Все уговоры «не срываться до Обряда» полетели дракону под хвост, когда от первого же моего прикосновения девушка издала протяжный стон, полный удовольствия и нежности. Я целовал ее как никого и никогда, то сминая ее губы властным напором, требовательно и резко, то лаская их и прося прощения за грубость и нетерпеливость. Но мне было мало! Я хотел еще и еще. Целовать ее, ласкать, исследовать ее юное тело, дарить ей наслаждение и… любовь.
Всего сутки, а может и меньше оставалось до того момента, как я смогу дать волю себе и своим желаниям, подарить Тане то, чего мы оба так хотим, сделать ее своей… Всего сутки.
Стоп!
Тяжело дыша, я отодвинулся от девушки. В моей ладони невесть как оказался подол ее платья, а обнаженные плечи давно лишились лямок, забота которых — крепко удерживать одежду на своем месте. Пауза затянулась. Ардерия открыла глаза.
— Что-то не так?
— Все слишком «так». Но нам нельзя.
— Да кто придумал эти нельзя или льзя?! — она попыталась притянуть меня обратно.
— Потерпи. И я обещаю тебе лучшую ночь в твоей жизни.
— Умеешь уговаривать…
— А сейчас, — мне потребовалась собрать всю свою волю, чтобы снова не накинуться на девушку, — ари проводит тебя к швеям. Расскажешь им все и покажешь. Сайлардин! — тут же что-то звякнуло, дверь приоткрылась, и в комнату вошел стражник. — Позови ари ардерии. У нее возникли неотложные дела.
— Да, ард, — клацнув каблуками, парень резво развернулся и скрылся в дверном проеме.
— Но уже поздно, Ян. Может, завтра?
— И потерять целую ночь? Обряд Соединения — не такое уж частое событие, чтобы смотреть на часы.
Альфея подбежала минут через пять. Ее платье, застегнутое через одну пуговицу, подсказывало, что женщина действительно готовилась ко сну, когда ее позвали. Она то и дело поправляла пряди волос, упрямо выбивающиеся из-под тканевой ленты, и выражала крайнюю степень смущения из-за своего вида. Я притворился, что ничего не заметил и легонько подтолкнул Таню к выходу:
— Ни о чем не беспокойся. Ступай.
Улыбка, засиявшая на лице ардерии, была именно тем, ради чего стоило пойти на уступки. Конечно, придется потрудиться, чтобы объяснить Пятерке свой отказ от традиционной одежды для Обряда. Но это никоим образом не должно коснуться моей девочки. У нее есть мечта. И я сделаю все возможное, чтобы соответствовать ей. Пусть даже вместо парадного одеяния арда в цветах расы мирливинов, мне придется надеть синий костюм-двойку из иного мира, идеально сочетающийся с цветом моих глаз. Главное, что Таня будет моей.
Моей женщиной. Моей парой. Моей ардерой.
Глава 13. Таня
Швей пришлось в прямом смысле выдергивать из кроватей. Разве что, встали они сами и «выдергивать» их не понадобилось. Наспех объяснив им ситуацию и выслушав поздравления, я принялась описывать свадебные наряды Терры, активно жестикулируя и показывая на себе детали платья. Надо сказать, что новость о скорой смене моего титула прибавила уважения во взглядах. Но вот сроки пошива одежды весьма неприятно удивили женщин, особенно когда они поняли, что шить им придется «то, не знаю что». После получасового размахивания руками, сбивчивых объяснений и дополнений, мне принесли бумагу и карандаши. Вот тут-то я впервые в жизни пожалела, что когда-то бросила художественную школу, едва начав туда ходить. Видите ли, рисовать мне хотелось розовых пони, а не всякие там натюрморты с надкусанными яблоками (которые, кстати, я и надкусывала тайком). Кое-как, коряво, косо, испортив добрый десяток листов, мне все же удалось в общих чертах нарисовать то, как я видела себя и Яна на нашей свадьбе. Порой накатывающее осознание захватывало дух, прося веселых плясок и восторженных взвизгиваний, но создание нарядов жениха и невесты требовало серьезности и сосредоточенности.
Когда рисунки были закончены, самые молоденькие швеи убежали в соседнюю комнату и вскоре вынесли оттуда несколько рулонов белых, молочных и синих тканей. И если для Яна я сразу нашла то, что нужно, то с моим платьем меня ожидал полный провал. Фатина, шифона или даже чего-то близкого к ним в Ал’Вааре просто не было!
Еще раз проговорив все детали мужского костюма-двойки и рубашки, я оставила швей с их работой наедине и отправилась обратно к Яну, по пути отпустив Альфею на ночной отдых. Попытки самостоятельно успокоиться не приносили облегчения. С трудом сдерживая слезы досады, я вошла в спальню. Ард крепко спал. Тихонько, дыбы не нарушить его чуткий сон, я, не раздеваясь, забралась под легкое одеяло, положила голову на подушку и протяжно выдохнула.
— Что-то случилось? — прошептал Ян, обнимая меня сзади и чмокая в ушко.
— Сегодня был тяжелый день. Давай спать.
— Может, расскажешь?
— Утром. Все утром. Спокойной ночи.
— Хорошо. Спокойной ночи, Таня.
Ард нежно провел пальцами по моим волосам, поцеловал плечо и по-хозяйски положил руку на бедро, послав толпу мурашек по всему телу. Откуда-то появилась твердая уверенность, что утром все проблемы сами собой решатся. А те, что не смогут — получат волшебного ардовского пенделя и тут же испарятся, как будто их и не было. Я невольно улыбнулась. Вот бы Ян увидел меня в настоящем свадебном платье… Уверена, мне пришлось бы сильно изловчиться, чтобы поймать его падающую челюсть.
…А вообще странно мы, женщины, устроены! Где-то там, за горизонтом, быть может, именно в эту минуту в небо поднимаются сотни драконов, движимых одним только чувством — жаждой мести. Желанием испепелить города, сравнять с землей замки и вернуть свое, принадлежащее Первым по праву рождения. А в это время девочка Таня лежит в теплой кроватке и жалуется на судьбу, потому что в день свадьбы на ней видите ли будет не то платьишко… Ну не дура ли?
Да и свадьба ли это вообще? Кто его знает, этот Обряд Соединения! Что там будет? Кто там будет? По большому счету, в нашем мире в настоящее время свадьба — это весьма дорогой способ поставить государство в известность о том, что люди спят вместе. Но здесь все иначе. Как минимум потому, что после Обряда Ян будет «спасен» от изгнания, его примут как состоявшегося арда, а его дети… кхм… наши дети будут наследными ардами Зокрихана, правителями земли мирливинов. Наши дети… Будут…
Если, конечно, Ее Величество Седьмая война позволит…
* * *
…Мне приснились родители. Мама смотрела на меня с укоризной и молчала, теребя в руках прозрачный гребешок от фаты. Сама же ткань почему-то валялась на полу, около ног. Поднимать ее не спешили. Я попыталась сделать шаг, но тело не отозвалось. Грустный взгляд папы не скрывали даже его густые брови, а опущенные уголки рта подтверждали мою догадку: он был крайне расстроен чем-то. Наконец, мама не выдержала:
— Ты выходишь замуж?
— Да, но… Это даже не свадьба…, — затараторила я, пытаясь оправдаться.
— Это свадьба, Танюша. И не нужно отрицать очевидное. Пусть она не привычна, но сути это не меняет.
