появилась ещё одна. Маленькая. Она была укрыта полупрозрачным балдахином, из центра которого свисали золотые звёзды. Сквозь прозрачную ткань виднелась резная спинка и забавный лис, усаженный между подушек.
Всё было в нежнейших пыльно-бежевых, розовых, синих тонах. На стенах появились сразу несколько ночников в виде пушистых облачков.
Я не успела даже подумать в сторону убежища для малышки, а уже всё готово. И это лучше, чем я могла бы мечтать. Идеальные оттенки, натуральные материалы и практичность в каждой детали. Даже на перилах кроватки есть небольшой органайзер, чтобы всё было под рукой.
Это мог сделать только один человек, и мне становится ещё больнее оттого, что я его прогнала. Сквозь пелену слёз почему-то снова представляется нереальное будущее. Как среди ночи Марк встаёт от малейшего писка укачивать раскапризничавшуюся малышку. Мне — тихое “Спи” на ухо и сладкий поцелуй в губы. Малышке — “Почему моя маленькая принцесса проснулась?” и вся остальная нежность мира. Он её любит так сильно, что я даже начинаю немного ревновать. Покачивает на руках, напевая песенки, прижимает к груди, делясь теплом. Когда Марк замечает, что я за ним наблюдаю, счастливо улыбается даже в два часа ночи.
Пускай и только в моих мечтах.
Открываю глаза и вижу пустую комнату. Сама себе делаю больно, чтобы напомнить о нереальности этой картины. Сразу после концентрированной любви по венам текут осколки стекла, разрывая в клочья всё на своём пути.
Где-то позади слышится возня и тихий мат. Жданов, как всегда, слишком быстро справился.
— Вот ты где. Мирра, что это за побег такой был? Я чуть с ума не сошёл, пока тебя искал! Как тебе ребёнка можно доверить будет, если ты такие фокусы выкидываешь? А это… что?
Он говорит, говорит, а у меня перед глазами всё ещё тает картина несбыточного счастья. Костя подбирается ближе, оглядывает комнату из-за моего плеча. Он пытается приобнять, но я отскакиваю от его ледяных рук в сторону.
— Ничего себе ты не готовилась, — хмурясь, кивает на обновки в комнате.
— Это подарок. Жданов, чего ты хочешь? — пытаюсь незаметно вытереть слёзы и накидываю обратно толстовку, то ли замёрзнув, то ли пытаясь закрыться и защититься.
— А кто такие подарки делает? Тот, кто раньше родного отца узнаёт о существовании ребёнка? — на его лице очень быстро злость сменяется обидой и… сожалением.
Мы даже не пытаемся говорить. Только смотрим друг другу в глаза. И вроде бы всё как раньше. Он всё ещё серьёзный, взрослый и красивый. Я рядом с ним, несмотря ни на что, вечная студентка. Нам не хватает только машины времени. Мы проросли друг в друга. Знаем наизусть, что каждый может сказать, сделать. Знаем привычки по утрам, любимый кофе, что, заходя в лифт, каждый раз обязательный ритуал целоваться, пока не заканчивается дыхание.
Но теперь этого слишком мало. Пропасть стала непреодолимой, и он сам это понимает.
— Вижу, ты уже всё решила?
— Я не смогу, Костя.
— А она?
— Мы справимся. Я уверена, что ты станешь прекрасным папой. Мы станем хорошими родителями. Но как мужа и жены нас больше не будет, — достаю коробочку с кольцом и протягиваю обратно Косте.
— Ты хочешь развод?
— Да, — выдыхаю, и, несмотря на обстоятельства, сердце пропускает удар.
Слишком долго мы были вместе, это не может пройти бесследно. Ему тоже невыносимо больно. Я давно научилась за железной бронёй притворства видеть настоящие эмоции Константина Жданова.
— Ты не передумаешь?
— Кость, я не смогу каждый раз, глядя в глаза, не вспоминать её. Я бы рада была соврать тебе, а лучше себе, но не выйдет.
— Прости меня, мой Мир. Знаю, что слова ничего уже не исправят, но мне чертовски жаль, что всё так вышло. Я потерял всё самое ценное в жизни благодаря своей глупости и похоти.
— У тебя будет шанс завоевать сердце другой дамочки. Вот он самый главный, Жданов, — показываю ему на свой живот, чтобы уж точно понял, о чём я. — А я уже вышла из игры. Нам с тобой всё ещё неплохо бы вернуть нормальные отношения. Мы теперь связаны крепче прежнего.
— Мирочек, я сделаю всё. Хочешь развод? Будет. Бумажки — полная ерунда. Мне нужна только возможность быть рядом. Я попытаюсь всё исправить.
И он не соврал. Через несколько дней притащил готовое свидетельство о разводе. Он дал мне свободно дышать, но при этом был рядом. Поселившаяся со мной Машка каждый раз фырчала, когда он приезжал, но от эклеров, которые он привозил, не отказывалась.
Всё потихоньку налаживалось. Мы проводили молчаливые вечера у моря. Я плела свои заказы, отрываясь только на просмотр заката, Костя сидел рядом и тоже работал, что-то яростно печатая на ноутбуке. Иногда ему приходилось отбегать чуть в сторону, чтобы поймать сеть и, не мешая мне, ругаться с сотрудниками по телефону.
Мы незаметно стали друзьями, и вернулась лёгкость. Только однажды утром вышла неловкая ситуация. Июньские ливни размыли дороги, и Косте пришлось остаться с ночёвкой. Он улёгся спать на диване в кухне, а мне так отчаянно захотелось есть в половине пятого, что я не выдержала и решила тихонечко приготовить завтрак. Тихонечко, конечно, не вышло, и зомби по имени Костя, ещё не до конца проснувшись, обнял меня сзади, прижимаясь изо всех сил своим утренним настроением.
Омлетная масса вместо сковороды оказалась вылита на голову Косте, но он был не в обиде. И, кажется, только тогда понял, что я не передумаю и отношения между нами не вернуть.
Он обратил всё своё внимание к малышке. Приезжал на выходных, чтобы просто почитать уже заметно подросшему животу сказки. И, я клянусь, маленькая хулиганка ему отвечала! В первый раз почувствовать её шевеление было особенно неожиданно. Я так сильно дёрнулась, что заехала Жданову коленкой прямиком в только заживший после аварии нос.
Лето было на редкость дождливым, но не душным. Я наслаждалась своим положением и напитывалась ласковым солнцем, чтобы передать его в своих работах. Заказы я старалась делать наперёд, чтобы сразу после родов можно было спокойно сделать несколько выходных, не боясь, что начнут гореть сроки.
Машка работала удалённо и была всё время рядом. Если Костя был занят, именно она занималась развлекательной программой и возила меня на приёмы к врачам. Совсем не оставалось времени поскучать и только, засыпая каждый вечер, я легонечко, кончиками пальцев поглаживала вырезанные
