снова появился позади её и, мгновенно приставив нож к спине, с силой ударил по рукояти ладонью. Позвоночник должен был остаться перебитым, а сама Эйни — рухнуть на колени, не чувствуя ног и, возможно, рук, но её до этого момента живая фигура рассыпалась с уже знакомым стеклянным звоном.
— Что за фокусы!.. — прогремел Шаргаас.
— Давай ускорим темп наших отношений! — усмехнулась она, появляясь на противоположной стороне поляны и натягивая тетиву.
Стрела ударила в голову орка, но головы там уже не было. Бог снова колол фигуру настырной землянки, и та снова распалась стеклом.
Дыхание орка участилось, став еще более тяжёлым и хриплым. Проворная девчонка появлялась снова и снова, а Бог прыгал за ней, тратя свою силу с каждым разом, но наносил всего лишь один удар. Он метался между зеркальными изображениями, а они стреляли по нему со всех сторон, словно это был и не его алтарь. Каждая стрела могла стать последней, каждая могла быть настоящей.
— Братья, я призываю вас! — завопил он наконец в отчаянии, но звёздное небо вдруг опало маленькими искрящимися точками, только что казавшимися далекими светилами. Вместо небосвода над ним нависал древесный купол, непроницаемый для зова Богов и Странников.
— Я тебя найду и убью! — заревел он, облаченный туманом, метаясь между фигурами лисодевочки, которые всё осыпались звенящим стеклом на траву.
— Спирит! — разнеслось над алтарём, и каменный нож ударил на звук.
Он целил в сердце, прямо между округлостей женской груди, однако на сей раз нож не провалился в стекло, а вонзился в выставленную для этого плоть. Рука Чака Вульфена поймала лезвие и, пропустив сквозь себя, вцепилась стальной перчаткой в гарду.
Их взгляды встретились — Бог материализовался. Его клинок наконец-то почувствовал живую кровь, и в тот же миг стрела ударила ему в горло снизу вверх. Широкий, специально созданный режущий наконечник, заряженный тысячами единиц маны, снёс голову с широких плеч Шаргааса, оставив нетронутым ожерелье из зубов.
Тело рухнуло под ноги Странникам. Каменный нож медленно выскользнул из ладони Чака, открывая широкую рану. Эйни привстала с колен, чтобы посмотреть на гиганта сверху вниз, хотя во время боя в алтаре он не казался таким большим, как в обычном мире.
Повисшую тишину разорвал спокойный голос Гель Тиира, который вышел из тени деревьев и не спеша направлялся к ним.
— Осталось последнее. И это нужно сделать быстро, а то он оживёт.
— И что же? — нахмурилась Эйни.
— Пожрать бога, забрав его силу, и самим перейти в пантеон местных богов. Поздравляю, кстати! — слегка поклонился архимаг.
— Мы — Странники Спирита, а не Боги!.. — начал было Чак, но Эйни приложила к его губам указательный палец.
— Мы получим за него сто тысяч рейтинга. Даже если убьем всех, следующая несгораемая сумма будет на полмиллиона. И ради чего? Ради одной-единственной циферки в параметры? Нам нужно стать такими, как они, чтобы убивать их и расти над собой! — произнесла она, глядя Чаку прямо в глаза.
— А как же мир во всех мирах? Как же зелёная Земля?
— Мы сможем сделать больше в разы, если съедим его вдвоём! — чуть повысила голос Эйни.
— Но нас тут трое… — Чак оглянулся на Гель Тиира.
— Нет-нет, я не намерен быть богом, — помахал перед собой рукой Гель. — Я надеюсь, меня ждёт другая судьба. А вам достаточно пары кусков.
В воздухе возникла табличка, на которой было написано:
Странник Эйни Лаос отлучена от Спирита!
— Видишь? Я ему не нужна! — произнесла Эйни и, встав на колени, выхватила из колчана одну из стрел с режущим наконечником, отрезала часть мяса от плечевой мышцы павшего Бога, отправила кусок быстрым, слегка нервным движением себе в рот и принялась пережевывать.
На Чаке не было лица. Он смотрел на свою спутницу, только что отлучённую от системы, и, заметив его замешательство, она подняла голову и протянула ему новый кусок.
— Почти библейская картина… — вздохнул Странник, посмотрев на небо. — Спирит! Прости её! Я и к тебе пришёл ради неё. Я не могу её потерять.
Странник Чак Вульфен отлучен от Спирита…
Не глядя на табличку, маг последовал примеру девушки. Мясо показалось ему жёстким и сладким, словно кто-то специально вымачивал труп в сиропе.
— Хи… — улыбнулась Эйни. — Это та вероятность, где Гель Тиир не убивает нас заклинанием, когда мы лишаемся силы Спирита.
— Ты знала вероятности и всё равно решила отлучиться? — нахмурился Чак, глядя поочерёдно то на Эйни, то на архимага.
— Раскаяние в наших делах должно помочь нам быть правильными Богами. Мы рисковали, но он, обычный человек, выбрал благородство, — улыбнулась она, поднимаясь.
— Ты ушибленная на всю голову! — прошептал Чак и, видя странную улыбку девушки, обнял её.
— Террарианцы, пора уходить, — оглядываясь, напомнил Гель Тиир, делая вид, что не услышал последних фраз. Глубоко в душе он думал о том, что уничтожить одним махом пусть и бывших, но Странников врага — великая победа. Однако он уже не был в Тирипсе, а эти двое помогли ему спасти учеников.
«Иногда,— мелькнула у него мысль, — не всякий недруг действительно враг и уж точно не всякий друг действительно друг.»
— Мы с Земли, — смущённо улыбнулась Эйни, тепло глядя на символьного мага.
— Не знаю такого места, — помотал Гель Тиир головой, уже открывая светящуюся рамку портала.
Взявшись за руки, Чак и Эйни переместились на австралийскую базу Спирита. С поляны они ничего не взяли, но как только вышли из портала, на груди лисодевочки оказалось ожерелье убитого Шаргааса, а из-за широкого ремня Чака торчал каменный клинок.
Глава 34. Смертельный выход
Богов окутало зелёной дымкой. Вязкое заклинание мешало им мгновенно перемещаться своими тропами. Я связал их позиционным боем, но моей вязкости хватило лишь на то время, пока тэварцы не почувствовали, что на алтарь ступила нога чужаков, и практически сразу же они ощутили гибель своего собрата, как и рождение двух новых божеств в стане врага.
Я удерживал ИХ изо всех сил, подаренных мне пятой стеной, пока зелёные боги не объединили усилия и не исчезли, покинув бесчисленное орочье войско. Тут же затрубили рога, при звуке которых зеленокожие в едином порыве отхлынули назад, но на этот раз не по извилистым захламленным городским улицам, а по идеально очищенной от построек местности, которую еще недавно занимали шестой и седьмой городские секторы. Заклинание Груумша и его факельный артефакт были страшным оружием, и я был безумно рад, что не оказался у него на пути без оборонительной магии пятого круга невидимого манового пня.
О превращении Эйни и Чака в богов я узнал со страниц всё того же наблюдателя за миром Жатв. «Ох зря вы так, Странниками у вас шансов было побольше…» — вздохнул я мысленно, замечая, как внизу сквозь толпу отступающих орков топает косолапой походкой к стене Мяч. Его шерсть была вздыблена, а мечи обнажены, однако зеленокожие, словно водный поток, обтекали его, не давая богу боя.
«Приближается сильный противник — сражайтесь», — предупредила меня стена.
— Это тот, который подарил Саду белый флаг и переговорные трусы. Он нам точно не враг, — мысленно ответил я и поманил к себе солдата с длинным ростовым луком. — Эй, лучник, да-да ты!
— Да, мессир архимаг? — подбежал немолодой уже человек в кольчужной рубахе и круглом шлеме типовой чеканки, какие носили многие защитники.
— Мне нужно, чтобы ты выстрелил, — проговорил я.
— Всенепременно, — склонил голову лучник, — но скажите, куда или в кого.— При этих словах он искоса глянул на отступающих орков.
— Сейчас всё увидишь… — улыбнулся я, ловя взгляд стоящей в мире маны суккубу.
* * *
Кенгу был доволен собой. Он неспешно ехал на лошади, а в доверху груженных седельных сумках побрякивали золотые монеты различной чеканки, среди которых были и золотые тирипсы, которые с радостью принимали на всех материках. Скуластое лицо улыбалось, задумчиво глядя на встречающую его новую жизнь тёмными пуговками глаз. Чёрные немытые волосы свисали вниз с круглой проплешины, на которой можно было при желании носить небольшую шапочку, не боясь, что её сдует ветром, до шипов клепаной кожаной походной куртки. Глубоко посаженные глаза были полузакрыты — маг предавался мечтам. Далеко позади осталась проклятая пятая стена, где ему довелось служить почти задаром, а на северо-востоке,
