— Здесь всё не так плохо, — заверяю я Нагму. — Труд тяжёлый, но крестьянам привычный. Их хорошо кормят и неплохо, по здешним меркам, платят. Достаточно, чтобы они предпочли стройку своим трудам на земле.
Я не уточняю, что весь ресурс свободного найма уже исчерпан, а значит, вскоре ситуация изменится. Крестьяне не могут бросить наделы надолго, земля такого не терпит, поэтому на «отхожий промысел» уходят немногие. Фред говорил, что они предлагали вариант завезти рабсилу — в Мультиверсуме хватает срезов, откуда люди будут рады сбежать на любых условиях, — но Перидор упёрся. Боится, что слишком много чужаков разбавят его народ, превратив его в совершенно другой. Нельзя сказать, что он так уж не прав.
— А зачем дорога к горам? — спрашивает Нагма.
— Ты на карту смотрела?
— Ну, так…
Впрочем, я сам узнал недавно, хотя карта вот она, перед носом висит. Красивая, большая, во всю стену графского кабинета — прямо на штукатурке и нарисована. В этом срезе всего один континент, похожий на карте на перевёрнутую носиком вверх репку. Меровия занимает верхнюю центральную его часть, кончаясь холодным морем на севере, а боковые сектора принадлежат другим государствам.
— Видишь, этот хребет, в который упираются земли графства, пограничный. Горный массив делит континент на две неравные половины: на меньшей, северной — Меровия с соседями, а южнее гор — огромная территория, которая сейчас практически ничья. То есть там живут туземцы, которые считают её своей, но, за неимением государства, которое могло бы на этом настоять, их мнение в расчёт не принимается. Багратия и Киндур, используя свой морской статус, вовсю колонизируют прибрежную часть, вывозя сырьё и рабов, но в центр им пока не пробиться — далеко от берега. Если мы преодолеваем горы вот тут — я показал узкий горный хребет, то оказываемся в самом сердце южной части континента. Меровия становится колониальной державой, не будучи державой морской, и снимает все сливки.
— У нас тоже будут рабы?
— Нет, Джулиана считает рабовладение стратегически бесперспективным. Но здесь будет свой кофе, каучук и пальмовое масло. Или что там ещё завозят из колоний? А там будет рынок сбыта для ещё не родившейся меровийской промышленности и переселенческие анклавы, куда будет стекаться избыточное и слишком пассионарное население. Когда оно, опять же, появится…
— Это хорошо, — вздыхает дочь, — что рабов не будет. Я и феодалкой-то себя странно чувствую, куда мне в рабовладелицы?
* * *
— Вот он, настоящий звук прогресса, — смеётся Фред.
Взрывы звучат далеко и гулко, но перила балкона слегка вибрируют, и в бокале пробегает крошечная кольцевая волна. Горный хребет узкий, но высокий, и считается непроходимым, поэтому в нём сейчас бьют тоннель. Идут горновзрывные работы. Бригада горных мастеров завозная, аборигены только таскают и грузят камень. Его раздробят и положат в насыпь под рельсы, которые уже дотянулись до самого тоннеля.
— Люди, люди, нам нужны люди! — Фред отхлёбывает вино. — Это самое узкое место сейчас. Через несколько лет подрастут детишки, но пока что Перидор, который запретил завозить людей, нас тормозит. И ведь всё равно, через несколько лет начнётся миграция. Мы пробьём тоннель, на той стороне встанет торговая фактория, надо будет налаживать отношения с туземцами, не успеешь оглянуться — а они просочились, как керосин. Через поколение будет полно метисов.
— А там что, негры? — я как-то забыл поинтересоваться этим вопросом.
— Нет, фенотипически ближе к индейцам, пожалуй. Геноцидить их невыгодно, работать некому будет, а значит, придётся строить туземные администрации, ассимилируя их элиты. Вот увидишь, скоро в Меровии будут бронзовокожие бароны, дикие, но симпатичные. Эх, если бы не время…
— А что нам время? — удивился я. — Мы же всегда можем его «промотать на ускоренной»…
— Мы-то да, но не они, — Фред показывает бокалом вниз, где неторопливо формируется императорский кортеж.
Их величества завтра планируют отбыть обратно во дворец, и мы с Нагмой будем их сопровождать. Потому что Теконису нужны новые контрольные точки. Катрин счастлива, она категорически не хочет расставаться с Нагмой и со мной. Я не очень — в моём замке уже есть канализация и водопровод, а в императорском — пока нет. Хотя Перидор уже оценил и хочет. Но производство медных труб полукустарное, а масштабировать — опять же людей не хватает. На днях мы с Нагмой торжественно открыли «Михайловские ясли» — место, куда принимаются совсем малолетние дети, которых крестьянам тяжело прокормить. Падение детской смертности уже сказывается, графство Мерикарское провело полную вакцинацию первым. Вилланы практичны — сдать младенца графу на полный пансион очень выгодно. Кормить-одевать не надо, дитя под присмотром, лекари лечат бесплатно, а подрастёт — ещё и грамоте научат. Крестьяне думают, что хитрые — мол, пусть граф за свой счёт выкормит, а мы потом заберём и к сохе приставим. Их никто не разубеждает, и теоретически такая возможность есть — никто не отбирает у них детей насовсем. Но мелкий шрифт в договорах и у нас-то никто не читает, а здешние пейзане вообще неграмотные.
— Если бы тут были только мы и меровийцы, то спешить действительно было бы некуда, — поясняет Фред. — Но я тебя уверяю, соседи уже сильно напряглись. К Мейсеру подкатывали эмиссары Киндура и Багратии, зондировали почву, нельзя ли нас перекупить.
— И как? Можно?
— Нельзя, конечно. Чисто технически — оплата сгорит. Но они, разумеется, на этом не остановятся. Увы, информационная прозрачность тут не хуже, чем в век интернета. Депеши идут дольше, зато и отследить их сложнее. Каждый сделанный нами шаг ложится докладом на столы соседним правителям, и они будут беспокоиться всё больше и больше. Однажды они придут к выводу: «Меровию надо остановить сейчас, пока не стало поздно».
— А мы что?
— А мы должны сделать так, чтобы к этому моменту было уже поздно.
* * *
— Мой паладин?
— Моя принцесса!
— Моя фрейлина?
— Моя Катюха! — смеётся Нагма.
Графиня Морикарская произведена во фрейлины и конфидентки, так что официально является придворной дамой высшего полёта. Кажется, даже с содержанием. Принцесса настояла на том, что поедет в нашей карете, а не с братом и родителями. Потому что у них нет планшета с мультиками, книжек со сказками и Нагмы, с которой можно поиграть в куклы. Императрица немного похмурилась, но Император разрешил отойти от правил этикета. Всё равно мы скоро отбудем восвояси, покинув этот срез ненадолго для нас, но на приличный срок для местных. Катрин заранее переживает и не отпускает нас от себя. Старается провести побольше оставшегося времени вместе.
— Зато, прикинь, — утешает её дочь, — когда я вернусь, мы уже будем ровесницами! Ведь да же, пап?
— Приблизительно. Я не знаю точно, сколько мы будем отсутствовать в локальном времени. Мейсер обещает, что отпуск будет дольше прошлого, мы даже сможем съездить домой, но и коэффициент лага не постоянный.
