единое пространство.
Пространство чистой сексуальности.
Возвращение к шестой главе
Девочка из небольшого скандинавского города была безумно творчески эротична, но в кругу молодежи этого маленького спящего города поэзия не принимается, ее не читают, о ней не говорят.
А если кто-нибудь захочет признаться в своем неравнодушии к поэзии, то лучше этого не делать. Дабы не прослыть белой вороной, не оказаться в гордом одиночестве, не вызывать насмешек.
И необходимость, неодолимая потребность быть в контакте с окружением победила, а врожденная творческая энергетика осталась. Но проявилась только в одной сфере – в сфере сексуальности (правда, того уровня, который существует даже у лягушек).
Наши встречи немедленно вытащили, выявили мгновенное осознание, что ЭТО есть, что говорить и думать о Вечности, о Поэзии, о Бессмертии Духа, о Музыке Миров не позорно, не шизофренично. Произошло вулканическое извержение лавы подсознания.
Великая созидательная энергия выросла в творческий импульс (эротика ведь в подоплеке – тоже энергия созидания, потенция к совершению).
В нашем случае девочке из небольшого городка потребовался толчок, ввод в тот мир, который оказался ее родным, ее подлинным миром. Вне этого мира она чувствовала себя чужой.
Ее впечатлительность вкупе с талантом мгновенно расставили все на свои места.
Существуют и совершенно иные ситуации, другой тип гения.
Скажем, явление, когда гений живет в мире, где все против его творческого существования, где нет ни одного шанса быть поддержанным. И все же сила творческого огня гения настолько грандиозна, потенциальная необходимость быть самим собой столь необъятна, что гений проявляется наперекор всему. (Об этом подробнее в следующей главе.) Невзирая на невыносимость одиночества, насмешек, нищеты. Ибо угроза несуществования его, гения, как космического, созидающего, как проводника – превыше всех коммуникативных благ. Такого уровня гений часто лишен земного, материального, но одарен высшим богатством: он вступает в эротические игры с Вечностью. Подобное я осмелился бы назвать «идеей непорочного зачатия». Сколько имен можно привести в пример!
Бодлер и Малер, Вийон и Модильяни, Эдгар По и Моцарт, И.С. Бах и Шуман, Ван Гог и Достоевский, Шопен и Брамс, Чайковский и Мусоргский, Мольер и Бетховен.
Каждый из них был лишен многих (иногда даже всех) благ, которые дают надежность проживания нормальной («приличной») земной жизни.
Послесловие к главе
В этой главе я рассказал две истории о двух встречах. Встреча с классом одной из русских школ и с группой гимназистов одной из скандинавских стран.
А ведь название главы – «Тайны гениев». Какая же связь между гениальным созиданием и слушателями? Самая непосредственная.
Помните наш тезис?
КОЛЬ СКОРО СУЩЕСТВУЕТ ГЕНИАЛЬНОЕ СОЗИДАНИЕ, ДОЛЖНО СУЩЕСТВОВАТЬ И АДЕКВАТНОЕ ЕМУ ГЕНИАЛЬНОЕ ВОСПРИЯТИЕ.
И еще одно утверждение:
ЛЮДИ РОЖДАЮТСЯ ГЕНИАЛЬНЫМИ, НО, ПОПАДАЯ В МИР ПОСРЕДСТВЕННОСТИ, ТОЛЬКО ЧАСТЬ ИЗ НИХ СУМЕЕТ ПРОТИВОСТОЯТЬ ЭТОЙ ПОСРЕДСТВЕННОСТИ. ОСТАЛЬНЫЕ ПОПОЛНЯЮТ СОБОЙ БЕСЧИСЛЕННУЮ АРМИЮ ПОСРЕДСТВЕННОСТЕЙ И ТЕРЯЮТ СВОЮ ПРЕДНАЧЕРТАННОСТЬ.
Глава 7. Кто сумеет выстоять?
Кто же из всех рожденных на Земле бесчисленных гениев сумеет выстоять, состояться на планете?
Какие качества необходимы гению дополнительно, для того чтобы не пропасть в сонме посредственностей?
Есть замечательная притча, которая в разных вариантах существует в раз личных культурах. Я возьму ее обобщенный вариант. Один человек долго собирал деньги, чтобы купить в городе козу. У него в доме было много детей, и иметь каждый день козье молоко – значит ни кому не умереть с голоду.
Наконец, отказывая себе во всем, он сумел собрать необходимую сумму. Купил в городе козу и, счастливый, идет в свою деревню, песни поет. А три мошенника решили у него эту козу забрать. Но как? При помощи насилия?
Но тогда эти трое – не мошенники только, а форменные преступники. Они же – только мошенники. И ничего кроме!
Идет человек с козой по дороге, за собой козу на привязи ведет, а на встречу ему – путник (первый мошенник).
– Ты чего это, добрый человек, черта за собой ведешь? Бросай и беги!
– Это – не черт! Это – коза. Три года деньги собирал. Домой веду, деток молоком поить.
И пошел дальше (Экий шутник! Козу за черта принял!)
А навстречу ему – второй мошенник.
– Бросай оборотня и беги!
– Какого оборотня? Это – к-к-к-оза.
И пошел дальше, оглядываясь.
А навстречу ему – третий:
– Бросай и беги-и-и-и!
Бросил и побежал!
Так и вернулся в деревню без козы. Но почему – бросил? Ведь КОЗУ купил? Три года деньги собирал.
И бросил, бедняга! Досталась коза мошенникам! А знаете, почему бросил?
Да потому, что мошенников было целых три. А три одинаковых точки зрения подряд – убийственная доза для слабого человеческого мозга. Это давно замечено всеми народами. Именно поэтому подобного рода притча есть во всех культурах.
Теперь давайте сразу же перенесем это на рожденного на планете очередного гения.
Он, гений, попадает в среду, где не три мошенника, а гораздо больше. И они, мошенники, уже все решили, все обосновали, все подсчитали, все узаконили.
И для того чтобы усомниться в правильности всего установленного, всего узаконенного, гению необходимо ко всем его творческим качествам еще одно особое качество, которое позволит ему усомниться в совершенной и безоговорочной правильности того правопорядка, который узаконен, поддерживается абсолютным большинством и, следовательно, само со бой разумеется.
Он, гений, будет считаться сначала просто маленьким упрямцем (так скажут любящие его родители), затем плохим учеником, и особенно по физике и математике (так скажут учителя в школе про Альберта Эйнштейна).
Затем отметят, что он не владеет элементарными основами музыкального письма (так скажут друзья-коллеги о гениальном Мусоргском), затем упрекнут в бедности фантазии и отсутствии ярких мелодий (так напишут русские газеты после премьеры балета Чайковского «Лебединое озеро»). Затем будут утверждать, что он не умеет рисовать (так выразятся критики во Франции о картинах Клода Моне).
П. Чайковский, Лебединое озеро (1983). Большой театр
Ж. Бизе. Кармен. Большой театр. Е.Образцова, В. Атлантов
Могут довести и до смерти, если у гения – слабое здоровье (Жорж Бизе умирает через три месяца после провала оперы «Кармен» – сегодня самой любимой оперы на планете).
Весь музыкальный мир может скупить все гнилые помидоры (чтобы за бросать ими играющего свою музыку Сергея Прокофьева). Но – о, чудо! Гении настолько упрямы, что, невзирая на тотальную критику, угрозы, невзирая на нищету или полную неприязнь великих Академиков из могучих этаблированных Академий,
продолжают безостановочно следовать в своем упрямом направлении.
