маленькой невзрачной коробочкой и положил ее передо мной на стол. Затем прислонился спиной к дверному косяку. Несмотря на небрежность позы, я чувствовала его волнение.
Я перевела глаза на коробочку. Плоская, размером с мою раскрытую ладонь, аккуратно сшитая из коричневой кожи.
Я взглянула на Макса. В горле образовался ком, и я ничего не могла с собой поделать.
Макс издал резкий, неловкий смешок.
– Открой, прежде чем смотреть на меня такими глазами. Вдруг тебе не понравится.
Я послушно кивнула, открыла коробочку и замерла, ошеломленно моргая.
На подложке из черного шелка лежало золотое ожерелье.
Сзади ожерелье сужалось в элегантную золотую нить, а передняя, широкая часть представляла собой красивое переплетение сияющих бабочек. Их крылья отличались настолько искусной работой, что казалось, будто они переливаются. Сквозь тончайший металл преломлялся свет. Между бабочками свивались мерцающие лозы, шипы и цветы, образуя садовый пейзаж. Присмотревшись, я заметила маленькую скромную змейку, свернувшуюся в клубок посреди этого великолепия.
Макс сделал его для меня. Другого объяснения быть не могло – слишком все совпадало.
У меня сжалось сердце.
– Переверни, – тихо сказал Макс.
Я повиновалась. На обратной стороне, там, где металл будет касаться моей кожи, притаились три крошечные стратаграммы.
Я не заметила, как Макс пошевелился, пока не почувствовала на щеке его дыхание, когда он склонился над моим плечом.
– Эта, – он указал на первую стратаграмму, – помогает исцелять. Вряд ли ее хватит на большее, чем синяки и порезы, но все же. Саммерин помог мне создать ее.
Их забота тронула меня так глубоко, что сердце сжалось в груди в крошечный комок.
Палец Макса коснулся второго круга.
– Эта стратаграмма тебя согреет. Она поможет призвать огонь. Развести костер… – С неловким, сдавленным смешком он замолчал. – Я подумал, вдруг тебе понадобится что-то подобное, если ты собираешься путешествовать по Треллу.
Я кивнула, не доверяя своему голосу.
Наступила долгая пауза. Рука Макса зависла над ожерельем.
– А эта для чего? – наконец сумела выдавить я, указывая на третью стратаграмму.
Макс выпрямился. Когда он снова заговорил, его голос звучал ниже, более хрипло, словно он старался сдержать эмоции.
– Она приведет тебя сюда. – Он замолчал, прочистил горло. – Если… если ты когда-нибудь захочешь вернуться. Она сможет тебя доставить, только если ты будешь поблизости, в радиусе нескольких миль, но…
Он замолк.
Боги.
Я поняла, что он хочет сказать. Дело совсем не в ожерелье, пусть даже искусно сделанном. Макс не стал бы дарить мне просто красивую безделушку. Нет, он – человек, который так тщательно оберегал построенный собственными руками, спрятанный от остального мира уголок, – дарил мне то, чего у меня никогда не было.
Вовсе не ожерелье было его подарком. Подарком был дом, в который можно вернуться.
– Только… если сама захочешь, – неловко добавил он.
У меня защипало в глазах.
Мне хотелось сказать, что, конечно же, я хочу вернуться. Более того, я не хочу уходить.
Но я даже не улыбнулась, потому что боялась не совладать с собой, если попытаюсь заговорить. Вместо ответа я сунула ожерелье в руки Макса, подняла волосы, повернулась к нему спиной и наклонила голову. Когда он застегивал его на моей шее, каждое прикосновение пальцев оставляло на коже маленькие огненные отпечатки.
– Спасибо, – наконец выдавила я. – Оно восхитительно.
Я опустила руки, и волосы рассыпались по плечам. Пальцы Макса соскользнули с моей шеи.
– Я подумал, что ты должна иметь что-то красивое и практичное, под стать себе.
Он выпалил это так быстро, что я едва не пропустила слова мимо ушей. Я медленно повернула голову и поймала его взгляд.
– Макс, – выдохнула я, с преувеличенным трепетом прикасаясь к сердцу, – ты правда думаешь, что я практична?
В его глазах заплескался смех.
– Я считаю, что ты потрясающе практична.
Я провела пальцами по крылышкам бабочек на ожерелье, не отрывая взгляда от Макса – от дрожащей на шее жилки, изогнутых уголков рта, непослушной пряди волос, спадающей на лоб.
Честно? Я тоже считала его потрясающе практичным. Самым потрясающе практичным человеком, что мне доводилось видеть в жизни.
Глава 28
Мне не удавалось настолько запрокинуть голову, чтобы увидеть верхушку Башен Орденов. Башни уходили в высоту двумя столбами из золота и серебра и исчезали в мареве облаков. Когда я в первый и последний раз стояла у их входа, меня волновало только то, как бы не потерять сознание. Мне не было дела до ошеломляющей высоты и величия, подавляющего все вокруг. Никогда в жизни я еще не чувствовала себя настолько ничтожной, крохотной.
Одним пальцем я нервно очерчивала круг на ладони и не могла остановиться, словно пыталась поймать ускользающую стратаграмму.
Мы вчетвером – я, Макс, Саммерин и Моф – стояли в тени Башен в тревожном ожидании.
– Как давно я не заходил в эти двери.
Макс оторвал взгляд от входа и перевел его на Мофа:
– Волнуешься?
Мальчик заерзал на месте.
– Ну, – с наигранной уверенностью заявил он, – мне пришлось потрудиться, но, думаю, я наконец сумел добиться правильного преобразования энергии. Я точно уверен, что ничего случайно не сокрушу.
Макс с Саммерином обменялись выразительными взглядами.
– Моф уже целую неделю ничего не уничтожал, – подтвердил Саммерин. – Мы все очень гордимся им.
– Кроме кувшина, – поправил его Моф. – Но тут я не виноват.
Саммерин поморщился:
– Кроме кувшина.
– К твоему счастью, не думаю, что на экзамене будут кувшины, так что тебе ничего не грозит. – Макс посмотрел на меня. – А ты как?
– Нормально.
Голос не выдавал моего беспокойства, но Макс, безусловно, и так знал, как сильно я нервничаю. Мне нравился Моф, и я считала его забавным мальчиком, но сегодня я не могла заставить себя улыбнуться его простодушным выходкам. Мофа ожидал всего лишь один из шести ежегодных экзаменов. Даже если он его провалит, ничего страшного, всегда можно исправить положение в следующем году. Я же не могла позволить себе подобную роскошь.
Саммерин с Мофом двинулись к дверям, и я пошла было за ними, но Макс мягко придержал меня за запястье.
Я обернулась к нему.
– Тисаана, ты должна помнить, что я полностью и безоговорочно верю в твой успех. Ты можешь сдать этот экзамен. А теперь давай покажем этим чинушам, на что ты способна.
Несмотря на мандраж, мои губы невольно растянулись в улыбке.
– Да, – согласилась я. – Мне нравится твое предложение.
И с этими словами мы открыли двери.
Если бы я так не нервничала, я бы получила огромное удовольствие от первого этапа экзаменов.
Мы с Максом даже при желании не могли бы выделяться больше. Макс оказался единственным соларием, ярким цветным пятном среди длинного ряда бледных и беловолосых наставников-вальтайнов. И если бы кому-то диковинки в виде солария, обучающего вальтайна, оказалось мало, добавлялась репутация Макса. Благодаря ей те ситуации, где мы могли бы обойтись легкой неловкостью, становились откровенно смешными. Коллеги Макса не знали, как с ним себя вести. Каждая встреча сопровождалась стесненным рукопожатием, смущенным поднятием бровей и нерешительным, удивленным приветствием, а иногда и всем сразу. Моим любимым моментом стала
