наследников Ненарокова?
— Ты предлагаешь искать его потомков? — скривился Павел. — Ты серьёзно думаешь, что они хранят книжку своего далёкого пращура? Это поколений семь уже сменилось, если не больше. У тебя есть что-нибудь материальное, оставшееся от твоего прадеда? А прапрадеда? У меня вот от дедов остались только награды за Великую Отечественную войну и Гражданскую. А от прадеда два полтинника с молотобойцами.[1] Да и то их бабушка всю жизнь хранила как семейную реликвию, оставшуюся от отца. А ты хочешь, чтобы что-то осталось с середины 19 века. Я очень-очень сомневаюсь, — разошёлся Пашка, отвлекаясь от дороги.
— Ну не знаю, — пожал плечами Александр. — Других-то зацепок пока больше нет.
— Слабенькая схема, — несколько успокоился Павел. — С такой же долей вероятности он мог отдать её своему или своим последователям. Когда, например, перед смертью отдавал колдовскую силу. Или, вообще, дети, внуки, после его кончины взяли всё ненужное, на их взгляд, барахло и сожгли в костре. Как у меня, у родственников жены, дед с бабкой померли, и они, освобождая дом для дальнейшей продажи, всё пережгли. Вещи, одёжку, сундук был огромный, жена рассказывала. Она ещё девчонкой маленькой была, видела, как из сундука книги старинные, некоторые ещё в кожаном переплёте, деньги бумажные царские, целый ворох, всё в костёр. Она себе едва успела из костра штук семь-восемь десяток 1905 года достать, играть с сестрой. А так всё сожгли, представляешь: полсундука денег и книг старинных.
Пашка искренне расстраивался от своего рассказа, пытаясь убедить Пересвета. Тому ничего не оставалось, как согласиться с приятелем.
Ближе к девяти вечера позвонил Володя. Сказал, что сумел выкроить на завтра выходной, и предложил смотаться на коп. Павлуха сначала менжевался, стоит ли. Вдруг опять Безсон где докопается, но потом всё же не смог устоять перед азартом поиска.
— В какую сторону думаешь ехать? — наконец решившись, спросил он своего многолетнего напарника по копу.
— За Никольском вчера по работе был, там помнишь, как-то давно по "древнятине"[2] ходили? Так вот, там фермер взял это поле в аренду и вспахал глубокой вспашкой. А опосля проборонил. Местные рассказали, что он на десять лет арендовал и теперь корма для птицы будет выращивать. Я думаю, надо рвать туда, по любому что-нибудь влетит. А там "домонгол«[3] серьёзный, сам помнишь.
Павлик сразу загорелся этой идеей. Лет пять назад он поднял там пару серебряных сюльгам, интересный перстень и много старых обломков древних вещей. И это по луговине, где не был только ленивый. Сейчас, после перепашки, ситуация должна была радикально измениться в лучшую сторону.
— Когда вспахали? — уточнил он.
— В начале недели. Я ходил смотреть специально, ямок не видел. Есть шанс, что будем первыми.
— Во сколько тронемся? — для порядка спросил Павлуха.
Он знал, что товарищ не признаёт позднего старта, и, как всегда, услышал: «Заезжай в четыре утра. Как раз ближе к шести будем на месте».
— Договорились, — согласился Пашка и начал готовиться к выезду.
Нарезал бутербродов, сварил пару яиц, вспомнив Хозяина кладбища, заварил чай в термосе, поставил на зарядку аккумуляторы. Жена, наблюдая за манипуляциями мужа, уточнила: «На коп или опять с Пересветом?»
— С Вованом за Никольск завтра рванём, — ёмко объяснил Павел. — Там «домонгол» вспахали, может чё зацепим.
Супруга понимающе кивнула головой. Она не сильно любила увлечение мужа, его частые отлучки из дома не пойми куда, но и не особо противилась его хобби, ибо материальная составляющая иногда серьёзно пополняла семейный бюджет. Лёг Павлуха уже около двенадцати ночи, предвкушая завтрашнюю поездку. Сон не заставил себя долго ждать, и Павлик погрузился в объятия Морфея.
Вскочил он быстро, по будильнику в смартфоне, успев его выключить и не разбудить супругу. Справил утренние гигиенические процедуры, тихо собрался, взяв с собой всё необходимое, и, радуясь наступающему дню, вышел из дома. Владимир, как обычно, в нетерпении прогуливался возле своего подъезда, сосредоточенно меряя шагами расстояние от своей машины до угла дома. Молча поздоровался, быстро, но аккуратно забросил свои пожитки и инструменты, сел в машину. Пару раз зевнув, он перемолвился несколькими фразами и откинулся на сиденье, закрыв глаза. Павел с некоторой завистью посмотрел на товарища и молча продолжил путь.
На середине дороги Вовка проснулся и уже обычным, жизнерадостным тоном начал рассказывать про ждущее их место поиска. Пашка с азартом и нетерпением внимал речам товарища, иногда прибавляя скорость до максимума, чтобы побыстрее добраться по пустынной дороге до вожделенного места. Поле встретило их своей девственной чернотой ровной глади. Оба в возбуждении выпили по традиции чаю, собрали аппараты и разошлись в разные стороны. Вовка тут же выискал сигнал, присел у ямки, колдуя над землёй.
— Смотри, — крикнул он Пашке, вскидывая руку.
Павлуха оставил прибор на воткнутой в землю лопате, подошёл к другу. Тот, довольный, рассматривал широкий бронзовый браслет с витиеватым рисунком.
— Целый! — радостно произнёс он.
Павлик покрутил артефакт в руках.
— Нормально, — ответил он, и его несколько кольнула белая человеческая зависть. — Находки есть.
— Ага, — кивнул головой Володя.
Они вновь разошлись по округе. Одна за другой стали попадаться находки и Пашке. Обломок сюльгамы, фибула, наконечник, половинка зеркальца с незамысловатым рисунком. На сердце у Павла потеплело. Лунница,[4] серебряный перстень, какая-то непонятная бронзовая приблуда. Азарт полностью заполнил всё человеческое естество парня. Поле было, похоже, точно не тронутое ещё никем, после вспашки. Они с товарищем были первооткрывателями в этом сезоне. «Пара сбруйных накладок, пуговка», — неторопливо фиксировал мозг. «А это что? Ого, похоже, кистенёк. Очень даже похоже. Целый, с ровными гранями. Вот это уже дело! Можно будет выручить небольшую денежку». Пашка в очередной раз порадовался Вовкиному чутью и умению находить интересные места для поиска. Не торопясь, степенно маша металлодетектором, он приблизился к краю поля недалеко от леса. Между ним и полем пролегала грунтовая дорога. Зазвонил новый сигнал, и Павлуха начал было прицеливаться лопатой, как бы половчее воткнуть, не задев находку. Но вдруг застыл на месте. Периферийное зрение выцепило невдалеке новый предмет, которого минуту назад ещё не было. Он вскинул голову, вглядываясь, и быстро потерял своё обычное спокойствие.
Впереди, метрах в семидесяти, стоял его недавний знакомец Безсон, в образе старого
