Любаня вымученно улыбнулась и закрыла глаза. Я не стала ей мешать, выключила свет и покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
В нашей спальне меня ждал Егор. Он сгрёб меня в охапку, стоило мне только опуститься на кровать, крепко прижал к своему телу и прошептал:
– С рождеством, любимая.
Тая в его объятиях, исступленно отвечая на поцелуи, я ещё успела подумать, что всё будет хорошо, всё образуется. Егор придумает, что делать дальше. А потом все мысли вылетели у меня из головы, были только его руки, его губы повсюду, была страсть и чистое, ничем не замутнённое удовольствие в итоге.
А утром выяснилось, что Любаня пропала…
Я постучала в комнату и, выждав несколько секунд, открыла дверь. Спальня была пуста.
Я даже не сразу испугалась. Постель смятая, наверное, Любаня проснулась и пошла в туалет или в душ.
Я и сама отправилась в кухню, чтобы сварить кофе, и только часа через пол почувствовала неладное. Обошла ванные комнаты, сначала прислушиваясь, проверяя, что за ними тихо, потом открывая двери, чтобы окончательно убедиться…
Люба ушла.
– Егор, – бросилась я к входящему в кухню широко зевающему мужу с взъерошенными со сна волосами, – Люба сбежала…
Воинов нахмурился, сжал мои плечи, но тут же отпустил, отвернулся к кофе-машине, наливая себе кофе.
– Она большая девочка, – прокомментировал он, стоя ко мне спиной.
– Но Егор… – меня возмутило его нарочитое равнодушие, – она ведь пошла в полицию. Ты сам сказал, что Люба не виновата, что это Макс, а твоя мама придумала… Но Любаня сядет в тюрьму, понимаешь? А она беременна, Егор! Она беременна…
К концу тирады я раскричалась, а потом расплакалась и обессилено опустилась на стул.
– Любимая… – муж опустился передо мной на колени и взял меня за руки.
– Прости, прости меня, пожалуйста, – перебила его, судорожно обнимая и прижимаясь к его груди.
– Я позвоню адвокату, – пообещал Егор, – всё будет хорошо. Не плачь.
На работу я ехала в расстроенных чувствах. Переживала за сестру. Только вчера мы с Любой наконец сумели найти общий язык и сделали маленький шажок навстречу друг другу. Уверена, мы смогли бы сблизиться, научиться понимать друг друга. Стать по-настоящему близкими людьми, настоящей семьёй.
И её поступок я ощущала как реальную потерю. Словно она меня бросила.
В зеркале заднего вида я то и дело ловила озабоченные взгляды моих охранников, но объяснять ничего не стала, хотя за эти месяцы мы с ребятами подружились. Они тоже молчали, чувствуя, что я не в том настроении, чтобы что-то обсуждать.
На работе мне удалось отвлечься. Всё же новая должность, новые обязанности. Я теперь руководила отделом, мне подчинялись четыре человека. Знаю, это слишком мало, но для меня это было наполнено новыми, ранее незнакомыми эмоциями. И постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не бросаться выполнять их работу самостоятельно.
Егор позвонил за десять минут до перерыва.
– Давай пообедаем вместе, – предложил, будто не догадываясь, что я жду вестей о сестре и нервничаю. – Встретимся внизу через десять минут, – и отключился.
Я накинула пальто, бросила коллегам, что бегу на обед, и поспешила к лифтам. Нажала кнопки сразу всех и заскочила в первую открывшуюся кабину, которая двинулась вниз невыносимо медленно, к тому же останавливаясь на каждом этаже. К концу этой поездки моё терпение иссякло несколько раз, я была почти готова выскочить из лифта и искать лестницу. И только остатки здравого смысла удерживали меня от этого шага.
Но самое смешное, что, когда я выбежала на улицу в по-прежнему распахнутом пальто и развевающемся на шее шарфе, Егора ещё не было.
Шёл снег. Белые снежинки падали на лицо и шею, стекали за шиворот маленькими ледяными ручейками. Я очень быстро замёрзла и пришла в себя. Застегнула пальто, завязала шарф и поняла, что я – торопливая идиотка. От осознания стало легче. Сейчас приедет Егор и всё расскажет.
Я запрокинула голову, подставляя лицо белым холодным хлопьям. Люблю снег, он даёт ощущение волшебства, чуда и сказки. А мне сейчас этого как раз и не хватает.
Всё будет хорошо.
– Давно ждёшь? – приближение Егора я прозевала. Почувствовала уже, когда он обхватил руками мою талию и прижался сзади чуть шершавой щекой к моей щеке.
– Пару минут, – я повернула голову, ловя губами поцелуй.
– Идём, – муж потянул меня за собой.
– Егор… – стоило только начать, как он, уже зная, что хочу сказать, остановил меня властным жестом:
– Поговорим в тепле. К тому же я жутко голодный.
Егор привёл меня в небольшой ресторанчик с французской кухней. Расторопная официантка поспешила к нам и забрала верхнюю одежду. Муж погрузился в меню, как будто и не замечая моих тоскливых взглядов.
– Что ты будешь? – Егор наконец оторвался от изучения меню.
А я уже надулась:
– Мне всё равно.
Казалось очень обидным, что муж думает только о еде, и его совершенно не волнует моя встревоженность.
– Будьте добры, – обратился он к подошедшей официантке, – два луковых супа, два салата нисуаз, говядину по-бургундски, ещё треску на гриле, фруктовый чай и чёрный кофе.
Девушка записала его слова, дотошно повторила с вопросительной интонацией и взглянула на меня, но я хранила молчание. Егор знает, что мне нравится, а капризничать имею право: я – женщина, желание которой не было удовлетворено в ту же секунду.
Наконец мы остались одни за столиком. Муж выдержал ещё с минуту напряжённого молчания, а потом признался:
– Твоя сестра – в полиции.
– Я так и знала, Любаню посадили в тюрьму… – понимание катастрофы поднималось волной цунами. Я снова потеряла сестру. Та близость, что возникла между нами вчера, она была прощальной. Чтобы показать мне, чего я лишаюсь, что могло бы быть у нас с ней, но теперь никогда не будет, потому что Любе придётся ответить за то, что совершил другой человек.
– Вер, прекрати паниковать, – ладонь Егора накрыла мою руку и только тогда я заметила, что нервно сжимаю и разжимаю пальцы, – я отправил к ней нашего семейного адвоката. Лев Семёнович во всём разберётся. Да и пока ещё непонятно, что там происходит. Одного признания недостаточно, они должны доказать, что за рулём была она.
– Я хочу её видеть, – решение пришло мгновенно: отпрошусь с работы и поеду к Любане. Уж я сумею отговорить её от этого безумства. Мы вернёмся домой, и всё будет хорошо.
– Прости, любимая, но твоя сестра категорически отказалась с тобой встречаться.
Остаток дня я злилась, да и потом продолжала обижаться. Больше всех доставалось Егору, который со стоическим терпением сносил мои капризы, оставаясь таким же нежным и заботливым.
