Книга Укради меня - Анель Ромазова

Антон, молча делает реверанс, и непредсказуемо выхватывает Зайкину у Саши из рук. Он без промедления меняет меня, как партнера. Тоскливо оглядываюсь на сводника или пособника договеренности. Зайкина сопротивляется и верещит. Парни согласовано расходятся в разные стороны. Я, откровенно растерявшись, теряю все двигательные навыки. Давлю ладони в рубашку, чтобы не упасть и подстраиваюсь в ритм.

— Поздно смущаться, Киса. Меня этим уже не обманешь, — растянутая хрипотца в Сашином голосе перекрывает даже рев динамиков поблизости.

Силюсь вырваться. Но куда мне. Против Саши, в своих метр шетьдесят пять, я — несчастная полторашка.

Его тело обычным образом выпускает свои феромоны и подавляет мою волю. Проклиная природу, одарившую Сашу особо привлекательным химическим составом, наслаждаюсь. Успокаиваюсь.

Ощущаю, как колышутся мои распущенные волосы от его дыхания. Аритмичного. Неспокойного. Жаркими порывами, опаляющими макушку и висок. Сердце превращается в пульсирующее месиво. Стучит повсюду и передает дрожь. В пальцы. Колени. В каждый участок, что соприкасается с ним.

— Чего ты хочешь? — раздаюсь возмущенным шелестом и торможу возбужденный всхлип.

— Того же, что и ты, — произносит с улыбкой только на губах, в его зрачках плескается атлантический шторм то ли похоти, то ли злобы. Горит неразличимыми эмоциями ослепительно ярко. Накрывает и зарождает во мне, ту же бурю. Прошелся по моей шее, а после резко сжал подбородок и запрокинул мою голову.

— А как же… — вопрос так и остается незавершенным.

Саша целует. С пылкостью и беспощадно. Он достоин моего презрения, но вместо этого, выворачивает, всего лишь одним поцелуем, весь бурлящий поток удовольствия. Затягивает между нами временные петли и откидывает в прошлое. Алгоритмично отключаюсь от внешнего мира и погружаюсь в разноцветные грезы.

Мне плевать, что Аня, и в особенности Костик, все видят. Ничего хорошего это не сулит. Плевать. Выкраду у неба несколько минут. Дальше будь, что будет.

Глава 35

Сегодня солнце зашло за тучи,

Сегодня волны бьют так больно,

Я видел, как умирала надежда Ямайки — Моя душа плачет.

Зачем ты стучишь в мои барабаны,

Зачем ты танцуешь под мои барабаны,

Зачем ты поешь мою песню? Мне и так больно.

Какая боль, какая боль: Аргентина — Ямайка 5:0.

Какая боль, какая боль: Аргентина — Ямайка 5:0.

(Чайф — Аргентина — Ямайка 5:0)

Все случается слишком быстро. Поцелуй за поцелуем, и я лишаюсь всех возможностей одуматься.

Саша целенаправленно ведет меня по узкому коридору к местам общего пользования. Гасит мелкие проблески здравомыслия, вдавливая в стену и напористо накачивая грехом через губы.

Треугольник вершиной вверх. Рядом другой вершиной вниз. Определяю, да и то смазано, как мы вваливаемся в женскую уборную.

Усадив меня на полку между раковинами, еще активней принимается разрушать протесты.

Восковой фигуркой расплываюсь от ладоней, что так проворно заползают под края шелковой майки-разлетайки.

Несколько томительных секунд и убрав преграду, нежно накрывает мою грудь. Дразня и пощипывая, тревожит набухший сосок. Мой стон замешивается в его рычание. Грубо экзальтированно распускает ласки по телу. Оно и радо поддаваться. Как он трогает, как бурно дышит в промежутках — все воспринимается с восторгом. Млею от водопада жгучих поцелуев. Они льются по горлу. Скапливаются на ложбинке. Обхватываю его щеки и поднимаю его лицо, снова пускаю языки в безумно эротический пляс.

— Проверь кабинки и дверь… вдруг, кто войдет, — шепчу, чуть отстранившись.

Не были бы мы одни, издавая то количество стонов, уже давно рассекретились.

Воздух между нами продолжает вскипать. Дать Саше отойти, трудновыполнимо. Сознание двоится, как и его облик. Морок, захватив мой мозг, порабощает полностью. Именно поэтому, мелко подрагиваю и ожидаю. Растираю колени, чтобы сдержаться и не ринуться навстречу.

Хочу его. Соскучилась.

Убедившись, что никого нет, поворачивает задвижку и закрывает нас.

Кто — то бы еще повернул тумблерок в моей голове и зажег лампочку. Этого не случается, там беспросветное желание.

— Сашечка мой, — взрываюсь, едва снова попадаю в облако его окрепчавшего аромата. Он принимается за тонкий ремешок на моих джинсах. Расстегнув, делает то, же со своими штанами.

— Без слов, Лика, просто трахнемся, — отрубает убийственно жестко.

Достает из кармана ленту презервативов. Я еще глубоко одурманена и словно, ото сна отойти не могу. Соображаю не четко.

Что он говорит? Что делает?

Раньше мы защитой не пользовались. Я пила таблетки, и Саша прекрасно знает, как я отношусь к залету.

Что изменилось?

Меня отпускает. Все изменилось. Нас полярно раскидало по разным полюсам.

Я — плюс. Он — минус.

По правде говоря, это дикость. Саша же наверняка думает, что я еще с кем-то кроме него.

Становится погано. Вот так, в одно мгновение. Мое вранье паразитическим образом, размножается и сжирает волшебство.

Наш безупречный роман, раньше виделся восхождением. А на самом деле, стал точкой отсчета в то место, где в чудеса уже не верят.

Зачем я идеализирую? Разочаровываться намного хуже. Лучше смотреть на вещи с ясностью.

Я Сашину жизнь превращала в праздник — он своим скотским поведением все похерил.

Мы достойны друг друга и недостойны одновременно.

Воспоминания, потеряв краски, становятся выцветшими черно-белыми фото, бьют в грудь наотмашь.

Невыразимо больно. И не от Сашиных слов и действий, а от того, что сначала все идеально сложилось. Затем, также идеально ровно сломалось на две половины.

Мне эти муки. Для Саши я не знаю, какое значение имела наша нереальная любовь.

Чего еще можно ожидать?

Мы по грязному трахнемся в туалете. Он выйдет, дернув молнию на ширинке, даже не посмотрев на меня. Сядет за свой столик и продолжит развлекать Анечку. Я поправлю одежду и последую его примеру.

— Саш, не надо. я не хочу здесь. не хочу так, — бью за себя кулаками. Стискиваю его рубашку и отпихиваю от себя, когда хочет навалиться и поломать мое сопротивление.

Я больше не прошу уважения, я его жду. И нет меня в числе тех женщин, что прощают измены и терпят.

— У тебя с головой все в порядке? Че блядь за гребаный биполярный синдром. Спецом же в бар заявилась, — Саша обескуражен яростным отпором. Не ожидал, а мне становится легче дышать. Обе его руки теперь лежат по бокам от моих бедер. Он все еще близко, но магическое поле значительно ослабло.

— Да, но не для этого, — правдиво вскрываюсь.

— А для чего? Хотя, мне похую, можешь не отвечать.

Саша вдруг становится категорично отстраненным. Меня выносит в ту же параллель. Себе — то пусть не врет.

— Было бы