и ладожцы начали выгружаться в Москве. Все попытки железнодорожников помешать их прибытию успеха не имели. Получив подкрепление, Дубасов перешел в наступление. В Москве грохотала артиллерийская канонада, трещали солдатские залпы. Вновь, как сто лет назад, при французских захватчиках, горели здания, тянуло дымом пожарищ. Николай II завоевывал восставшую «первопрестольную».
Силы были явно неравные. С одной стороны — отборные гвардейцы, с другой — дружинники, вооруженные револьверами да самодельными бомбами. Карателям удалось расчленить повстанцев. Один за другим гасли очаги восстания. Дольше всех держалась Пресня, получившая с тех пор название «Красной» — красной от знамен, от пролитой крови, от красоты духа восставших революционеров.
Московский комитет РСДРП, Московский Совет, штаб боевых дружин приняли решение прекратить вооруженную борьбу. Командир пресненских боевых дружин большевик З. Я. Литвин-Седой отдал свой последний приказ: спрятать оружие. «Мы начали, мы кончаем», — писал он. «Петербургские рабочие, давшие лозунг 9 января начать, устали, разбиты, не поддержали начавшую Москву. Мы были слабы расшевелить многомиллионное крестьянство. Московский гарнизон остался только нейтральным и сидит в казармах под замком. Мы одни на весь мир. Весь мир смотрит на нас. Одни — с проклятьем, другие — с глубоким сочувствием… Дружинник — стало великим словом, и всюду, где будет революция, там будет и оно, это слово, — плюс Пресня, которая есть великий памятник… Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим. Но это — ничего. Будущее — за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству… Мы — непобедимы! Да здравствует борьба и победа рабочих!»{346}.
Вооруженные восстания в декабре 1905 г. потрясли не только Москву. Нет возможности рассказать о них о всех хотя бы так же бегло, как о Московском восстании. Карта России, на которой декабрьские вооруженные выступления изображены язычками пламени, буквально испещрена ими, а сборник документов о вооруженных восстаниях в конце 1905 г. издателям не удалось опубликовать в одном, даже большом томе, его пришлось разделить на три части — по тысяче страниц в каждой. Вот краткий перечень не только городов, а целых районов, в которых полыхал пожар вооруженной борьбы: крупный промышленный центр Харьков — ворота Донбасса; сам Донбасс; Екатеринославщина (вдоль полосы Екатеринославской железной дороги); город славных революционных традиций Ростов-на-Дону; Северный Кавказ — Новороссийск и Сочи; рабочие предместья Нижнего Новгорода — Сормово и Канавино; поселок крупнейшего уральского завода под Пермью — Мотовилиха; районы, где сочетались острые национальные и классовые противоречия, — Грузия и особенно Прибалтика; Транссибирская железнодорожная магистраль — города Красноярск и Чита, где выдающуюся роль в революционном движении играли рабочие железнодорожных мастерских, депо и станций.
Республики восставших просуществовали около двух недель, в Новороссийске и Красноярске почти два месяца.
Но царизм победил. Однако победа его была временной. Пролетариат, повсеместно возглавлявший революционную борьбу народа, не складывал оружия, а лишь припрятывал его. На последнем заседании Екатеринославского Совета рабочих депутатов представитель «Чечелевской республики» (Чечелевка — заводской район города) заявил: «Мы не отступаем; мы кладем свое оружие в ножны и ждем сигнала, когда совместно со всей Россией вступим снова в борьбу»{347}. Так считали не только екатеринославцы. Так думали рабочие, крестьяне, все народы многонациональной России. Они не признавали себя побежденными, они временно откладывали решающее сражение. Страшная угроза для самодержавия, дни которого еще можно было продлить при помощи солдатских залпов и орудийной пальбы, по снасти которое уже ничто не могло! к До вооруженного восстания в декабре 1905 года народ в России оказывался неспособным на массовую вооруженную борьбу с эксплуататорами. После декабря это был уже не тот народ. Он переродился. Он получил боевое крещение. Он закалился в восстании. Он подготовил ряды бойцов, которые победили в 1917 году…»{348} — писал вождь большевиков, оценивая главный итог последнего месяца огненного 1905 г.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Революция не кончилась в декабре месяце. Она продолжалась еще полтора года. Еще долго вспыхивали в стране отдельные восстания, бездействовали заводы, бурлили рабочие районы, горели помещичьи усадьбы и свистели по деревням казачьи ногайки. Суть происходившего в стране на протяжении почти 30 месяцев выражали всего дна слова: «Долой самодержавие!» — лозунг, который вошел в сознание широких масс народа в 1905 г. «Погодите, — стиснув зубы и сжав кулаки, говорили рабочие после поражения революции, — придет еще пятый год!» Именно твердая всенародная уверенность в близком конце самодержавия и неизбежности его революционного слома явилась главным итогом 12 месяцев 1905 г. России стала не та: в этом году в ней родился революционный народ.
Изменилась Россия и в другом. Революция не смогла сокрушить самодержавия, установить в стране демократическую республику. Сил у революционного народа не хватило даже на то, чтобы установить конституционную монархию. Но в направлении к пей был сделан шаг. Самодержавие не смогло остаться в своем «чистом» абсолютистском виде, оно не смогло более обходиться без представительного учреждения, без российского квазипарламента — законодательной Думы.
Образование законодательной Думы — прямой результат революционной борьбы. Вместе с тем правительство — исполнительная власть в стране — продолжало считать себя ответственным только и исключительно перед царем, а не перед «народными избранниками». С созданием Думы к старым противоречиям, существовавшим в стране, добавилось повое — между представительным учреждением и правительством. Противоречие это нельзя считать главным, но оно ярко и показательно. В итоге 1905 год не только не ликвидировал предпосылок буржуазно-демократической революции, а добавил новые. Революция неизбежно должна была вспыхнуть вновь, но уже в иных политических условиях.
Героической борьбой рабочий класс вырвал у царизма ряд других политических уступок, завоевав на короткое время невиданную ранее в России свободу слова, собраний, союзов. Известные уступки в экономической жизни сделала и буржуазия: установление на ряде предприятий 8-часового рабочего дня, увеличение заработной платы, улучшение условий труда и быта. Правительство отменило для крестьян выкупные платежи.
Пятый год стал уникальным не только в истории народов России, он стал вехой в истории всего человечества. Начавшаяся в этом году в России революция была примером первой народной революции эпохи империализма. «Да, народной, революции, — писал В. И. Ленин. — Социал-демократия боролась и борется с полным правом против буржуазно-демократического злоупотребления словом народ. Она требует, чтобы этим словом не прикрывалось непонимание классовых анатагонизмов внутри народа. Она настаивает безусловно на необходимости полной классовой самостоятельности партии пролетариата. По она разлагает «народ» на «классы» не для того, чтобы передовой класс замыкался в себе… а для того, чтобы передовой класс… тем с большей энергией, тем с большим энтузиазмом боролся за дело всего народа, во главе всего народа»{349}.
Гегемоном первой
