Гумбольдт?
— У нас возник философский спор с гессенцем.
— Хорошо. Вторую твою просьбу я выполню. Если ты мне вручишь деньги на эту роту. Рота это не дёшево, должно быть. А по первой мне нужны объяснения. Именно то же самое, мне, по убытию из Берлина, советовал и король. И я вас не понимаю. Почему нельзя объединиться и всем вместе поставить этого выскочку на место. Трусам боги всегда посылают лишние испытания. А смелых сама беда боится.
— Красиво. Только смысл обратный. Иногда гораздо смелее постоять возле дерущихся, чем лезть в драку. Давай сначала обделаем это дело с твоим тёзкой. По роте. Скоро осень. Солдаты мне нужны срочно. Потом, пока дожидаемся эту роту, Франкфурт не в двух шагах, у нас будет время обсудить европейский политик.
Событие пятьдесят четвёртое
Интрига — как поединок. Должен быть всего один удар, но смертельный. А гоняться друг за другом и тыкать мечами — фи. Это недостойно профессионала.
Галина Гончарова
А передумал Брехт. Взял и передумал. Он, что кому-то слово давал? Так, планы строил. План — не догма. Перепланировал. Обстоятельства изменились.
А всё — семейство Ротшильдов. Они подставились по полной программе. Подарок преподнесли Петру Христиановичу. Дело было так.
Вслед за братцами Иоганном и Клаусом иих четырьмя подельниками, с отставанием в несколько часов поехал бывший егерь Серёгин, он пару десятков слов на немецком знал. Так его и не речи Брехт отправил на центральной площади Франкфурта-на-Майне произносить. Даже следить за братцами и их бандой не надо было. Не бросит Клаус сына и дочь. Сразу по нему было видно. И потом они же не на Голгофу ехали, они ехали заработать деньги, которые мелким воровством и за всю жизнь не заработаешь. Триста тысяч гульденов — это очень много. Как Брехт в порту выяснил, средний кораблик речной стоит от пятнадцати до двадцати тысяч гульденов, а на триста тысяч, если что, то можно флот целый купить. Можно даже приличный дворец в Вене купить. Поэтому, следить за братьями не входило в обязанности Серёгина. Ему нужно было проследить … Не так. Ему нужно было узнать, где во Франкфурте стоит этот банк семейства Ротшильдов и понаблюдать, после того, как воришки начнут скупать массово золото и серебро в городе, не повезут ли в этот банк брехтовские деньги. Просто покрутиться вокруг и сравнить активность обитателей банка и транспорта, что к ним подъезжает до и после массовой скупки братцами драгоценностей. Почти три миллиона гульденов, это серьёзные деньги и часть хоть как должна осесть в банке. Вот, заприметив эту активность, Серёгин и должен был подбросить два письма. Одно каким-то образом должно оказаться во дворце Вильгельма Гессенского. На месте виднее, кухарке сунуть вместе с монеткой или подойти и бросить в рожу гвардейцу, что стоит на часах у входа во дворец, а потом смыться.
Второе письмо должно попасть в руки любого чиновника из Вены. Это с одной стороны Священная римская империя немецкой нации разваливается, а с другой денежно-финансовая система пока вполне надёжна, даже инфляции нет. Скоро отползёт Гессен от Вены и станет якобы независимым государством, а фактически марионеткой Наполеона, или не станет, вот тут Брехт уверен не был, настолько хорошо историю не помнил. Баден и Вюртенберг с Баварией это да, а вот про другие мелкие немецкие княжества не знал. Так и нет особой разницы, сам примкнул к узурпатору Вильгельм или завоюет его Буонопартий, один чёрт потом под Москвой гессенцы тоже окажутся.
Но это будущее, а пока в империи одна валюта и Вена хождение гульденов и крейцеров отлично контролирует.
В обоих письма одинаковая информация, что в банке Майера Ротшильда печатают фальшивые гульдены номиналом пятьдесят и двадцать пять гульденов и что подделки очень высокого качества и отличить их может только специалист, имея в руках фальшивку и настоящую купюру с одинаковыми номерами.
Сработало. На сто с лишним процентов заготовочка сработала. Даже на двести и на триста. Брехт такой прыти от Майера не ожидал. И такой глупости. Серёгин чётко отследил, как люди в закрытых экипажах подъезжали к банку и мешки туда таскали. И людей этих добавилось на следующий день после приезда братиков. Егерь выждал ещё один день и письмо через прачку во дворец Вильгельму передал, на всякий случай недалеко за кустом раскидистым постоял. Вылетел минут через двадцать человек в форме военной с орденами и пришпоривая кобылу полетел куда-то.
Чутьё подсказало Серёгину, что полетел он в банк. Наняв пролётку, егерь туда же двинулся. Долго ничего не происходило, а потом к крыльцу стали подкатывать большие кареты закрытые, такие же дормезы, как у генерала Витгенштейна и в них стали таскать тяжёлые мешки, а потом и лёгкие стали таскать. Закончилось всё это поздно вечером, но это на планы путешественников не повлияло. Вскоре подъехало два десятка верховых и пара телег и вся эта кавалькады потрусила из города. Серёгин, поймал очередного извозчика, оглушил его и изъял в свою пользу транспортное средство. По дороге даже в гостиницу, в которой остановился, не заехал, а ведь там его конь остался. Боялся потерять из виду этот спешный обоз. Через пару часов, уже когда совсем стемнело, Серёгин понял, что обоз движется в сторону Вены. Он сам этой дорогой приехал. Теперь спешить было некуда. Егерь вернулся во Франкфурт, подбросил второе письмо к мэрии города, заехал в гостиницу, расплатился, и прихватив на всякий случай второго коня, освободив его от унизительного труда по тасканию экипажа поспешил в Вену. По дороге он к концу второго дня догнал обоз банковский, день следовал за ним, а потом обогнал, и на всех парах к Брехту устремился.
— Три дормеза, говоришь. Многовато будет. Ага, это папаша Майер решил, скорее всего, подстраховаться и активы все какие есть перебросить от греха в венские банки, а фальшивки, надо полагать, решил здесь тоже в товар превратить. Ну, умный ход. Только одного егеря и одного Брехта забыли товарищи Ротшильды в это уравнение поставить. — Хлопнул на радостях еле живого Серёгина по плечу Пётр Христианович.
— А генерал этот с солдатами? — умные егеря пошли.
— А это … — Брехт, почесал клюв свой породистый, — А это называется сращивание капитала.
— Сращивание, — тоже репу зачесал егерь.
— Ну, да. Сращивание банковского капитала с промышленным. Ну, почти с промышленным. Этот Вильгельм, который курфюрст, он на производстве из деревенских парней солдат зарабатывает огромные деньги, а деньги они любят лежать в банках, и заметь, не в стеклянных трёхлитровых.
