– Пожалуйста, отпусти меня! Ну, зачем я тебе? С тобой же любая пойдет! Только пальцем помани, – пречитала я, когда он вытаскивал меня из машины.
Услышав последние слова, он ухватил меня за лицо рукой и приблизил ко мне свое вплотную
– Что же ты ерепенишься? Если любая пойдет? Не нравлюсь?
Я попыталась отстраниться, насколько это было возможно, и движимая яростью загнанного в угол зверька выплюнула ему в лицо:
– Не нравишься!
Он выпустил мое лицо и, схватив за руки, потащил в дом. Я ничего не успела рассмотреть из-за застилающих глаза слез. В просторной гостиной меня швырнули на диван.
– А кто нравится? Матвей твой? – зашипел он мне шепотом на ухо.
Упоминание этого имени отозвалось тупой болью в груди. И я вспомнила о своих мечтах – о свадьбе, о белом платье, о первой брачной ночи. Все должно было быть как в сказке.
– Да ты и мизинца его не стоишь! – закричала в ответ.
Это было ошибкой, потому что парень перестал себя контролировать. Он разорвал на мне футболку. Лифчик застегивался спереди и тоже не выдержал напора. Потом он грубо схватил за обнаженную грудь и сжал. Сильно, до боли. Я завизжала. Стала пытаться выбраться из-под него, а он меня целовал, скользил губами по коже. Я же все время кричала, просила не трогать меня.
Он попытался поцеловать меня в губы. Я отворачивалась. Меня сотрясали рыдания.
– Да что ты за человек такой! Мне же противно! – сквозь плач проговорила я.
Он застыл, перестал лезть. Потом сел на пол возле дивана, запрокинул голову и закрыл глаза.
В комнате слышались мои всхлипывания и его тяжелое дыхание.
– Перестань плакать. Я тебя не трону, – это он выговорил каким-то уставшим голосом.
На полу он сидел долго. Я тоже села на диване, подтянув колени к груди, стараясь хоть так прикрыться.
Потом юноша встал и вышел из помещения, вернулся с ножом в руках. Я затряслась как лист на ветру.
– Я веревки разрежу. Не бойся.
Он распорол ножом связывающие меня путы. Руки слушались плохо. Я стала их разминать.
Юноша снова вышел из комнаты, отсутствовал он более продолжительное время. Он принес мне футболку. Мужскую. Наверное, свою.
– Держи. Переоденься.
Мне не хотелось быть перед ним наполовину обнаженной. Поэтому я схватила предложенную вещь и переоделась. Он стоял в это время у окна и смотрел на улицу.
– Как мне отсюда выбраться? – мой голос дрожал, вибрировал, как и все во мне.
Не хочу здесь оставаться ни одной лишней секунды.
Он в темной футболке и джинсах. Обернулся. Посмотрел тяжелым, давящим взглядом.
– Никак ты отсюда не выберешься. Дом в лесу. Транспорт здесь не ходит. Поселок в пяти километрах. Я тебя сам отвезу.
Я очень бы хотела возразить. Я его боюсь. И хотела бы избавиться в это же мгновение и от него, и от удушающего чувства, которое не дает мне дышать.
– Но сначала мы поговорим.
Всегда есть какое-нибудь"но".
– О чем нам разговаривать?
Видимо, просто так мне отсюда не выбраться.
– Пошли на кухню.
Я поплелась за ним, не зная, что еще делать.
Он заварил чай, кивнул мне на стул, который я нехотя заняла.
Заполнил две чашки дымящейся жидкостью, пододвинул одну из них мне.
– Я пить это не буду. Мало ли, что там.
Это не попытка построить диалог, это очередное опасение за собственную безопасность.
Взгляд его глаз прожигал.
– Если бы я хотел, то я бы тебя уже трахал. А чтобы не орала, уколол бы чем-нибудь.
Сердце замерло в панике.
– Полина, я же тебе сказал уже, что не трону. Подумай головой, тебе со мной не справится.
Это действительно так.
Может, он говорит правду?
Но как ему верить?
Парень раздраженно прищелкивает языком, берет мою чашку и делает глоток.
– Я тебя убедил?!
Нет, ни в чем он меня не убедил.
– Отвези меня, пожалуйста, домой. Или скажи, как мне отсюда выбраться.
Он присаживается на соседний стул.
– Я хочу, чтобы ты меня внимательно выслушала, Полина. Во-первых, я хочу извиниться за то, что сегодня произошло с тобой по моей вине. Я не должен был так себя вести. Я не жду от тебя какого-либо ответа, потому что прекрасно понимаю, что ты сейчас обо мне думаешь.
Он смотрит мне в глаза, не отводя взгляда. И мне очень трудно судить, есть ли в нем это самое раскаяние. Взгляд его синих глаз – твердый и обжигающий. И несмотря на то, что это он только что меня чуть не изнасиловал, именно мне хочется отвести глаза в сторону.
– Что я о тебя должна думать? Ты схватил меня на улице, затащил в машину, ударил, связал, привез к черту на кулички, порвал одежду, напугал. Что мне думать о таком, как ты?
– Что я – мерзавец? Я не буду оправдываться. Скорее всего, это так и есть. Поговорить я хотел о другом. Ты мне очень нравишься.
Меня передергивает от его слов. Меньше всего я хотела бы ему нравиться.
Он замечает мою реакцию, хмурится, но уверенно продолжает:
– Я хочу, чтобы ты была со мной. Добровольно.
После такого заявления юноша смотрит особенно испытывающе.
Я трясу головой. Этого еще не хватало.
– Нет. Нет!
Его не обескураживает мой категоричный отказ.
– Полин, ты на нервах. И не совсем понимаешь, что я тебе предлагаю. Я могу решить многие твои проблемы. Тебе не придется работать, чтобы прокормить сестру и бабушку, ты сможешь учиться. Ведь вряд ли для такой умной девочки виляние попой является стоящей профессией. Я погашу задолженность по ипотеке, обеспечу тебе нормальную жизнь.
Пока он говорит, я испытываю разные эмоции. Это как же к себе надо относиться, чтобы покупать любовь?
– Как тебя зовут? – не знаю, почему решаю поинтересоваться этим именно сейчас.
Кислая улыбка трогает губы парня.
– Не помнишь даже.
– Нет, не помню.
– Артем.
– Так вот Артем. У меня есть парень и я его очень люблю.
Он кривится при этих словах.
А потом как ни в чем не бывало продолжает гнуть свою линию.
– Любишь, значит. А что тебе дает эта любовь? Ты с шестнадцати лет пошла работать, даже школу не закончила. Что тебе с этой любви, а? Ты еле-еле сводишь концы с концами, а тот, кого ты так пламенно любишь, не хочет или не может тебе помочь. Полин, я разве неправду сейчас говорю?
