течение одного года попасть в больницу сначала со сломанной рукой, а потом с ногой. Три месяца на ходулях. И ничего, к концу года уже снова бодро стоял на скейте и показывал класс.
– Боевой пацан, – покачал головой Кейр, рассматривая круглую узорчатую решётку на стене собора. – Слушай, а может, раз уж так получилось, ты, хм… ну там, покажешь мне окрестности и всякое такое? А то я тут совсем ничего не знаю… Даже не знаю, как называется эта церковь на том берегу…
– Она называется Нотр-Дам-де-Пари, – девушка опять улыбнулась. Долетевший с воды сырой ветерок растрепал её распущенные русые волосы, и та рассеянно пригладила их ладонями. – Значит, хочешь, чтобы я провела тебе экскурсию, да?
– Ну… – Кейр чуть смущённо пожал плечами. – Не то чтобы я навязывался, но ты же ведь вроде бы не очень против моего общества, ага?
* * *
– И не расслабляйтесь, не расслабляйтесь…
Высокая, чем-то похожая на сороку сутуловатая женщина в тёмном клетчатом пиджаке и очках, висящих на тонкой позолоченной цепочке на морщинистой худощавой шее, прошлась между рядами светлых деревянных парт, потом подошла к тёмно-зелёной, цвета болотной тины доске, взяла затянутый в резиновый медицинский напальчник кусочек синего мела и со скрипом подчеркнула слова «Годовая аттестация, седьмой класс» тремя размашистыми чертами. Двадцать восемь унылых пар глаз покорно следили за её действиями с разной степенью незаинтересованности.
– Линейные уравнения с двумя переменными обязательно будут на итоговом тестировании… это вам не в телефонах сидеть в этой своей «филинг-фре». Козлов, ты меня слушаешь вообще, или я здесь так, со стенками разговариваю?
– Я… – развалившийся на стуле у окна плечистый кареглазый парень со щербинкой между передними зубами на мгновение отвлёкся от разглядывания длинноволосой молодой тётки в обтягивающих серых джинсовых шортах и резиновых вьетнамках с бабочками, которая стояла посреди школьного двора, уткнувшись в экран мобильного. Чья-то старшая сестра-студентка, не иначе… – Татьян Петровна, а можно мне выйти?
Паренёк ухмыльнулся, щурясь от гуляющего по классу пахнущего сиренью майского ветерка и наблюдая, как за спиной у директрисы Очкарик, держа телефон под партой, торопливо набирает очередное сообщение:
– Ну очень требуется…
– Иди, – та обречённо махнула рукой, и очки в золотистой оправе закачались на её шее, словно маятник.
Аккуратно прикрыв за собой дверь с наклеенным на ней пожелтевшим плакатом с изображением набережной Луги, парень вышел в просторную, залитую солнечным светом гулкую школьную рекреацию. С лестницы легонько тянуло неистребимым кисловатым душком варёной капусты из столовки. На подоконнике широкого окна под выцветшей полукруглой занавесочкой одиноко валялся брошенный кем-то порыжевший яблочный огрызок. «Последние дни перед концом учебного года всегда самые гадостные», – подумал он, останавливая взгляд на висящей на выкрашенной серой краской стене доске, за стеклом которой под пёстрым заголовком «Девятое мая – стенгазета 7А класса» на фоне развевающейся оранжевой ленты в чёрную полоску были расклеены чёрно-белые фотографии военных крейсеров и испещрённые мелким рукописным текстом альбомные листы. На улице уже давно тепло, птички поют, хочется играть с пацанами в футбол или просто развалиться на траве и намертво зависнуть в какой-нибудь онлайн-игрушке. А не слушать всю эту муть про уравнения и переменные.
Ну ничего, осталась ещё неделька, а потом – целых три месяца долгожданной свободы. «Ещё это дурацкое сочинение по испанскому задали на завтра», – раздражённо подумал мальчишка, шагая по чёрным, похожим на татуировки полосам на линолеуме, оставленным каблуками многочисленных ботинок. Ну это уж пускай Очкарик за него пишет, а то тот что-то совсем расслабился в последнее время…
Он шагнул в пованивающую хлоркой уборную, подошёл к треснувшему окну, на стекле которого виднелось нарисованное зелёным маркером полустёртое изображение толстого пениса с двумя волосатыми яйцами и подписью «физрук казёл», и пошарил за батареей, ловко вытаскивая припрятанную внизу около самой стены мятую сигаретную пачку.
Воровато оглянувшись, мальчик щёлкнул вытянутой из кармана форменного малинового пиджака зажигалкой и торопливо закурил, стряхивая пепел в пожелтевшую раковину, в которую из неплотно завёрнутого крана с мерным стуком капала вода. Потом посмотрел на своё отражение в мутном зеркале и поморщился, проводя ладонью по тёмному ёжику коротко стриженых волос на лопоухой голове. Чёртов дресскод, введённый год назад, жутко действовал ему на нервы. Под бесформенными рукавами пиджака было совершенно не видно отлично натренированных за последние месяцы бицепсов, хоть вовсе не ходи в качалку. Да ещё и жарко, как в бане…
– А ты вроде бы крутой, да, Сергей? – вдруг раздался глуховатый гортанный голос из темноты за самой дальней туалетной кабинкой, в белой перегородке которой виднелась пробитая кем-то с кулака тёмная дыра.
Парень дёрнулся. Он готов был поклясться, что секунду назад уборная была совершенно пуста. Сергей медленно поднял голову и открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо слов из его горла внезапно вырвалось глухое невнятное кваканье.
Прямо ему в глаза через зеркало глядела какая-то… жуткая, покрытая мелкой серебристо-серой чешуёй тварь с вертикальными зрачками. Дверь за спиной с грохотом захлопнулась, словно от порыва внезапного ветра, и мальчишка отчётливо услышал, как в ней звонко щёлкает замок.
– А-э-э… – оцепенело промычал он, не решаясь повернуть голову. Выпавшая изо рта сигарета свалилась в раковину и с шипением потухла. – Т-т-ты… кто?
– Думаю, ты можешь называть меня Аспидом, – обладатель голоса сделал шаг в сторону, внезапно оказываясь прямо у него за спиной. – А можешь просто считать, что я твоя совесть…
Парнишка поспешно зажмурился, с силой потряс головой и только после этого медленно обернулся, снова осторожно приоткрывая глаза.
Тварь никуда не делась.
Больше всего она была похожа на стоящую на задних лапах игуану или, может быть, на ящера с вытянутой мордой и заострёнными ушами; на груди у твари виднелся едва заметный тонкий узор из тёмных поперечных полосок.
– Я же видел, как перед тобой все лебезят в этой твоей школе, – вкрадчиво произнесло существо, делая ещё один шаг вперёд. Сергей в панике отшатнулся, прижимаясь спиной к мокрой раковине. – И тебе это всё очень нравится, правда?
Двуногая гадина потянулась к его плечу гибкой мускулистой лапой, выпуская из узловатых пальцев с коротенькими перепонками острые, загнутые, словно рыболовные крючки, когти.
– По… мо… помоги-и-ите!!!
Сергей проворно сорвался с места и опрометью бросился к двери, но по щиколоткам тут же болезненно хлестанула какая-то зелёная, похожая на змею извивающаяся лиана, блеснувшая тусклым искристым светом. Мальчишка как подрубленный упал на покрытый сероватым налётом кафельный пол, расшибив локти, но тут же резво вскочил на четвереньки, прытко подполз к двери и стал судорожно дёргать холодную металлическую ручку.
Ручка не поддавалась.
– И куда же это ты собрался,
