удавалось.
«В результате октябрьского наступления немецко-фашистских армий им удалось продвинуться на 230–250 километров в направлении на Москву (по линии Ярцево — Дорохово) и развить операции на флангах, по обеим сторонам от Москвы, на Калинин и на Тулу. Большое превосходство в технике позволило им проводить маневренные операции, наступая со средним темпом около 10 км в сутки и нанося серьезные потери войскам Западного фронта».
Враг прорывался к Москве. Требовались титанические усилия для ликвидации нависшей над столицей угрозы. Вот что писал о тех днях К.К. Рокоссовский: «Ставка срочно направляла на боевые рубежи отдельные части из района Москвы, спешно перебрасывались дивизии с других фронтов, из Средней Азии и с Дальнего Востока… Всё, что мы увидели в Волоколамске, напоминало мне обстановку, в которой уже пришлось воевать в июле на ярцевском рубеже».
В то же время наши войска уже приобрели драгоценный боевой опыт и стойкость при любых обстоятельствах.
«Тогда я прибыл на угрожаемый участок только с горсткой незнакомых офицеров, даже без средств связи. А сейчас, в октябре, командующий армией имел хорошо сколоченный штаб, оснащённый всеми необходимыми средствами, способный быстро установить связь и наладить управление… Развернув командный пункт в Волоколамске, мы немедленно разослали группы офицеров штаба и политотдела по всем направлениям для розыска войск, имевшихся в этом районе, и для перехвата прорывавшихся из окружения частей, групп и одиночек».
Первым в район Волоколамска вышел 3‐й кавалерийский корпус под командованием Л.М. Доватора. Он поступил в оперативное подчинение 16‐й армии. Начали подходить и новые воинские части из стратегического резерва, подготовленные Ставкой к самому критическому моменту войны.
Прибыла из фронтового резерва 316‐я стрелковая дивизия. Командовал ею генерал И.В. Панфилов, а комиссаром был С.А. Егоров. «Такую полнокровную стрелковую дивизию — и по численности, и по обеспечению — мы давно не видели. Командиры подобрались крепкие… Вскоре в Волоколамск прибыл прекрасно экипированный, внушительный отряд, сформированный из добровольцев — работников столичной милиции. Его мы использовали для действий в тылу врага, и он на протяжении длительного времени оказывал нам неоценимые услуги».
Армия Рокоссовского получила на усиление два истребительно-противотанковых артиллерийских полка, два пушечных полка, два дивизиона московского артучилища, два полка «катюш».
Враг на этом участке сосредоточил четыре дивизии: две пехотные и две танковые. Главный удар пришёлся по дивизии Панфилова. Встретив хорошо организованное сопротивление наших войск, противник отходил, но потом снова начинал атаки. Обладая большим превосходством в силах, гитлеровцы километр за километром, теснили наши войска. Мощный танковый кулак немцев стремился пробиться к Волоколамскому шоссе.
К 25 октября противник овладел Болычевом, Осташовом и станцией Волоколамск. Затем, усилив нажим, захватил Можайск, Рузу и обошёл Волоколамск с юга.
К.К. Рокоссовский отмечал: «Именно в этих кровопролитных боях за Волоколамск навеки покрыла себя славой Панфиловская дивизия. Солдаты 316‐й дивизии о себе говорили: «Мы — панфиловцы!» Счастлив генерал, заслуживший в массе бойцов так просто выраженную, но неизгладимую в сердцах любовь и веру… Бои за Волоколамск вошли в историю. О них написано много книг, и повторяться не нужно. Скажу лишь одно: тогда все — от рядового до генерала — не жалели ни сил, ни жизни, чтобы преградить врагу путь к Москве».
* * *
Очень тяжёлое положение складывалось к северу от столицы. Несмотря на упорное сопротивление, был занят Калинин (Тверь). Против наступающего с этого направления врага был создан Калининский фронт под командованием И.С. Конева.
Во второй половине октября с приближением линии фронта к столице началась эвакуация правительственных учреждений.
Верховный главнокомандующий Москву не покинул.
Начавшаяся было паника постепенно утихла.
В Москве было введено осадное положение. Рабочие сутками не выходили с заводов, жители не покидали строительство оборонительных рубежей.
Штеменко признавал, что первая половина октября оказалась особенно тревожной. Речь шла о судьбе Москвы. И.В. Сталин отозвал Жукова с Ленинградского фронта. Ему было поручено командование войсками Западного фронта, штаб которого размещался в Алабино, а затем в Перхушково.
* * *
Ставка Верховного главнокомандования решила разделить Генеральный штаб на две группы. Первую оставили в Москве под руководством А.М. Василевского. Вторую, куда входил основной состав, переместить в тыл в Арзамас.
С.М. Штеменко вспоминал: «Переезд совершался двумя железнодорожными эшелонами, комендантом одного из них был Ф.И. Шевченко, а другого — я…
Доступ к эшелону осуществлялся только по пропускам. Однако на перроне народу собралось предостаточно. Один гражданин, обратившись ко мне за содействием, отрекомендовался: «Немецкий писатель-антифашист Вилли Бредель».
Я не мог разместить его в эшелоне Генерального штаба, но постарался устроить в санитарный поезд, который отправлялся в тыл страны с этого же вокзала.
В эшелоне, где ехал Б.М. Шапошников, с разрешения М.И. Шарохина занял отдельное купе знаменитый французский писатель Ромен Роллан с супругой. Начальник Генштаба, узнав об этом, пригласил их к себе и долго с ними беседовал. Супруги Роллан сошли с поезда в Горьком.
К месту назначения мы прибыли 18 октября, а утром 19‐го я поспешил в обратный путь. По расчёту мне надлежало остаться в Москве с группой А.М. Василевского».
Оставшийся в Москве Александр Михайлович об этих днях писал: «Итоги октябрьских событий были очень тяжелы для нас. Армия понесла серьёзные потери. Враг продвинулся вперед почти на 250 км. Однако достичь целей, поставленных планом «Тайфун», ему не удалось. Стойкость и мужество защитников советской столицы, помощь тружеников тыла остановили фашистские полчища. Группа армий «Центр» была вынуждена временно прекратить наступление. В этом — главный итог октябрьского периода Московской битвы, очень важного и ответственного во всём сражении за Москву».
Б.М. Шапошников об октябрьских боях написал следующее: «В результате октябрьского наступления немецко-фашистских армий им удалось продвинуться на 230–250 км в центре… Но они не достигли своей основной цели: Москвы не взяли, Красную армию не уничтожили. В итоге боев на Калининском фронте линия фронта продвинулась на север до рубежа Селижарово, Калинин. Но в упорных боях под Калинином оказалась связанной значительная часть немецких войск, которые не могли быть привлечены для наступления на Москву. Бои под Тулой также не увенчались успехом для немцев. Им не удалось взять Тулу с хода, фронтальные же действия становились длительными и малорезультативными. Делались попытки овладеть Тулой путём обхода…
Страна, охваченная патриотическим подъёмом, давала всё новые и новые силы для борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. В кризисные дни на подступах к Москве появились многие новые части и соединения. Они вместе со старыми закаленными бойцами Западного фронта преградили путь врагу, приняли на себя и отразили его удар, выдвинули тысячи новых героев-патриотов. Противник нёс большие потери в людях и технике. Наступление его постепенно замедлялось. Наша упорная и активная борьба выматывала, истощала его силы, приводила к уничтожению его войск. В конце октября нажим его слабеет, наступление выдыхается, с начала ноября бои на московском направлении принимают местный характер. На ряде участков противник переходит
