ему должное — после того, как я официально зачислил его в свой «фольксштурм», он сам проявил инициативу, и обшмонал труп Ректора Фро на предмет всяких полезных вещей. Большую часть он опознать не смог, однако огромную куриную лапу, посох, и сумку, в которую влазит больше, чем должно, он добросовестно сдал мне. Куриная лапа пришлась очень кстати — в ней оставалось ещё немало магии. К тому же, обнаружилось, что ей вполне сносно может пользоваться Сперат. Сумку я забрал себе. Она не только была внутри больше, чем снаружи, но и сильно облегчала вес всего, что в неё положишь. Поэтому я положил в неё сундучок с золотом — надоело ходить без наличности. Посох же отдал Эфесту, старый волшебник уверял, что сумеет им пользоваться.
А потом он с явным удовольствием выпотрошил тушку своей бывшей госпожи, вытащил из неё сердце, и показал мне:
— Как видите, это сердце высшего вампира. Это легко определить — видите, оно превратилось словно бы в кусок черного камня? Это потому, что оно уже очень давно не бьётся. Черный минерал, которым постепенно замещаются ткани сердца, как считается…
— Я это возьму, — радостно воскликнула Эглантайн и забрала у Эфеста его добычу. Но он не сильно расстроился, а наскрёб что-то ещё, продолжая бухтеть:
— Одна из самых больших загадок магического искусства, это тот факт, что на вампиров не действует большая часть опасной магии. А кроме того, их избегают множество сущностей, тот же Пожиратель, к примеру…
— От… Господин Эфест, не думаю, что сейчас уместное время для лекций, — оборвал тогда старика хмурый Катамир. Вот он мне не нравился — какой-то недовольный… К тому же, я бы лекцию ещё послушал. Но тогда говорить ничего не стал, решил дождаться более спокойной обстановки.
И вот, когда мы все выпили вина и перекусили, я решил снова порасспрашивать наших волшебников. Тем более, что спрашивать было о чём — начиная от устройства Золотой Империи, и заканчивая её боевыми возможностями. И с удивлением обнаружил, что Эфест уже крепко спит, как и Кантамир. Вообще все спят, кроме меня и Эглантайн. Я насторожился, схватившись за Коготь.
— Спокойнее, Магн Итвис. Пошли со мной, — поманила меня ведьма изящным пальчиком и, призывно покачивая бёдрами, скрылась в глубине комнаты. По возращению к себе домой, она успела переодеться в другое платье, но и оно было сшито на прежнюю Эглантайн. На этой же оно выглядело… Как у младшей сестрёнки отнято. И сзади это было особенно заметно. Хотя, и спереди тоже…
Придерживая меч, чтобы он не бился о стены узкого длинного коридора, я двигался за ведьмочкой. К моему разочарованию и удивлению, миновав несколько дверей, мы прошли не в её спальню, а во дворик.
Осматриваюсь, пытаясь понять, куда она меня привела. Крохотный пятачок, окружённый с трёх сторон каменной отвесной стеной, а с четвёртой — стволом дерева, в который был так мастерски вписан домик Эглантайн. Посередине чёрный провал, похожий на колодец, только без ведра.
— Знаешь, почему это место назвали Воющим Камнем? — томно спросила меня ведьма. Кстати, может быть, она не нарочно, просто у неё теперь только так получается говорить. Нечаянно.
— Нет, но сейчас ты мне расскажешь? — предположил я.
— Потому что раньше, если кто-то засыпал неподалёку отсюда, его будил дикий вой. Они не понимали, что это приходит им во сне. — сказала Эглантайн, зажигая от своей лампадки факел, висящий на каменной стене. А потом сняла с пояса свёрток с чёрным сердцем вампира, и ловко кинула его в колодец.
— Когда моя прабабка нашла это место, она сразу поняла: тут мир снов подходит очень близко к настоящему миру. Это очень опасно! Но, если у тебя есть защитница и покровительница, то кошмары могут стать друзьями…
Сказав это она застыла, прислушиваясь. Я понял, что уже давно стою с рукой на рукояти меча — верный признак того, что нервничаю. Молчание неприятно затягивалось и я сказал:
— В прошлый раз я никакого воя во сне не слышал… — и тут же замолчал, затопленный воспоминаниями о том сне, что снился мне в домике ведьмы. Блеклый и затёртый, этот сон почти пропал из моей памяти. Но сейчас я вспомнил его ярко, в самых мелких деталях… Хмыкнул. — Но было много другого интересного… И я не уверен, что снова хочу спать под твоей крышей, Эглантайн.
— А разве ты ещё не понял? — ответила она. А потом обернулась ко мне. — Ты уже спишь.
И я вдруг понял, что это не Эглантайн.
Глава 24
Важные переговоры
Вместо Эглантайн стояла другая. Та, что сейчас явилась мне во сне, была мне знакома по другим снам. Как это часто бывает во снах, на меня вдруг навалилось даже не воспоминание, а чёткое понимание о существе, которое я видел перед собой.
Дикая и необузданная сила природы! Воплощённое в груди и бёдрах плодородие зелёных холмов. Теплота летнего солнца во взгляде. И холодное равнодушие зимы к замерзающим на лету певчим птицам где-то внутри. Та самая незнакомка, преследовавшая меня во снах и требовавшая от меня служения. И тот странный старик в лодке на озере, затерянном среди развалин — лишь эпизод наших долгих с ней взаимоотношений. В этот раз его рядом не было видно. Похоже, мне предстоит откровенный разговор… И моя собеседница приложила усилия, чтобы в этот раз меня никто не отвлекал, а её никто не перебивал.
Визуальные эффекты прилагались. Не знаю, делала ли она их специально, с расчётом на то, чтобы меня впечатлить. В любом случае, они впечатляли! Дезориентировали, выбивая почву из под ног, как в хорошем, качественном таком, кошмаре.
Едва повернувшись, она сбросила с себя образ Эглантайн, как платье. Сейчас передо мной стояло существо, скорее похожее на нефритовую статую. Жгучая красота, вызывающая не страсть, а восхищение. Она протянула руку, и коснулась моей щеки. В этом жесте я почуял завуалированную угрозу, но не пошевелился, почему-то понимая, что сейчас, в этом месте, мне от неё не сбежать.
— Кажется, я уже задавал этот вопрос, — сказал я, стараясь не обращать внимания на то, как её пальцы касаются моей кожи. — Вот только я не помню ответа. Поэтому я задам его снова. Чего ты хочешь от меня?
— А ты?.. Чего хочешь ты? — ответила она голосом, глубоким и бархатным, как урчание огромной кошки.
Вот как беседовать с богом?.. Трудно сказать. С таким, каким его видят авраамические религии, наверное, никак. Создатель всего, неограниченный ничем — настолько выше человека, что он знает всё, что я мог бы ему сказать. Местные божества явно уровнем пониже. И намного. С ними, пожалуй, достаточно быть просто вежливым. Очевидный же вывод, не квантовая физика!.. И всё-таки я ляпнул:
— В каком же ты отчаянии!..
От моих слов богиня передо мною потемнела. В прямом смысле, мягкий зеленоватый отлив её кожи сменился на глубокую черноту, как будто на поверхности лесного омута разлили нефть. Прежде отстранённый взгляд загорелся холодным белым светом. Изящные губки приоткрылись, обнажая длинные тонкие клыки. Я почувствовал, как мою щёку царапают когти, в которые превратились ногти богини. Где-то вдалеке раздался гром. Резкий порыв холодного ветра рванул на мне одежду и растрепал волосы.
Ну что сказать, если женщина злится, значит ты прав… А если ты прав — извинись.
— Я хочу помочь. Но мне нужна честность… — сказал я проникновенным голосом, едва не добавив, «в отношениях». Последнее было бы лишним. Мои слова заставили её замереть. Не самый ловкий словесный приём, но прямо сейчас ничего лучше на ум не пришло. Но и это сработало! Может быть, существо передо мной и обладало внушительной мощью, в то же время оно пыталось казаться гипертрофированно женственной. А это делало её уязвимой, ведь диктовало определённое поведение. Особенно уязвимой она оказалась перед тем, кто посмотрел не одну сотню видео в соцсетях на тему общения с женщинами. Я перешёл в наступление, в свою очередь коснувшись её щеки своими пальцами. И заглянул ей в глаза. Было немного непривычно, поскольку она постоянно менялась, и сейчас стала выше меня на голову. Заглядывать пришлось снизу вверх. Я постарался сделать это максимально уверенно, и сказал:
— Тебе не нужно соблазнять меня, чтобы добиться от меня чего-то. Я не бегу — я стою и слушаю. Просто начни говорить!
Она тут же включила «маленькую девочку». Большинство девушек подсознательно ищет отца, который будет её баловать и защищать от всего мира —
