— Ну да. Как и все подобные святилища.
— Значит, если ограбить его после закрытия, никто не узнает об этом аж до обеда. А городские ворота, как и всегда, откроют с восходом солнца. Не верю, что главный смотрящий постоянно держит связь с дежурным магом. Он среагирует лишь на сигнал тревоги. А если его не поступит, то и не среагирует.
— Так ты все же решил лезть в храм? Но у нас уже достаточно малых накопителей, чтобы объединить их в любой приемлемой форме взаимодействия и получить требуемый объем маны. Простейшую форму изготовить легко: можно, скажем, сплести ее из кожаных ремешков. А ограбление храма — это одновременно и его осквернение…
— Что чревато гневом богов-покровителей, знаю. Но это скорее страшилка, чем реальная опасность. Я не богов ограблю, а жрецов. Чей гнев мне как-то без разницы. Богов в принципе нельзя ограбить, пока находишься в Срединном Пространстве. Они свою долю дохода с верующих забирают сразу, маной. В хранилищах и накопителях храмов оседает лишь то, что принадлежит служителям культа.
Жюстина оторвалась от еды и тяжело вздохнула:
— Пора уж мне привыкнуть — если ты что-то задумал, тебя не отговоришь.
— Тогда и не отговаривай, — предложил я. — Тем более что нам не придется идти в храм обоим. Чтобы обмануть дежурного, я должен явиться один.
— И не стыдно тебе будет обчистить святилище темных сразу после получения подарка от них?
— Этого жезла? Так ты сама сказала — подарочек-то троянский.
— И не страшно? Артефакт стал жезлом только что. Я понятия не имею, кто именно это сделал, но он или они могут сильно обидеться.
— За что же? И зачем? Вдруг я на радостях кольнусь жезлом сразу после ограбления?
— Повторяю: при самостоятельной инициации незачем колоться. Посмотри раздел «Подробности» в описании. В свитке должно быть два варианта начала последовательности молитв. Соответственно, будет и две формулы для приступающего к таинству.
— Ах да! Первая: «Я, (имя рек), готов принять новое предназначение…». И вторая: «Неофит (имя рек), готов принять…», и далее то же самое, что и в первой формуле… Послушай, но ведь насильственная смена класса кому-либо — это преступление против Высшей Справедливости и законов Вселенной Дагора. За такое можно отхватить кару пожестче сдирания кожи заживо.
— Потому я и сказала, что тебе всего лишь сделали намек. А в действительности, если тебя решат принудить, то не в нахрап, а сыграют тонко. Допустим, подстроят так, что у тебя и выхода другого не будет, кроме совершения самоубийства. А как только его совершишь, появится некто, способный провести обряд. Который прост. Его осилит любой разумный.
— Хорош меня пугать. Сейчас ты скажешь, будто первый и самый блестящий случай организовать мне подлянку представится как раз при ограблении храма. И будешь права. Но я приму кое-какие меры предосторожности. Оставлю жезл здесь, внутри магического круга, и пусть самозваные архитекторы моей судьбы попробуют его оттуда достать. Достанут — значит, они выиграли. Побуду магом до шестидесятого уровня. Да хоть до сотого! А потом изыщу возможность сменить класс обратно. Мне нравится быть воином, а в перспективе — воином-магом, а кому это не нравится, могут идти в жопу… Ты наелась? Я — да. Давай поднимемся в спальню и перепробуем все позы, в которых трахались герой Ингервольд и волшебница Миранда в первую неделю после столетней разлуки.
— Я их уже пробовала! Неоднократно. А ты, боюсь, не выдержишь. И притащишься потом в храм примерно в том состоянии, в каком бывает лимончик, который по очереди выжали себе в чай бедный барон вся его челядь.
— Именно таким мне и следует прийти. Подробностей не спрашивай — секретная информация… Так мы идем в спальню или начинаем здесь? Ингервольд и Миранда любили друг друга на обеденном столе?
— Да, и под столом! Это случилось когда Ингервольд нажрался как свинья и упал со скамейки, уцепившись за свою подружку. В сказании о нем такого эпизода нет, но верь мне — так и было. Конечно, он хотя бы однажды нажрался — за неделю-то! А скорее всего, и не раз. Поводов хватало: воссоединение с возлюбленной, обретение бессмертия, омоложение…
В три часа пополуночи я стоял перед Храмом Всех Святых. После секс-марафона с Жюстиной меня слегка пошатывало. Укрепляющее зелье должно было начать действовать через минуту, а пока оно создавало лишь легкое возбуждение, наверняка отражавшееся у меня в глазах. Рот я только что прополоскал вином. Любой мужик при взгляде на меня сразу понял бы, чем я занимался незадолго до. И с каким усердием. А после такого и вмазать не грех…
В храм вела большая двустворчатая дверь с маленькой дверкой в одном из полотнищ. Как в гараж, блин! Я постучался. Внутри послышались шаги, которые быстро смолкли: дежурный маг сканировал обстановку снаружи. Через секунду в маленькой дверке распахнулось смотровое оконце, и я увидел сквозь частую решетку озабоченное и удивленное лицо.
— Хулио? — уточнило оно. — Что случилось? Зачем ты явился в храм среди ночи? Ты должен меня сменить, — но не сейчас же!
— Здоровья и обилия маны тебе, достойный Тармаст, — ответил я, выудив нужное имя из памяти личины. — Прошу простить, что потревожил тебя в неурочный час, однако на то есть серьезнейшая причина. Моя невеста, как ты знаешь, не так давно скрылась неизвестно куда, похитив из нашего святилища артефакт номер шестнадцать. И вот сегодня она нашлась — более того, выяснилось, что эта славная девушка ничего не крала. Она лишь стала свидетельницей кражи, и так испугалась, что не решилась сказать о происшествии даже мне. И спешно покинула Каритек, опасаясь мести настоящего вора.
— О, боги! Неужто вор — один из старших жрецов? Только старшего жреца не бросили бы в темницу сразу по обличении! Только он стал бы угрозой свидетельнице!
— Ты прав, мой брат по вере! И только старший жрец мог предугадать свойства артефакта до их открытия и понять ценность предмета.
— Но кто он?.. О, прости! Конечно, ты не можешь и не должен открывать мне его имя по тем же причинам, что и…
— Верно, Тармаст! Я сделаю это завтра, когда заступлю на дежурство, и подойдет время великого вечернего приношения, на которое соберутся все жрецы. Сейчас же я пришел в храм потому, что просто не мог усидеть дома. Представь: я вновь обрел ту, с которой решил связать свою судьбу. Я лично привез ее в город и устроил скромный домашний пир. А после мы радостно плескались в море любви… Да что я тебе рассказываю? Ты сам прекрасно понимаешь, что может быть между мужчиной и женщиной в таких случаях. И особенно в случае подобном нашему. Обвинение с моей невесты считай что снято! Она теперь спит; но я оказался слишком возбужден, чтобы последовать ее примеру. Хочу немедленно принести благодарственную жертву богам и святым — ведь не иначе как с их помощью разрешилась тяжелейшая для меня ситуация. Прошу тебя, пусти меня в храм. Все равно мне и минутки не вздремнуть. Лучше проведу время до своего дежурства в пении молитв хвалы.
— Понимаю тебя! Сейчас впущу. И обещаю хранить тайну твоего визита вплоть до великого вечернего приношения. Тебе ведь не нужны никакие расспросы, пока не будешь готов обличить вора. Правильно?
