у него два огромных букета. Одним он тычет в растерянную мать.
– Дмитрий? – та растерянно переводит взгляд с него на меня.
Хотела набросится, как фурия, но увидев его, растерялась. Стою, как вкопанная. Забыла, что хотела сказать.
Слышу за спиной шаги отца. Видимо, тоже решил посмотреть, что это за гость к нам пожаловал. Очухиваюсь от ступора.
– Ты что здесь делаешь? Мы тебя не в гости не приглашали, – свирепо шиплю на него.
Но, судя по всему, его это нисколечки не волнует. Увидев отца, он переступает порог и протягивает руку.
– Вадим Петрович, здравствуйте! Много о вас наслышан.
Отец удивленно поднимает брови, но протягивает и пожимает руку:
– Ну, здравствуйте! Кгхм, к сожалению, не могу похвастаться тем же, – немного нахмурившись, оглядывает незнакомца.
– Дмитрий, – представляется он. – давний поклонник вашей дочери.
Папа в ответ выдавливает невразумительное “гмммххммм”. Зато мама уже, похоже, догадалась, кто перед ней. Ну, конечно, она же за его здоровье свечки ставила.
– Ааааа, батюшки! Тот самый Дима. Здравствуйте, дорогой! – сияет она, как начищенный пятак. – Так неожиданно! Саша не предупредила, что вы приедете! Проходите, пожалуйста. Что ж вы в проходе стоите!
– Виноват, Саша тоже не знала. Вот, решил сюрприз сделать! С вами познакомиться.
Любезничает так, а сам оглядывает меня с головы до ног, протягивает букет:
– Привет, Саш, – взгляд такой, что по всему телу бегут мурашки. И улыбка во всю рожу, как в рекламе зубной пасты. Не двигаюсь с места. Беру себя в руки:
– Убирайся! – рявкаю на него. – Я же сказала, что больше не хочу тебя НИКОГДА видеть!
Мама вздрагивает от неожиданности, смотрит на меня удивленно. С лица Димы медленно сползает улыбка. Стискивает челюсти. Но не теряется.
– А я не к тебе, – заявляет невозмутимо. – К Вадиму Петровичу, вот, по делу.
Переводит взгляд на отца:
– Вадим Петрович, уделите мне пару минут?
Отец удивленно вскидывает брови, но говорит:
– Конечно, прошу, – указывает ладонью в сторону гостинной.
Дима следует за отцом. Проходя мимо меня снова с улыбкой, хитро подмигивает и сует в руки проклятый букет. Машинально хватаю его. И тут же жалею.
Наглец! Вот без мыла же лезет!...
Смотрю, как они с отцом заходят в гостинную,закрыв за собой двери. Что ему надо? Какое еще дело?
Подбегаю к двери, прижимаю ухо, пытаясь услышать, о чем они говорят. Но меня оттаскивает мама:
– Саша, а ну-ка хватит. Не мешай мужчинам разговаривать! Иди лучше скорей переоденься! Да волосы расчеши.
Чего?! Я тут еще перед ним прихорашиваться должна? Еще чего! Киплю от негодования. Ворвался в мой дом, сейчас еще и родителям голову заморочит!
– Мам, я же говорила, мы расстались! – шепчу ей злобно. – Скажи папе, чтобы выставил его!
– Сашка, – качает головой мать и машет на меня рукой. – Дурочка ты такая еще у меня. Иди, иди, а я пойду на стол накрою, – и толкает меня в сторону лестницы наверх.
В растерянности поднимаюсь в свою спальню. В горле пересохло. Уже не знаю, что и думать. Поверить не могу, что он здесь. На яхте своей приплыл. И с отцом моим о чем-то разговаривает.
Нет, я не должна снова терять голову! У этого человека вообще никаких моральных принципов. Бросаю взгляд на себя в зеркало: растрепанная косичка, еще и комплект этот домашний с оленем из мультика. Капец!
Начинаю поспешно переодеваться. Натягиваю сарафан. Расплетаю и расчесываю волосы. Такая бледная, ужас! Папа прав, надо хоть иногда из дома выходить. Наспех замазываю синяки под глазами и наношу немного блеска. Может еще ресницы накрасить?
Блин! Да перед кем я тут прихорашиваюсь. Раздраженно отшвыриваю косметичку. Сердце снова заходится барабанной дробью. Не знаю уж, от волнения или злости, а, может, все вместе. Прижимаю холодные ладони к пылающим щекам.
Он на то и делает ставку, что я родителям ничего не рассказала. Знает, что я бы под пытками не выдала, чем мы там с ним занимались. Манипулятор и абьюзер! Но не на ту напал.
Решительно киваю своему отражению и спускаюсь обратно вниз.
Они с отцом все еще разговаривают в гостинной. Пытаюсь снова подслушать, о чем там речь. Но мама тут как тут налетает:
– Хватит уши греть! Не твое это дело, вот и не лезь. Иди лучше мне на кухне помоги! – шипит на меня, машет полотенцем, словно я муха какая-то.
Мдаааа... мама зря времени не теряла, достала из закромов все самое лучшее. На столе уже праздничная скатерть и нарядный сервиз, доставшийся в наследство от бабушки. Сырная и колбасная нарезка, соленья, фрукты. Уже стоит какие-то салаты строгает. С ума сошла женщина! Откуда-то даже достала припрятанные бутылку вина и бутылку водки.
– Мама, ты чего? Зачем это все? – кричу на нее. – Он не гость нам! Я же сказала, его нужно выгнать отсюда. Он… он…
Но мать сует мне в руки овощи:
– Мужики во всем разберуться. Помой лучше.
Разберутся они. Интересно, конечно, какой лапши он отцу на уши навесит.
Слышу щелчок открывающейся двери в гостинную, твердые шаги в сторону кухни. Бросаю овощи на стол.
Заходит отец. Улыбается. Следом — Дима. Его выражение не успеваю понять. Просто хочу поскорее покончить с этим театром абсурда.
– Мама, папа, я должна вам что-то сказать, – говорю, сжимая кулаки. Все взгляды устремлены в мою сторону.
♀ Глава 48
Дима выглядит немного озадаченно. Но, кажется, и не думает перебивать. Просто стоит и смотрит на меня выжидающе, как и остальные.
Перевожу взгляд на родителей. Набираю побольше воздуха в грудь:
– У Дмитрия есть невеста! – выпаливаю на выдохе и слежу за их реакцией.
Мама прикрывает рот рукой, испуганно смотрит на папу, затем на Диму. Отец же продолжает улыбаться. По его выражению понимаю, что тот уже в курсе. Неужели Дима все ему рассказал?!
– А еще он… — слова застревают у меня в горле.
Сказать им, что он мне платил за секс и лишил девственности? Да у меня просто не хватит духа.
Запинаюсь, сглатываю, пытаюсь смочить пересохшее горло.
– Саш, я думаю, нам нужно поговорить, – увидев мою заминку, Дима делает шаг навстречу.
Отшатываюсь от него, как от огня.
– Не о чем нам говорить! Я с предателями не разговариваю! Уходи! – складываю руки на груди.
Повисает неловкое
