Раген. — Из тебя выйдет хороший вестник.
Арлен раздулся от гордости.
— Сегодня я познакомлю тебя со своим другом, — сказал Раген. — Метчиком. Он учил меня в твоем возрасте, и ему нужен подмастерье.
— А можно я буду твоим подмастерьем? — с надеждой спросил Арлен. — Я буду стараться!
Раген засмеялся:
— Не сомневаюсь, но я плохой учитель и больше времени провожу в пути, чем в городе. Коб многому тебя научит. Он был вестником, когда я еще не родился.
Арлен просиял:
— Когда мы к нему отправимся?
— Солнце встало. Позавтракаем и пойдем.
Вскоре Элисса присоединилась к ним в столовой. Слуги Рагена накрыли великолепный стол — бекон, ветчина, хлеб с медом, яйца, картофель и большие печеные яблоки. Арлен уписывал за обе щеки. Скорей бы в город! Покончив с завтраком, он сидел и смотрел, как ест Раген. Вестник не обращал внимания на то, что Арлен ерзает, и ел невыносимо медленно.
Наконец Вестник положил вилку и вытер рот.
— Прекрасно, — произнес он, вставая. — В путь!
Арлен просиял и вскочил со стула.
— Не так быстро, — остановила мужчин Элисса.
Неожиданно ее тон напомнил Арлену о матери. Мальчик закусил губу, чтобы отогнать нахлынувшие воспоминания.
— Никуда вы не пойдете, пока портной не снимет с Арлена мерку.
— Зачем? — удивился Арлен. — Маргрит почистила мою одежду и залатала прорехи.
— Дорогая, ты очень добра, — встал на сторону мальчика Раген, — но к чему торопиться с новой одеждой? У герцога мы уже побывали.
— Спорить не о чем, — вздернула подбородок Элисса. — Я не потерплю, чтобы гость нашего дома разгуливал в лохмотьях.
Вестник взглянул на сведенные брови жены и вздохнул.
— Арлен, не спорь, — тихо посоветовал он. — Она нас не отпустит, пока не добьется своего.
Портной вскоре прибыл — невысокий человечек с ловкими пальцами. Он тщательно измерил Арлена со всех сторон при помощи шнуров с узелками и записал цифры мелом на грифельной доске. Закончив, он оживленно переговорил с госпожой Элиссой и откланялся.
Элисса скользнула к Арлену и склонилась к нему:
— Вот видишь, не так уж и страшно. — Она поправила его рубашку и убрала волосы с лица. — А теперь беги с Рагеном к мастеру Кобу.
Она погладила его по щеке. Ее ладонь была прохладной и мягкой, и он подался навстречу знакомому жесту, но резко отстранился с широко распахнутыми глазами.
Раген заметил его взгляд и уязвленное лицо жены, когда Арлен медленно попятился от нее, словно от демона.
— Арлен! По-моему, ты обидел Элиссу, — сказал Раген, когда они вышли из дома.
— Она мне не мать. — Арлен постарался отогнать чувство вины.
— Ты скучаешь по ней? В смысле, по матери.
— Скучаю, — тихо ответил тот.
Раген кивнул и умолк, за что Арлен был ему благодарен. Они шли в тишине, и Арлен вскоре отвлекся на странности Милна. Вонь была нестерпимой — золотари ездили от дома к дому, собирая ночной урожай.
— Фу! — Арлен зажал нос. — Воняет хуже, чем в хлеву! Как вы это терпите?
— Воняет в основном по утрам, когда ездят золотари, — ответил Раген. — Ты привыкнешь. Раньше у нас была канализация — тоннели для отходов под каждым домом, но их замуровали столетия назад. Подземники пробирались по ним в город.
— А выгребные ямы чем плохи?
— В Милне каменистая почва. Те, у кого нет собственных садов, обязаны сдавать отходы для Герцогских. Это закон.
— Вонючий закон, — фыркнул Арлен.
Раген засмеялся:
— Возможно. Зато мы сыты. К тому же это выгодно. Мой дом — лачуга по сравнению с особняком цехового мастера золотарей.
— Зато твой лучше пахнет, — заметил Арлен, и Раген снова засмеялся.
Наконец они повернули за угол и оказались перед небольшой, но основательной мастерской. Метки вились вдоль окон, притолоки и косяка. Арлен со знанием дела оценил изящество меток. Их начертили умелой рукой.
Они вошли под звон колокольчика, и Арлен потрясенно огляделся вокруг. Комнату заполняли метки всех форм и размеров, из самых разных материалов.
— Подожди здесь. — Раген направился к мужчине за верстаком.
Арлен рассеянно кивнул и принялся бродить по комнате. Он благоговейно водил пальцами по меткам — вплетенным в ткань, вырезанным на гладких речных камешках, отлитым из металла. В мастерской нашлись резные столбы с фермерских полей и переносной круг, как у Рагена. Арлен пытался запоминать метки, но их было слишком много.
— Арлен, подойди-ка! — крикнул Раген через несколько минут.
Тот вздрогнул и бросился к вестнику.
— Это мастер Коб. — Раген указал на мужчину лет шестидесяти.
Невысокий для милнца, тот выглядел располневшим силачом. Его лицо заросло некогда черной, а ныне почти совсем седой бородой; коротко подстриженные волосы редели на макушке. Задубелую кожу избороздили глубокие морщины. Ладошка Арлена утонула в его крепкой ладони.
— Раген сказал, что ты хочешь стать метчиком. — Коб тяжело опустился на скамью.
— Нет, сударь, — ответил Арлен. — Я хочу стать вестником.
— Как и все мальчишки твоих лет. Некоторые умнеют раньше, чем их убьют.
— Разве вы не были вестником? — смутился Арлен.
— Был. — Коб задрал рукав и показал татуировку, такую же как у Рагена. — Я побывал в пяти Свободных городах и дюжине деревушек и заработал столько денег, что не знал, куда их девать.
Он умолк, и Арлен окончательно запутался.
— Еще я заработал это.
Коб задрал рубашку и показал глубокие шрамы на животе.
— И это.
Он сбросил башмак. Вместо четырех пальцев там красовался старый рубец.
— Я до сих пор просыпаюсь каждый час и шарю в поисках копья. Да, я был вестником. Чертовски хорошим и везучим, и все же никому не пожелаю такой доли. Со стороны кажется, что быть вестником здорово, но на одного Рагена, окруженного роскошью и уважением, приходится две дюжины безымянных, гниющих на обочине.
— Мне все равно. Я хочу быть вестником.
— Тогда заключим сделку, — вздохнул Коб. — Вестник должен быть в первую очередь метчиком. Я возьму тебя в подмастерья и научу рисовать метки. В свободное время расскажу все, что знаю, о том, как выжить в пути. В подмастерьях ты проходишь семь лет. Не передумаешь быть вестником — дело твое.
— Семь лет? — вытаращился Арлен.
Коб фыркнул:
— Нельзя научиться рисовать метки за день, мальчик.
— Я умею, — с вызовом произнес Арлен.
— Раген так и сказал. А еще он сообщил, что ты рисуешь, не зная ни геометрии, ни теории. Будешь рисовать метки на глазок — погибнешь. Может, не сегодня и не завтра, но удача тебе изменит.
Арлен топнул ногой. Семь лет — это целая вечность! Но в глубине души он знал, что мастер прав. Боль в спине непрестанно напоминала, что он еще не готов к новой встрече
