что литургия оглашенных – это только приготовление, а вот потом начинается служба. Нет, это не так. Литургия слова и евхаристическая служба – и та и другая части сегодняшнего чинопоследования литургии одинаково важны. Одна без другой служиться не может. Нельзя так сказать, что одна играет служебную роль, а другая является главной. Нет, одна без другой служиться не может. Поэтому очень важно не только причащаться, но и участвовать в литургии слова, вслушиваясь в каждое слово Священного Писания, которое в этот день читается во время богослужения. А то мы иногда говорим: «Я давно не причащался, мне надо прийти на причастие». И оказывается, что мы приходим не [затем, чтобы] участвовать в литургии – сначала в литургии оглашенных, в литургии слова, внимая каждому слову Священного Писания, а потом уже в литургии верных, участвуя в Таинстве Евхаристии, становясь причастниками Тайной Вечери Христовой[24].
За первой молитвой верных следует вторая молитва верных. Одна и другая по-разному, в разных словах изложены в литургии Иоанна Златоуста и в более древней литургии Василия Великого, но и там и здесь обе молитвы имеют один и тот же смысл: в них мы подчеркиваем, что Таинство Евхаристии не священник совершает для мирян, а все мы вместе совершаем, кто собрались в этот день в храме. Итак, во второй молитве верных священник говорит: «…Даруй же, Боже, и молящимся с нами преспеяние жития, и веры, и разума духовнаго. Даждь им, всегда со страхом и любовию служащим Тебе, неповинно и неосужденно причаститися Святых Твоих Таин и Небеснаго Твоего Царствия сподобитися». Итак, нельзя сказать: «Священник служит литургию». Потому что служим литургию мы все вместе: священник и миряне. Священник является только предстоятелем во время совершения этого таинства. А таинство совершает не священник и не собор мирян. Таинство совершает Сам Господь Иисус Христос, единственный совершитель Евхаристии, единственный совершитель Своей Тайной вечери. Итак, давайте запомним, что мы все вместе служим эту службу. Священник является предстоятелем, но совершает таинство Сам Христос.
Как бы вы оценили рассуждения Гоголя о Божественной литургии?
Я думаю, что книга Гоголя – довольно неплохое введение в чинопоследование литургии для человека, который еще не очень хорошо знаком с богослужением. Конечно, Гоголь не был специалистом в области литургики, он не изучал древних чинопоследований. Он написал свою книгу, опираясь только на Служебник – на единственную книгу, по которой совершается Божественная литургия. Но, что очень важно, – он дал в русифицированном варианте все молитвы, которые читает священник во время литургии, включая те молитвы, которые обычно читаются шепотом. Человек, который готовится к литургии, по книге Гоголя может очень хорошо понять всё, что совершается в храме во время службы. Поэтому я считаю, что очень неплохо начать знакомство с Божественной литургией с книги Гоголя. Хотя, конечно, имейте в виду, что это не исследование, это не специальное пособие для изучения литургии. Это личные размышления писателя-христианина над текстом Служебника и над последованием таинства Евхаристии. Если уж говорить о том, по каким книгам лучше всего изучать Божественную литургию, то я бы вам посоветовал три книги. Во-первых, это книга отца Киприана (Керна) «Евхаристия»; во-вторых, это книга о евхаристии отца Александра Шмемана; и наконец это книга отца Александра Меня «Таинство. Слово. Образ». Вот эти три книги прежде всего, конечно, нужно найти и по ним разбирать для себя каждое слово богослужебного чина.
Если я правильно понял, без священника таинство невозможно?
Совершенно верно: без священника таинство невозможно. Но и без прихожан оно тоже невозможно. Весь смысл Евхаристии заключается в том, что не только прихожане без священника не могут совершить Божественной службы, но и священник без прихожан тоже не в силах совершить таинство Евхаристии. Более того, в древней Церкви таинство Евхаристии не совершалось в том случае, если кто-то из общины отсутствовал. Могли служить Евхаристию только в тех случаях, когда вся община собиралась вместе. Более того, в древней Церкви таинство Евхаристии совершал не священник, а только епископ. И в настоящее время, в сегодняшней Церкви, каждый священник совершает любое чинопоследование только от имени своего епископа, потому что это право – совершить таинство – делегировано ему его епископом. Как говорил святитель Киприан Карфагенский, «где епископ, там Церковь», Церкви без епископа не бывает.
В наше время священники пользуются своим статусом священства в корыстных целях: например, когда освящают предприятия нечистых на руку людей…
Вы знаете, бывает даже так, что в рекламных газетах печатается объявление о том, что священник совершает за соответствующую мзду освящение автомобилей на Московской кольцевой дороге или еще где-то или освящение офисов. Но обычно эти объявления дают даже не те священники, которые служат в одном из московских храмов, а откуда-то неизвестно взявшиеся, приехавшие из других епархий, очень часто находящиеся даже под запретом священнослужители. Естественно, что священство возлагает на человека очень большую ответственность, и безответственные поступки священник ни в коем случае совершать не должен. И совершать требы ради материальной выгоды тоже ни в коем случае не дулжно.
Что касается треб, которые совершаются вне храма, то прежде всего эти требы должны быть связаны, конечно, не с освящением офисов, а с посещением больных: с исповедью, которую выслушивает священник у больного человека, если он физически не может прийти в храм, и с причащением Святых Христовых Таин тяжелобольных людей. Более того, я всегда говорю прихожанам: «Родные мои, я всегда, когда нужно, приду к любому больному, как бы далеко он ни жил. Но я стараюсь не освящать квартиры». Потому что можно всегда попросить священника прямо в храме прочитать во время водосвятного молебна молитву об освящении квартиры и самому (или самой) взять святую воду и покропить ею стены своей квартиры.
В каких случаях человек может причаститься себе в осуждение?
Человек тогда причащается «в суд и во осуждение», когда, во-первых, он не думает о том, что подходит к святыне, а причащается механически: все причащаются – и я причащусь. И, во-вторых, тогда человек причащается, безусловно, себе «в суд и во осуждение», когда он считает себя безгрешным, когда он считает себя готовым. Я всегда говорю: «Надо готовиться к каждой литургии, но ни в коем случае нельзя считать себя готовым». Сколько бы я ни готовился, я не готов. Вот когда человек считает: «Я готов, я достоин», – он причащается «в суд и во осуждение».
У меня бывает так, что я собираюсь причаститься – и не решаюсь. Какой-то внутренний толчок при этом ощущаю, что я по грехам своим
