В общем и целом, с этой Пустотой все и так уже понятно — спасибо примеру Бернарда. В нее можно переместиться, в ней можно перемещаться незаметно для других, кто не знает, как смотреть, и не умеет это делать. Бернард именно так следил за мной, и именно так за мной сегодня следил Марк.
В общем-то, ничего, кроме этого, мне прямо сейчас и не нужно было знать.
А то, что я увидел Марка там, на улице — видимо, было лишь случайностью, результатом того, что я просто знал, что кого-то мне надо искать, но не знал как. И только интуитивно нащупав нужную прановую жилку и потянув за нее, смог на секунду заглянуть в эту Пустоту и увидеть неприятеля.
Хотя нет, кое-что знать узнать нужно. Две вещи. И одна из них, сдается мне, вытекает из другой.
По крайней мере, можно точно сказать, что добром Марк меня отсюда не выпустит. Иначе он бы просто меня сюда не затаскивал.
— Как ты нас нашел? — спросил я вторую интересующую меня вещь, хотя по степени важности она была даже первой. Если я отсюда вырвусь, то явно через труп Марка, который уже не ответит на этот сверхважный вопрос. А важен он потому, что, если нас нашел Марк, то очень велика вероятность, что найдут и другие. И, если я выберусь, то было бы неплохо знать об этом способе, чтобы понимать, откуда придет опасность.
Если же я отсюда не выберусь… Что ж, тогда мне будет ни жарко ни холодно от того, что я знаю ответ.
Хотя насчет "холодно" я погорячился.
Смешно, ха-ха.
На самом деле, не смешно, потому что с каждой минутой, проведенной в этом неуютном месте, в этой "изнанке" мира, если верить определению Марка, мне становилось все холоднее и холоднее. Что-то похожее я чувствовал, когда меня зарезали в конце моей прошлой жизни, когда кровь толчками выплескивалась из раны, и вместе с ней утекала сама жизнь. Леденящий холод, который до этого момента я чувствовал только голой кожей руки, которой касался земли, сейчас проморозил насквозь подошвы кроссовок и начал пощипывать пятки. Еще немного — и мои ноги, кажется, превратятся в две ледышки, которые рассыплются на осколки под весом тела.
А вот Марка словно бы ничего не смущало. Он не выказывал никаких признаков неудобства, он даже с ноги на ногу не переминался, как я. Будто у него стельки в обуви не превратились в две плоских ледышки. Будто и вовсе нет никакого холода.
— Не переживай, никто больше на такое не способен. — самодовольно ответил Марк. — Даже наш отец. Все остальные слишком тупы для этого.
— Для чего "этого"? Ты правда думаешь, что самый умный?
— Это не я так думаю, это все остальные так себя представляют. Когда я узнал, что вы сбежали через портал, я сразу понял, что это произошло благодаря нашей дражайшей бабушке Персефоне — больше просто некому. Цвет праны точно указывал на Ратко, а она единственная из Ратко, о чьем местонахождении мы на тот момент были не осведомлены. До этого догадались даже полнейшие идиоты, тут сложно было не догадаться. Но дальше этого никто не пошел.
— Кроме тебя. — уточнил я.
— Разумеется. Я прекрасно знаю пределы силы бабушки, и после того, как добыл всю интересующую меня информацию — количество и комплекцию прибывших и убывших через портал, время его существования и степень рассеивания праны, я рассчитал примерное местонахождение Персефоны. Да, это был круг диаметром в несколько сотен километров, но в этот круг попал всего один город, и я пришел в него. А дальше все было просто — нужно было лишь дождаться, когда Персефона откроет новый портал, чтобы понять, в каком районе вы засели. Ну а конкретно ты привел меня прямо к вам в логово.
— А это-то тебе зачем? Или ты не предполагал, что внутри ты наткнешься на десяток реадизайнеров, которые не разделяют твоих убеждений и которые обязательно попытаются тебя ликвидировать? В таком случае, ты не такой уж и умный, каким хочешь казаться.
— Умнее тебя, если ты сам не можешь ответить на свой вопрос. Все это сделано, чтобы избежать Арбитража, конечно же. — Марк едва заметно пожал плечами. — С того момента, как ты поступил на обучение в академию, ты стал считаться полноценным реадизайнером, и посреди города я не мог бы на тебя напасть ни при каких условиях.
А он любит поболтать. И явно рисуется, наслаждаясь своим превосходством не только в силе, но еще и в уме. Мол, он такой сообразительный, что всех перехитрил и единственный, кто смог вычислить наше местоположение. Вот только остается один вопрос — если он такой умный, то…
— Чего же ты один явился? — прищурился я. — Где твоя армия? Где помощники? Где последний ваш брат? Как там его…
— А зачем они мне все? — почти натурально удивился Марк. — Один на один я с тобой прекрасно справлюсь без всякой помощи. А что касается остальных из вашей тухлой группировки — до них мне дела нет. До них пока что вообще никому дела нет, у нас много других забот. До тебя тоже дела бы не было, если бы не личная вендетта отца, помноженная на его неспособность выполнить задуманное своими руками.
— И ты там уверен, что справишься? Предыдущие двое тоже так думали.
— Они просто тупые. — Марк махнул рукой. — Сделали все, что только можно было сделать, чтобы провалиться в своих попытках. Атаковали впопыхах, без плана, все время на чужой территории, да еще и не обезопасив толком самих себя. Было бы странно, если бы они смогли добиться успеха.
— А ты их не особо жалуешь, я посмотрю. Ничего, что они — твои братья?
— Единокровие ничего не значит. То, что мы родились от одного отца, не делает нас ближе, чем мы есть. — цинично ответил Марк. — Мы с самого детства росли в атмосфере здоровой конкуренции и соревновательности. Сперва — за отцовскую любовь и внимание, позже — просто по привычке. За игрушки покрасивее, за комнату побольше, за пачку карманных денег потолще, за девушку пофигуристее… Это стало для нас нормой. Думаешь, мы дружили? Ни хрена подобного. Собирались вместе мы только в одном случае — если это по той или иной причине нужно было отцу. И знаешь, что самое смешное? Тупые люди, которые это видели, почему-то решили, что мы — не разлей вода, хотя на самом деле мои братья, все как один, тупые, как пробка и при этом никто из нас никогда не любил осталь…
Марк прервался буквально на полуслове и задумчиво глянул куда-то в сторону, прочертив в воздухе уголком сияющего глаза медленно тающую черту. Поднял руку, словно указывая куда-то, и медленно повернул кисть вокруг своей оси, то ли открывая какую-то невидимую дверь, то ли наоборот закрывая. Сделав это, он удовлетворенно кивнул, опустил руку и снова перевел взгляд на меня:
— Ты, кстати, тоже тупой. Не понимаю, как ты вообще умудрился убить хоть кого-то.
— И что же навело тебя на такие мысли? — усмехнулся я.
Губы слушались плохо — я успел замерзнуть настолько, что возникло стойкое желание обхватить себя руками за плечи, чтобы сохранить хоть немного тепла. Но я резко одернул себя сразу по двум причинам. Первая — этим я покажу свою слабость и Марк наверняка атакует. Вторая — если он атакует, я могу просто не успеть поднять руки для защиты.
