Они присели на скамью.
– А я тобой! Ты столько смогла преодолеть… переплыла океан! Знаешь, – Софи взяла ее за руки и посмотрела в глаза. – Что бы ни произошло с нами дальше, где бы мы ни жили, ты всегда будешь мне нужна. Я хочу, чтобы мы были самими близкими подругами, почти сестрами. На всю жизнь! И пусть ты однажды станешь в своей стране правительницей!
– Это невозможно, – засмеялась Мана.
– Софи!
Девушка оглянулась и увидела, что к ним направляется граф де Вард. Она встала и подошла к отцу.
– Да?
– Что, черт возьми, это было? – спросил сердито Франсуа.
– Танец.
– Ты что решила устроить саботаж? Имей в виду, я не позволю тебе общаться с Жонсьером, как бы ты не старалась.
– Это не для него. Просто я хотела показать, что могу что-то и сама.
– Разве я когда-нибудь пренебрегал тобой, Софи? – неожиданно мягко спросил граф.
– Нет.
– Эта твоя влюбленность… Я не злюсь из-за нее на тебя. Я просто не хочу, чтобы ты питала пустую надежду. И неужели ты думаешь, что я могу использовать свою очень красивую и очень талантливую девочку для какой-то выгоды?
– Нет, – снова неуверенно проговорила девушка.
– Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, и чтобы у тебя был лучший муж, которого только можно представить. Человек, которому я доверяю как себе.
– Спасибо, отец, – улыбнулась мадемуазель де Вард. – Я не девочка, а красивая девушка. И я выйду замуж за маркиза, как вы того хотите.
Она обняла графа, а тот растроганно произнес:
– Но когда ты поймешь, что тебе всего семнадцать и что никто не сможет защитить тебя лучше, чем я, твой отец, я буду рядом. Как было всегда.
Ихара Касэн увел куда-то Ману, поэтому Софи осталась одна. Счастливая от переполнявших ее чувств мадемуазель де Вард почти бежала по тропинке парка, собираясь разыскать мать, когда вдруг столкнулась с Ивоном де Жонсьером, тоже куда-то спешившим.
– Господи! Вы же не один в этом парке! И на всей земле тоже! – воскликнула она.
Шевалье глядел на нее возмущенно.
– Это вы смотрите, куда идете! – бросил он.
– Можно подумать, я сделала это нарочно! Вы тоже не смотрели, куда шли!
– Оставьте меня, наконец, в покое, – отмахнулся от нее молодой человек.
– Я? Да это вы все время оказываетесь поблизости! На любом балу, где бы я ни была… И всем своим видом демонстрируете неуважение.
Жонсьер выслушал ее тираду на удивление спокойно, потом вздохнул и тихо сказал:
– Хорошо, извините меня.
Софи застыла от неожиданности. Обескураженная, она даже посмотрела ему вслед, когда он направился дальше.
– Ты так шарахаешься от этой малышки, Ивон, словно уже забыл, как проводил время в их стране богачей, а потом рассказывал нам какая роскошная мебель в доме ее отца, – хохотнул виконт де Кампо, окруженный компанией таких же, как он сам, подвыпивших молодых дворян.
Устроить в честь японских гостей вечер, в тематике которого переплелись бы японские и французские мотивы, было идеей Людовика XIV. Монарх и подумать бы не мог, насколько символичным станет это событие.
Специально для бала были изготовлены японские национальные маски. Сам Людовик примерил на себя маску мицухирэ – героя. Выражение лица этой маски выглядит довольно устрашающе для врагов и демонстрирует бунтарский и решительный характер владельца. У остальных придворных также были маски различных японских мифических персонажей. Кто-то носил маску на лице, кто-то держал в руках.
Госпожа Шинджу в этот вечер перевоплотилась в неоднозначную героиню японского фольклора – Кицунэ. Это лисица-оборотень. Согласно мифологии, она может принимать облик молодой девушки, обольстительной красавицы или старца. Сами японцы недолюбливают эту посланницу другого мира. Они относятся к ней со страхом, и вместе с тем – с обожанием. Кицунэ может стать самым лучшим и верным другом, но если станет врагом – то не будет врага опаснее нее. Кицунэ, обманщица и лгунья, часто выбирает в качестве своей жертвы гордого самурая или жадноватого купца. А иногда может опутать своими сетями даже буддийского монаха. Но главная роль Кицунэ – любовница, соблазнительница, красавица. Принимая вид женщины, лисица влюбляет в себя мужчину и порой несчастный даже женится на ней, но отношения их чаще всего оканчиваются трагично. Однако ни одни мужчина не пожалеет, если свяжется с этой красавицей, потому что нет искуснее любовницы и милее жены, чем Кицунэ. А сама она, если полюбит, готова отдать за избранника жизнь.
Обо всем этом думал Хизока Кавагути, издали наблюдая за супругой. Хотя он когда-то спас ее от верной гибели, ему не удалось уберечь ее от позора, душевных терзаний и боли. И она так и не полюбила его, даже благодарности к нему не чувствовала. Только гадливость, которую мастерски прятала за покорной улыбкой. С этими мыслями купец, придерживая меч у пояса так, чтобы он не слишком задевал кусты, двинулся в том направлении, где сидела женщина в роскошном, расшитом золотом кимоно и маске лисицы…
– Что между нами п-происходит? – прямо спросил Ихара, отведя Ману подальше от веселящихся придворных.
Начинал подниматься ветер, и деревья вокруг шелестели листвой.
– Ничего, – пожала плечами девушка.
– Почему тогда т-ты снова при любом удобном случае п-пытаешься меня уязвить?
– Тебе кажется. Я даже рада за тебя и, наверное, должна поздравить.
– П-поздравить? С чем?
– До меня дошла новость, что ты скоро станешь отцом.
– Я?! – глаза самурая так расширились, что княжна сразу потеряла былую уверенность в своей правоте.
– А разве не от тебя носит ребенка моя тетушка? – с насмешкой спросила девушка.
– Шинджу? – Ихара замешкался, а потом ответил: – Если то, что ты г-говоришь, п-правда, то я могу тебя уверить, что не имею к этому никакого отношения.
– Да? – Мана заметно смягчилась и даже заулыбалась. – Я тебе верю.
– Как ты об этом узнала? – Ихара не был так спокоен, как она.
Княжна рассказала все, что было ей известно.
– Если все так и есть, т-то теперь ей грозит смерть…
Довольно
