не будет платить.
Заваливаюсь к себе на квартиру и сразу спать. Пока Мила думала, я успел приобрести кое-что из мебели, чтобы жить нормально. Возвращение в дом отца я даже не разглядывал.
На следующее утро просыпаюсь от настойчивой трели в дверь. Сонный, в одних спортивных штанах прусь открывать дверь.
— Значит, правда! — отец злобно смотрит на меня.
— И тебе доброе утро, — киваю, чтобы он проходил. Только сейчас вспоминаю, что у Милы есть ключи.
Проходим на кухню, я сразу ставлю чайник. Раньше думал, увижу отца, вспыхну злостью. Теперь, когда он сидит напротив меня, понимаю — нет смысла. Он не изменится.
— И когда ты хотел показаться мне на глаза? Или ты не планировал? — глаза вспыхивают яростью. Он ничуть не изменился за год.
— Зачем? — спокойно отвечаю. Ставлю чашку с горячим кофе перед ним. — Чтобы опять слушать твою ложь? — уверенность вмиг сползает с лица отца.
— Откуда ты знаешь? — сжимает кулаки.
— Марина рассказала.
— Так ты потому вернулся?
— Я вернулся забрать Милу, завтра мы уезжаем, — ставлю перед фактом.
— Я против, чтобы ты имел хоть какие-то отношения с этой девицей. Она, как и ее мать, ненадежная.
Молчу, потому что меня не интересует его мнение. Думаю только об одном: чтобы Мила сейчас не пришла, расстроится.
Я еще тогда знал, что отец ни при каких раскладах не даст нам спокойно жить. Характер. Упрямство. У меня оно тоже присутствует, но я стараюсь смотреть со всех сторон, а он — только с той, которая для него самая подходящая.
Марина бросила его, задела самолюбие, значит, и Мила такая. Только он не понимает и не поймет, что во всем виноват только он.
— Мне неинтересно твое мнение.
— Если будешь путаться с ней, ничего не получишь, — поднимается на ноги.
— А нам и ничего не надо! — голос Милы звучит как гром среди ясного неба. — У нас есть руки и ноги. Сами заработаем. И знаешь, — подходит ко мне, но смотрит прямо на отца, — год назад я забыла тебе сказать, — Мила вся трясется. Притягиваю к себе за талию, а она интуитивно обнимает одной рукой за шею. — Ты эгоист! Потому что думаешь только о себе. На сына тебе наплевать!
Отец поджимает губы и без единого слова просто уходит.
Мила, как вода, стекает ко мне на колени, вся трясется.
— Все, детка, — глажу по гладким волосам.
— Я все слышала. Мама бросила его из-за лжи, а не потому что ветреная. — Слезы катятся щеками.
Я понимаю, как ей обидно, но с отцом ничего сделать не смогу.
— Я так не думаю, — целую красные щечки. — Я знаю, какая ты настоящая. И никто больше не сможет убедить меня в обратном.
Эпилог
Мила
Полгода спустя
Дура! Вот дура и все! Что с меня взять? Привыкла к искренности с мамой и совсем забыла, что Алекс — совсем не она.
Почти незаметно поворачиваюсь к моему водителю. Алекс напряжен. Скулы обострены, и дышит рвано.
Еще не успокоился.
Кусаю губу, чтобы не начать разговор. Отвожу взгляд к лобовому стеклу.
— Ну, давай, начинай, — ощущаю его взгляд на себе, — какая я сволочь, потому что не сдержался! — произносит четко и уверенно. Будто я каждый день его ругаю.
Бывает, но как иначе? Мы же только притираемся, узнаем друг друга. Ошибаемся. Это нормально.
— Алекс, — поворачиваюсь всем телом, чуток оттянув ремень безопасности. — Я понимаю, что это моя вина, но ты мог бы сдержаться. — Накрываю сбитые костяшки ладоней. — И давай уже припаркуйся, чтобы я раны обработала.
— Не надо, — протягивает по мне мимолетным взглядом.
Чувствую вину за свою слабость.
Как оказалось, жить вместе — это не так легко, как кажется. Я привыкла жить с мамой, что всегда могу поговорить, поделиться, успокоить тревожное сердце и мысли. И с Алексом так. У нас нет секретов, несмотря на то, что мама меня просила не рассказывать все.
Я долго молчала, но вчера не выдержала. Рассказала о своем однокурснике, таскается за мной постоянно, хотя знает, что я с парнем живу. Алекс вроде нормально отреагировал, а сегодня приехал за мной в универ.
Мы учимся в две очереди. Он с утра, потом на работу, я с утра на работу, потом на учебу.
Совсем недавно нашла место в зоомагазине и просто тащусь от работы. Пусть зарплата по сравнению с Алекса меньше, но на свои потребности уже есть.
— Алекс, а если декан узнает? — очень волнуюсь. Мы не дома, и привлекать к себе внимание не очень хорошо.
— Если ты не расскажешь — не узнает.
Разговаривать пока нет смысла. Ему нужно успокоиться, а на это нужно время.
Приятно, что он так отстаивает мою честь, но махать кулаками — это последнее, как по мне. Можно же объяснить, в конце концов.
Уже дома я сразу бегу в душ, кормлю Жанну и сразу на кухню, готовить ужин.
— Алекс, — вхожу в спальню. — Давай я раны обработаю.
Ставлю возле него аптечку. Он только вышел из душа, с волос стекает влага.
Молча садится, протягивает обе руки. Все костяшки сбиты. Их двое охранников едва разделили.
— Блин, еще синяк будет, — трогаю припухший глаз. — Я сейчас лед принесу, — бегу на кухню, достаю замороженный шпинат, искать лед нет времени, и так сколько его потеряли. — Алекс, у тебя завтра день рождения, и какой ты будешь? — вздыхаю.
— И что? До обеда я работаю, а после планирую проваляться до понедельника со своей девушкой в постели.
Он еще не знает, что я позвала маму с Борисом, это ее ухажер, тот самый кардиолог, и Катьку с Деном. Они уже в Варшаве, здесь недалеко в гостинице. И Яна подговорила, чтобы на работу вызвал на два часа, чтобы мы все подготовили.
— Ладно, не злись, — отдаю пакет ему в руки, пусть держит. Обрабатываю рану, накладываю мазь и после всего целую в губы. — Давай ужинать и спать, я очень устала.
Эта неделя последняя перед сессией, очень тяжелая, да и работа выматывает.
Поужинав, Алекс выходит на балкон, облокачивается на перила, наблюдая за вечерним городом.
Мы живем на оживленной улице, на пятом этаже, и отсюда можно многое разглядеть.
— Поскорее бы сессию сдать, — меня уже бесит молчанка. Сама начинаю разговор.
Он так всегда. Когда зол — просит его не трогать, чтобы подумал, но сегодня я не выдерживаю.
— Может, на море поедем? Маму возьмем.
— У Марины есть компания, не думаю, что ей с нами будет интересно, — начинает оттаивать.
— Можем, вчетвером, — Жанна выскакивает мне на плечи, больно впиваясь ноготками в кожу. Взвизгиваю, и уже через миг
