я ощутил, была невозможность вдохнуть. Мою грудь, как, кстати, и все четыре конечности, что-то сдавливало, будто тисками, да ещё с такой силой, что уже начинали трещать кости. И если бы так дальше пошло, то там бы я и закончился. Хорошо, что я успел сообразить, в чём дело, и быстро ослабил ремешки на броне. И вдвойне неплохо, что их было мало, да ещё все там, где можно самому дотянуться. И как уцелело ещё всё. А вот сапогам пришёл кирдык. Жалко, хорошие были.
— Где Кайара? — истерично воскликнул маг. — И кто ты такой?
— Я-то? — переспросил я и чуть помолчал, давая себе время сбросить доспехи и избавиться от ошмётков обуви. Остальная одежда, к счастью, была свободного кроя, так что почти не пострадала. — Ну, я её друг. И сдаётся мне, вы её тут обижаете. Скажи-ка мне, это так?
С ответом культист как-то затруднился. Впрочем, на это я и рассчитывал.
— Это так, — ответил я сам себе. — Ну, тогда не обессудь.
Не дожидаясь, пока йирунит выйдет из прострации, я ударил пяткой об пол, и картинным пинком с разворота отправил в полёт взмывший вверх каменный блок.
Скажете, что знаете, откуда я это спёр? Ну, да, не отрицаю. Просто в том я с самого начала и ошибался, что пытался навыками воплощать только вещи, в которых на самом деле хоть что-то понимаю. А это было не нужно.
Кстати, в мага я попал, и его унесло обратно в темноту, из которой он ранее вышел. То есть, итог получился символичный. Поразмыслить об этом мне, впрочем, не дали — прочие культисты тут же набросились на меня со всех сторон. А я, извините, всё же не превратился в супермена, который мог бы стучать в такое количество физиономий как бы между делом, отвлекаясь в процессе на посторонние размышления. Хотя, чего скрывать, стало немного легче.
Не дожидаясь, пока меня возьмут в кольцо, я переместился к одному из противников и слёту опрокинул его ударом кулака в забрало. И тут же попытался лягнуть рванувшего ко мне следующего, но тот сориентировался и сумел заблокировать удар древком секиры. Всё равно, правда, слегка потерял равновесие, чем, однако, воспользоваться мне не дали — пришлось обратным сальто уходить от летевшего в голову двуручника и по приземлению наказывать его владельца пинком в голову.
Следующий культист попытался атаковать меня копьём, и едва не преуспел в этом — лишь в последний момент я успел отбить древко в сторону. На чём решил, что дело почти сделано, и осталось лишь ворваться в мертвую зону да хорошенько врезать. Но просчитался — копейщик тоже владел ветровой поступью, так что удобную ему дистанцию сохранил и вновь ударил, от чего мне пришлось уходить по старинке, переместившись назад, за радиус атаки противника. Которого я счёл достаточно опасным, чтобы использовать на нём каменный снаряд. Как и ещё на одном — не за какие-то заслуги, просто с численным преимуществом культистов надо было что-то делать.
Теперь врагов оставалось двое, недобиток с секирой и коллега-монах. Этот решил, что меня стоит атаковать издали, и запустил с ноги уже известный мне ветряной резак. Увернуться от него я не успевал, так что пришлось импровизировать, разбив воздушное лезвие раскрученным в ладони вихревым шариком. Непонятно, чем я в тот момент думал, и что бы делал, если бы оно не сработало. Впрочем, в следующее мгновение я исправился и перенёсся с линии огня в сторону, укрывшись недобитком. И тут же был вынужден проверить свои новые навыки в акробатике, всяческими кульбитами уворачиваясь от секиры, которой культист принялся размахивать с неожиданной для такого увесистого оружия быстротой. Этим он меня поставил в довольно затруднительное положение: пытаться парировать топор без наручей было глупо, перехватить за древко — страшно, а чтобы куда-то перенестись нужно было хотя бы на долю секунды остановиться, чего мне никто позволять не собирался. К тому же, на помощь к нему подоспел монах, покуда между нами благоразумно не лезший, но явно ждавший, когда я буду неустойчив и открыт, чтобы тогда-то меня наверняка и прибить. На чём я его и подловил, сделав вид, что оступился, поймав тут же полетевшую в меня ногу и швырнув монахом в его же товарища. Атаки секирой прекратились, и я смог перехватить инициативу, закончив бой неприцельным, но сверхьестественно частым градом ударов с обеих рук.
— Когда ты всё это освоил? — удивлённо спросила Кая, пока я оглядывал опустевшее поле боя.
— Давно, — ответил я. — Просто мне это нужно было понять. Лучше скажи, как ты?
— Сейчас в порядке. Но, думаю, если снова поменяемся, то всё вернётся. Цена должна быть уплачена, так работает тот навык. Но раз сразу не умерла, то оклемаюсь, — Кая чуть помолчала, видимо, подбирая слова. — Ты ведь, получается, не только спас меня. Ты ещё и за меня отомстил.
— Да прекрати! — притворно возмутился я. — Спасал я нас обоих, оно же в этом плане неразделимо, куда ты — туда и я. Что же насчёт мести… Кая, ты же паладин. Это была не месть, а необходимая самооборона. Ну, немного ещё пресечение противоправной деятельности с причинением справедливости в массы. И да. Если собираешься меня своим крышесносно милым смущённым мыслеголосом благодарить, то не вздумай. Ты практически всю работу сделала, тебе и хвала. А я так, в самом конце эффектно появился.
— Если бы я могла, — сказала обладательница крышесносного смущённого мыслеголоса, — я бы тебя сейчас поцеловала. Но исключительно для того, чтобы ты замолчал, не надумай там себе. И мне жаль это говорить, но ты поторопился. Работа сделана не вся, и это ещё не конец.
Увы, здесь она была права. Впереди нас в любом случае ждала, может, не такая активная, но, увы, самая рискованная часть плана. Для которой, к тому же, не имело значения прибытие подкрепления в моём лице. Некоторые вещи, без которых всё становилось напрасным, могла сделать только Кая. Более того, они требовали всех её сил, коих сейчас запросто могло и не хватить.
— Кайара!
С этим испуганным воплем из коридора сбоку в зал вдруг выбежал Локрин. Меч наготове, глаза бешеные, лицо решительное — в общем, самый натуральный герой, примчавшийся на выручку, прямо как с картинки.
— Я за неё, — фраза вырвалась у меня настолько машинально, что я даже не успел подумать о ней, как об отсылочной цитате. — Кая жива, просто отдыхает.
Налётчик ошалело посмотрел на меня, что-то усиленно пытаясь сообразить.
— Ты мог сделать это сразу, — выдал он результат своих раздумий, и в его
