на нас с любопытством.
— Ложь! — Протянула она, со смаком выговаривая каждое слово. — Вы явились ко мне из портала, который не мог открыться сам по себе.
— Нас направил сюда колдун севера. Мы просим помочь нам победить Мнемогемнона, или, на худой конец, закрыть дверь в другие миры, что находиться в этих горах, — пояснил Вожак, подходя на шаг ближе в направлении ведьмы, — уверяю вас, мы пришли с миром.
Эффектная улыбка медленно меркла, уступая место явному презрению.
— Колдун севера… — вкрадчиво проговорила дева, — Конечно, кто же ещё мог почуять меня. На сей раз, стало быть он решил подослать ко мне заранее мёртвое, но не гниющее, — а потому, совершенно бесполезное, — мясо.
«Она знает! — Мелькнуло у меня в голове. — Знает, что мы неживые.»
Вожак никак не отреагировал на слова ведьмы. Нас часто называли мертвецами за наши моральные качества, и он, очевидно, решил, что эта дама просто наслышана о наших подвигах.
— Вы знакомы с отшельником? — Спросил он.
— Скорее, с его завистью, глубокой и чёрной, как это болото. Что он затребовал? Сжечь меня? Или, быть может, мою кровь?
— Ваш мозг.
Услышав ответ, ведьма устало закатила глаза. Судя по всему, такой вариант казался ей самим собой разумеющемся. Окинув взглядом водоём, она провела рукой, очерчивая просторы, заполненные смрадной жижей.
— Посмотрите, что он сделал с моим народом. В поисках вечной жизни, он прибегал к помощи людей, запугивая их, заставляя отлавливать нас и сжигать один за другим. Мне остались лишь их останки, обезображенные, впитавшие в себя всё проклятие нашего рода. Я знала, что он ведёт охоту за их костями. И забрала их с собой, туда, где нас никто не найдёт.
Повернувшись к Вожаку, она твёрдо проговорила, вперив в него острый взгляд:
— Возвращайтесь откуда пришли! Идите домой.
— У нас нет дома. Вы же сами сказали, что мы мёртвые. Какой у нас может быть дом?
— Весь мир, быть может, — предположила ведьма.
— Этот мир падёт, если чудовище, что идёт с запада, достигнет врат в этих горах.
Сощурив глаза, она смерила взглядом Вожака, пытаясь обнаружить на его лице признаки лжи. После чего вгляделась в глубины леса за нашими спинами. Острие взгляда проходило сквозь нависшие пряди волос, и далее, через множество деревьев и кустов, мимо лугов и полян, огибая жилища диких животных, устремляясь туда, откуда на нас двигалось воплощение зла. Совершая тяжёлые, широкие шаги, сжимая в руках смертоносную косу, монстр неумолимо приближался, и тысячи глаз, ползающих по всему телу и окружающей территории, указывали ему путь.
— Мнемогемнон… — выдохнула ведьма, — он и сюда добрался.
Почившие родственники, витавшие вокруг нас всё это время, с оглушительным плюханьем, один за другим начали падать в воду.
— Идите за мной, — скомандовала хозяйка леса, круто повернувшись в направлении крысиного моста.
— Постойте, — оторопел я, — нашему товарищу нужна помощь. Он слеп.
— Он? Слеп?! — Рассмеялась ведьма, — мне пришлось усыпить его, чтобы он перестал глазеть на меня, срывая возможность эффектно появиться. Оставьте его здесь, он очнётся через пару часов и отыщет вас, клянусь.
И, не оборачиваясь, она устремилась в чащу.
***
Её звали Гете́рой. Я запомнил это имя, потому что встречался с ней в последующих жизнях. Гетера жила очень скромно для сущности с таким сверхъестественным потенциалом. Гонимая суеверными людьми, она отходила всё дальше и дальше на восток, пока наконец не оказалась в этих местах. Лес, покрывающий горы, дал ей убежище, позволив развернуть внутри себя болото, наполненное смолой.
— Я перевела десяток охотников на ведьм, чтобы наполнить этот водоём достаточным количеством гнили. — Пояснила Гетера. — Их лицемерные души отлично подходили для этого.
Также ей пришлось занять одну из пещер, уходящих вглубь массива, чтобы организовать примитивный быт.
— Стало быть, отшельник не так прост, раз вы бежите от него, — резюмировал Вожак, греясь у огня, который ведьма развела в своём котле. Свет пламени разбрасывал наши тени по каменным сводам; меня не покидало предчувствие неизбежной катастрофы.
— Сам отшельник не представляет для меня никакой угрозы, — заверила ведьма, — этот старик слишком напуган перспективой встретиться с Творцами миров. Ни он первый, ни он последний, кто думает, будто наше проклятие поможет избежать смерти. Сколько ещё ему нужно убить подобных мне, пока он наконец не увидит, что мы не бессмертны?
Поужинав какой-то травой, мы встали ближе к котлу, давая одежде просохнуть. Вход в пещеру отделял тонкий, но достаточно тяжёлый навес. Сквозь это полотно, грубо сшитое из чьей-то кожи, пробивались последние лучи заходящего солнца. Тучи понемногу рассеивались.
Гетера, судя по всему, не нуждавшаяся в еде, ходила по потолку у нас над головами, заложив руки за спину. Её волосы свисали вниз чёрной паутиной, однако полы шёлковых одеяний, тем не менее, не были подвержены законам природы. Я хотел спросить, как ей это удаётся, но не решался прервать их диалог.
— Не понимаю, почему вы просто не уничтожите приходящих к вам людей. Нас, судя по всему, вы не хотели оставлять в живых… надолго.
— Я не могу убивать людей. Даже самых мерзких. И отшельник это знает.
— Почему?
Задрав голову, Вожак смотрел, как на её лице появляется насмешка:
— О, боги. Он и в самом деле отправил вас ко мне, ничего не объяснив.
— И он заплатит за это! — Знакомый голос эхом пересёк пространство пещеры.
Мы посмотрели в направлении выхода, и увидели нашего незрячего друга. Его глаза были всё также безжизненны, но твёрдая походка, с которой он направлялся к очагу, говорила, что он видит как никогда ясно.
— С возвращением, — протянула ведьма, плавно опускаясь на холодный пол. — Надеюсь, мои предки не доставили тебе хлопот.
Слепец устроился возле огня, принимая протянутую мной траву.
— Когда вы ушли, — рассказывал он, пережёвывая стебель сорняка, — чьи-то руки утащили меня на дно. Я бы задохнулся, если бы дышал, но, похоже, в этом больше нет смысла. Сковав меня своими костяными объятьями, останки этих людей, рассказывали мне о своих жизнях. Вы и представить не можете, как удручают эти жалобы, уж простите, госпожа за эти слова. Я мечтал проснуться, чтобы вернуть контроль над телом. Закричать, позвать на помощь. Но я был без сознания, и всё же слышал каждое слово, и, — дьявол, — какие же эти слова были тяжёлые. В конце концов, они отпустили меня.
Покрытые язвами, тонкие руки опустились на плечи солдата.
— Мне стоило предусмотреть это. — Сочувствующе сообщила Гетера. — Я всё чаще теряю связь с реальностью, и способность сочувствовать даже своей почившей семье. Неудивительно, что они искали чьи-то уши, чтобы излить душевные страдания.
— Всё в порядке, — отмахнулся Слепец, закидывая в рот остатки
