, у меня наработались определенные, как сказал бы грузчик, ухватки. Старый Нода — доминант, альфа-самец. Пациентам рядом со мной комфортно — они чувствуют себя защищенными. Вы не пациент. Хоть всю желчь из вас выкачай, вы не почувствуете себя пациентом. Таков ваш Лоа, ваша природа, дорогой полковник.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
