на пару секунд буквально вдавил в грязь половину ощерившихся оружием людей. В двоих, не попавших в зону контроля, полетело широкое «лезвие», а самого бесстрашного я просто и без изысков рубанул мечом, который выхватил из-под плаща. После чего перекинул оружие Гунмиру и занялся остальными. Конечно, мужичьё и так разбежалось бы кто куда, завидев первое проявление магической силы или даже просто оценив хорошо сделанный меч, который вряд ли может себе позволить абы кто. Но разве после такой демонстрации мы могли их отпустить? Нет.
Гунмир посчитал точно также, зарубив одного за другим вышедших из-под «пресса» людей. Без жалости и промедления, словно бешеных собак. Я же сосредоточился на тех, что уже дали дёру и сейчас пытались вылезти из оврага, посчитав встречу с разъездом княжеских воинов более благополучным для себя исходом. Но совершить задуманное я им не дал. Девять мёртвых тел на дне оврага сохранили нашу тайну, чтобы мы могли продолжить путешествие.
Прибыв в родовое для Гунмира баронства, мы обнаружили, что времени его отец даром не терял. Лагерь разросся вдвое и уже насчитывал по меньшей мере две сотни бойцов. И пусть половина из них была простым ополчением, но и оно могло похвастаться неплохой экипировкой и даже какими-то навыками ратного дела, которые сейчас в ускоренном порядке оттачивались на организованном тут же полигоне.
Однако, я всё равно не понимал, на что рассчитывает барон, ведь этого явно будет недостаточно для того, чтобы хотя бы укусить Бродрика побольнее. У того и солдат вчетверо больше, и маги Греша в услужении. По слухам их уже чуть ли не с десяток наберётся. Король Загоррик откровенно благоволит своему дальнему родственнику и не скупится на его поддержку. Короне нужны эти стратегические земли на границе с Империей и Приозерьем, а Бродрику инструмент контроля над баронами и авторитет перед другими соседями. Так что я не видел ни единого для Хермира шанса в прямом военном противостоянии с князем и его войсками. Только, если, конечно, в рукаве у Волка не упрятана пара неучтённых мной козырей.
— А ты силён, Мазай, — неожиданно сказал Гунмир. — Куда сильнее, чем полагает мой отец. Я был бы рад видеть тебя среди своих союзников. Поверь, мы можем быть очень благодарными за поддержку. Да и с Бродриком и его женой, я слышал, у тебя есть определённые разногласия.
— Есть. И именно поэтому я хотел бы держаться от них подальше. Они не стоят того, чтобы ради них рисковать жизнью.
— В любом случае, хотя бы выслушай моего отца. А вот, кстати, и он.
На этот раз барон не стал дожидаться нас в своём зале для совещаний, а вышел встречать к воротам замка. Сына он обнял, а меня панибратски хлопнул по плечу. В ответ хотелось хлопнуть ему в другое место, но я снова сдержался.
— Идёмте, — позвал он нас за собой. — Заслышав о вашем приближении, я велел накрыть на стол. Вы, верно, голодны и устали с дороги. Расскажете подробности за обедом.
— Где мои люди, барон? — вместо того, чтобы последовать за ним, спросил я. — Сначала я хочу навестить их. После чего мы обсудим с вами мою награду.
Глава рода, не привыкший, когда ему перечат, далеко не сразу благосклонно кивнул. Было видно, что такое простое решение ему даётся нелегко. Аристократические предрассудки крепко укоренились за время существования этого древнего семейства. Сам Волк упоминал ещё времена Раскола, с момента которого по разным данным прошло примерно 750 лет.
— Тогда тебе и твоим Зайцам накроют в столовой казармы. Но не заставляй меня ждать.
Отец и сын скрылись внутри внушительного размера донжона, а я направился искать своих парней, спрашивая дорогу у снующих по двору слуг. К счастью, пребывание Зайцев в гостях у Волка прошло без происшествий. Если, конечно, не считать фингал на пол-лица, разместившийся на рыжей морде Колтуна.
— Как же тебя так угораздило? — спросил я его, когда закончил братания со своими боевыми товарищами.
— Это он у нас честь отряда защищал, — вместо него ответил Шуст.
— Ну и как, защитил?
— Зависит от того, с какой стороны на это смотреть, — добавил неопределённости уже Пруст.
Колтун же при этом продолжал подозрительно молчать, делая вид, что ему безразлично обсуждение его недавних подвигов.
— То, что не каждый заяц по зубам волку, он доказал, — братья словно решили дозировать информацию по очереди.
— Одному такому наглецу даже пару этих самых зубов выбил.
— Но вот потом огрёбся от местной поломойки, ведро которой опрокинул во время своего героического боя.
— Ага, да так этим ведром получил, что пришлось Зефа срочно звать.
Наконец, братья замолчали, а я ещё разок посмотрел на слегка пристыженного бородача.
— Я-ясно… А синяк почему не убрал? — спросил я нашего одарённого лекаря.
— Ну так, — начал неуверенно он. — То вчера только случилось. Колтун и вовсе только к вечеру очнулся. Ну а пока он спал, мне велено было синяк не трогать. Как же там было… дабы сохранить сие проявление доблести нашего героя для демонстрации командиру, когда он вернётся. Ну это, если что, не мои слова.
— Чего⁈ — наконец-то подал голос сам пострадавший, о таком коварстве явно прослышав впервые. — Это кто из них тебе такое сказал⁈ Ну ка говори! Я сейчас ему такую же красоту наведу!
Зеф не ответил, но по косящимся взглядам остальных парней и так всё было ясно.
— Хорки, ах ты **#*#** ублюдок! — с этими словами Колтун бросился воплощать свою угрозу в жизнь. — Я же твою жопу защищать полез, сволочь ты неблагодарная!
— А нехрен было геройствовать! — смело заорал в ответ долговязый, но при этом отстранился подальше от удерживаемого сейчас Горунаром товарища. — Я бы и сам ему рожу начистил!
— Да ты, прыщ, был ему на один удар! Кабы не я, тебя бы и Зеф не выходил!
— Да много ли ты знаешь, рыжая башка! Меня из-за твоего заступничества весь вечер твоей подружкой звали! Двоим пришлось морды бить, все руки ободрал!
Глядя на такой знакомый бедлам, который зарождался прямо на моих глазах, я наконец почувствовал некоторое умиротворение, которого мне не хватало всю последнюю декаду. Но своим оболтусам, конечно, я такое говорить не стал. Обойдутся.
— Ладно, вы тут поворкуйте, голубки, а я пойду узнаю у барона, может у него найдётся работёнка для одного
