Лари вздохнула.
– Та фраза, о Творце, который пишет твою книгу, – это моя фраза? – спросил Ростик. – Или ты ее вложила в мои уста, как герою романа, чтобы самой же ответить на него? Мне хотелось бы верить, что это мои слова. Иначе… иначе совсем бессмысленный наш разговор. И ты наперед знаешь, что я скажу дальше, какое будущее закажу тебе.
Лари промолчала.
– Твои глаза вчера блестели по-особенному. Рассказывала, как представила себя в роли главной героини сочинения твоего Автора. И даже открыла что-то для себя, что-то переосмыслила. Казалось бы, я должен чувствовать и ощущать то же самое. Но – нет. К превеликому сожалению. Ночью много думал, что ж я не радуюсь, как ты? И понял, почему. Ты, Лари, поверила в своего Творца, а я знаю своего Творца. Верить в то, что кто-то пишет твою историю, – совсем не то, что знать наверняка. Поверь, разница колоссальная. Вера – лечит, правда – калечит. Твоя вера помогла тебе. Но ты поверила в то, во что захотела поверить. Однако, представь только на секунду, что к тебе придет тот, кто тебя создал, вот только будет он не таким, каким ты его себе представила в своей вере, не всемогущим Высшим Разумом, а обыкновенным человеком, женщиной или мужчиной, который, сочиняя твою историю, лечит собственные раны. А потом, когда этот, твой Автор, исповедуется, разложит по полочкам всю твою жизнь, скажет: «Знаешь, я исцелился, теперь могу устроить твою жизнь так, как ты хочешь. Придумывай продолжение. Я слушаю». Интересно, каково было бы твое состояние? Ты бы радовалась этой встрече? Ты бы радовалась тому, что веру заменили правдой? Хотя бы и предложили взамен то, что предложила мне ты. Можешь не отвечать, потому что я уверен – ты чувствовала бы себя гнусно, и не то, чтобы не радовалась этой встрече, ты бы возненавидела день, когда тебе открыли глаза. Так что, Лари, тебе повезло больше, чем мне. Без обид.
Так вот, по поводу твоего предложения, скажу так – мне безразлично. Увы! – Ростик немного помолчал, отпил кофе, потом прибавил: – Мне плевать, каким оно будет, мое будущее. Плевать. Честно. Если хочешь продолжать книгу, пиши, не советуясь со мной. Единственное, Лари, я предпочел бы забыть тебя и все, о чем узнал, что я – не я и проживаю жизнь по сценарию. Неважно, как, лишь бы забыть, забыть навсегда. Пожалуйста! Знаешь, – Ростик едва улыбнулся, – когда думаешь, что ты автор собственной жизненной истории, откуда-то берутся силы, и хочется творить свою судьбу, какой бы сложной она ни была на данный момент. Вера, что все в твоих руках, – неисчерпаемый источник вдохновения. Рассказав правду, объяснившись со мной, ты живьем вырвала мои крылья. Если я буду знать то, что знаю, я не смогу летать. Никогда…
Ростик замолчал, тяжело вздохнул и прибавил:
– А еще, Лари, не вижу смысла быть здесь, на этой великолепной яхте, в этом волшебном месте, с тобой. Мы можем возвращаться в наши жизни. Хотя бы в эту секунду.
Лари опустила глаза, лицо залилось румянцем.
– Хорошо, – сказала она минуту спустя. – Я тебя поняла. Правда, по-другому представляла наше расставание. – Лари вздохнула, немного помолчала и продолжила: – Не знаю, как ты, но я привязалась к тебе. И без лукавства скажу – с удовольствием отдохнула бы еще денек другой с тобой. А, может, и больше. Мне с тобой интересно, легко и комфортно. – Лари посмотрела на Ростика. – Я и думать не думала, что те, кого придумываешь, могут стать так близки. Здесь, на яхте, посреди Средиземного моря, я наслаждалась общением с тобой, хотя и искала ответы на вопросы, которые не давали мне покоя, – Лари немного помолчала, загадочно улыбнулась и продолжила. – Жалко, Ростислав, что я не могу тебя взять с собой. Грустно, что этот вымышленный мир – единственное место, где я могу с тобой поговорить. – Лари вновь вздохнула: – Ростислав, я уважаю твой выбор, твое решение, и не могу, хотя и могла бы, сделать иначе, чем просишь ты. Ты прав, не только тебя надо вернуть к жизни, но и себя. А то – засиделась я с текстом, позабыв, что и моя жизнь идет своим чередом. В любом случае, – помолчав, прибавила она, – я невероятно рада, что решилась на встречу с тобой прежде задуманного.
Знаешь, – сказала Лари, чуть погодя, – когда ты вчера ушел, я вновь задумалась, зачем же все-таки моему Творцу понадобилось сводить меня с Радисловом. И мне кажется, нашла ответ. Ростик, цепочка событий моей жизни привела меня к встрече с тобой. Если бы надо мной не надругался Витька, я осталась бы с Андреем, и мы, наверняка, поженились бы, нарожали кучу детей, и я прожила бы совершенно другую жизнь. Случившееся со мной на первом курсе – очевидное звено сюжетной линии, если можно так выразиться. То, как Витька поступил со мной, – причина моей непомерной тяги к уголовному праву. Не соверши он такой подлый поступок, я вряд ли бы заинтересовалась преступлением и наказанием. Потом – разочарование в дружбе, по тогдашним ощущениям это было больнее всякой неразделенной любви. Но не случись этого, я не приняла бы решение поступать в аспирантуру и защитить диссертацию. Можно сказать, я поступила в аспирантуру лишь для того, чтобы что-то доказать и Нине, и дяде. Если бы я не поступила в аспирантуру, то не увлекалась бы наукой и не осталась бы работать в университете. Если бы не писала докторскую диссертацию, я бы уволилась после случившегося с Димой и не принимала бы экзамен у Радислава. Мы бы не познакомились, и он бы не писал магистерскую работу под моим руководством, и мы бы не сблизились. Если бы мы не сблизились, я никогда не узнала бы о том, как его тетя через книги высказывается о собственной жизни. По замыслу моего Творца я должна была написать книгу о тебе, должна была встретиться с тобой. Понимаешь? – Лари замолчала, глянув на Ростика, и прибавила: – Но на вопрос, зачем так нужно было, похоже я отвечу не здесь, не с тобой…
Голос Лари задрожал, сердце сжалось. Неужели это – конец? Неужели и вправду пора заканчивать историю, где есть она и Ростик?
– Как жалко, Ростислав. Как жалко… Я не хочу, не хочу тебя терять… Веришь, не могу, никак не могу поставить точку… Пальцы стучат по клавишам, хотя в словах нет никакого смысла…
Лари опустила голову. Она не знала, что еще сказать. В голове одни и те же мысли, одни и те же слова. Ростик подсел ближе.
– Лари, не расстраивайся. Нет повода, – Ростик запнулся, понял, что сказал что-то не то. Он шмыгнул носом и прибавил: – Ты не можешь привязаться ко мне. Я – выдумка, Лари. Плод твоего воображения! Нельзя привязаться к тому, кто не существует в действительности.
– Это не так, Ростислав, – сказала Лари и опустила глаза. – Это там, в моем мире, – ты выдумка, а здесь – иначе, здесь – ты есть. Я вижу тебя. Говорю с тобой… Чувствую тебя… Не объяснить… не объяснить словами. Я и сама не ожидала, что так выйдет. Я… я встретила того, с кем не страшно говорить о том, что никогда и никому не скажешь. Это дорогого стоит – найти такого человека и знать наверняка, что не предаст. Я никогда ни с кем не была так откровенна, как с тобой. И не только в словах. Во всем. В радости, в грусти, в том, как себя вела, что и как ела, что надевала… Во всем… Ты, Ростислав, оказался для меня живее живых. Ты, вправду, живешь, хотя и в другом мире, – Лари грустно улыбнулась.
Ростик погладил Лари по плечу, немного помолчал, вздохнул.
