– Я знаю, ты не разочаруешь. – Он поднялся. – Надеюсь, ты когда-нибудь напишешь мемуары. Не сомневаюсь, это будет захватывающее чтение.
– Хочешь сказать, волнующее чтение. – Дэвид пригладил волосы. – Я предстану как ужасный пример для молодого поколения. Это убьет мою мачеху.
– Не сомневаюсь. Но все равно я с удовольствием прочту, – хмыкнул Уэр.
Он ушел, а Дэвид вернулся к своим планам.
Из Лондона они уезжали под моросящим дождем. Им помогал Энтони Хэмилтон. Дэвид выбрал его из всех своих друзей как единственного, который сумеет держать в секрете их отъезд. Он не был до конца уверен, что за ним следят, но лучше не рисковать. Хэмилтон отвезет их до почтовой станции на окраине Лондона, где они наймут карету и начнут поиски.
Дэвид видел, с каким интересом Хэмилтон смотрит на Вивьен, хотя разговор шел о погоде и она почти все время молчала. У гостиницы он спрыгнул и помог ей выйти из кареты Хэмилтона и сразу пересесть в другую, которая их уже ждала. Хэмилтон стоял позади него, пока его кучер перекладывал их багаж.
Его друг не сводил с нее глаз.
– Когда-то ты сказал, что для меня это закончится встречей либо с дулом пистолета, либо со священником.
– Священник отпадает, – сказат Дэвид. – По крайней мере, с ней.
– Ага. – На лице его друга появилось что-то вроде ухмылки.
– Спасибо за помощь, – кивнул Дэвид.
– Не стоит благодарности, – весело ответил Хэмилтон.
Дэвид передавал чемоданы с вещами Вивьен и своими. Он остановился только для того, чтобы пожать руку Хэмилтона.
– Удачи, – сказал его друг.
– Спасибо, – улыбнулся Дэвид, садясь в нанятый экипаж.
Дэвид захлопнул дверцу и буквально упал на сиденье, когда экипаж тронулся. Вивьен вопросительно посмотрела на него, он улыбнулся ей. Он так рассчитывал на удачу.
Вивьен отметила четыре дороги как наиболее подходящие места, где можно найти Флинна. Местность эта была незнакома Дэвиду. Он проезжал здесь по пути либо в Лондон, либо из Лондона, или его везли сонного после очередной пирушки. Вивьен знала здешние места лучше, но, как она сама призналась, недостаточно хорошо.
– Мы всегда ходили кругами, – объясняла она ему за ужином в гостинице в первый вечер. – Трудно узнать местность. Бродягам и ворам не разрешается собираться в общественных заведениях, иначе те будут лишены лицензии. Хозяева таверн вызвали бы констеблей очень быстро, как, впрочем, и другие.
– Но на этой дороге вы грабили не один раз, – сказал Дэвид.
– Да, глупость какая-то. – Она нахмурилась. – Флинн отказывался перебраться на другое место только потому, что это предлагала я. Когда больше раза идешь на дело на одном участке, народ начинает поговаривать. А сейчас уже каждый сторож и фонарщик ищут Черного Герцога. Флинн просто мог разослать объявление, что желает быть повешенным.
– Меня это никак не коснется, если мы найдем их первыми, – пожал плечами Дэвид.
Вивьен кивнула, не переставая думать о Саймоне. Ей тоже было все равно, повесят Флинна или нет, но он мог потащить за собой Саймона. Куда только денутся его показные благородство и отвага, когда станет ясно, что он обречен. Они просто должны найти их первыми.
– Расскажи мне про Саймона, – попросил Дэвид, будто читая ее мысли. – Что он за парень?
– Ему шестнадцать, – сказала Вивьен, взяв ложку и возвращаясь к ужину. Ее жаркое остывало, пока она сидела тут и хандрила. – Хороший мальчик. Он всегда был хорошим. Ты не должен думать о нем плохо. Это я занималась воровством, не Саймон. Он всегда это ненавидел.
– Понятно. А какая у него роль в схеме?
– Он в основном на подхвате у Флинна, – ответила Вивьен виноватым тоном. – Он заботится о лошадях. Он украл одну или две. Он ходит со мной, чтобы потом передать весточку Флинну или Круму. Крум – это тот здоровяк. У Саймона доброе сердце. Эта я виновата, что он оказался в этом дерьме, – вздохнула она.
– Как это произошло? – спросил Дэвид, облокачиваясь о стол и внимательно глядя на нее. Вивьен вспыхнула:
– Он был совсем маленьким, когда умерла мама. Я хотела, чтобы он оставался со мной, и это был единственный способ. Мамаша Тейт согласилась взять Саймона и держать его, пока я ворую для нее. Какой у него мог быть выбор, если он рос у скупщицы краденого и воровки?
– Ты жалеешь, что оставила его с собой? – спросил Дэвид. – Ты когда-нибудь хотела передать его в приют?
– Нет, – сказала она, – никогда.
– Тогда нечего себя винить. Это единственное, что ты могла сделать.
Она покачала головой и кивнула. Она знала, что поступала так просто потому, что другого пути не было.
– К счастью, я оказалась хорошей карманницей. Уверена, что мамаша Тейт не держала бы его так долго, если бы не мои быстрые пальцы. С самого начала было ясно, что Саймон не подходит для этих дел. Она и его посылала на дело, но он не мог. Не один раз я помогала ему выбрасывать украденные вещи в реку или на дорогу и удирать. Мне приходилось чуть ли не ходить с ним и красть за него. – Понимая, что она слишком много рассказала о себе и брате, Вивьен подняла глаза. – Ты дал слово не выдавать его ищейкам.
Дэвид улыбнулся, но взгляд его оставался серьезным.
– Думаешь, я забыл?
– Нет. – Она будто уверяла себя в том, что так оно и было.
– Я буду рад познакомиться с твоим братом, – сказал он так, будто они с Саймоном завтра будут пить чай. – Я никогда не встречал неумелого вора.
– Ты встретил меня, – возразила она.
– Ты, любовь моя, самая умелая из всех, – засмеялся он.
– Тогда будем надеяться, что мне удастся их найти.
– Конечно, мы их найдем, – сказал он. – Я верю в тебя.
Эта его уверенность растревожила ее. Что-то было не так. Он, благородный джентльмен, разыскивал воров. Ему нужно вернуться в Лондон и ходить по театрам, а не помогать карманнице идти по следу своего брата-вора.
– Нужно поработать над твоим акцентом, – сказала она, чтобы сменить тему разговора. – Ты говоришь слишком правильно.
Дэвид откинулся на стуле и положил ногу в ботинке на колено другой ноги.
– Ерунда какая! Я буду мычать и бормотать.
– А что, если потребуется говорить? Одно слово, и все поймут, что ты джентльмен.
– Ну давай, – сказал он без особого интереса. – Это трудно? Мне годами внушали, что я не умею разговаривать как джентльмен.
– Но ты не говоришь и как фермер. – Вивьен сдвинулась на край стула, одновременно подбирая по краям деревянной миски кусочком хлеба остатки жаркого. – Вот тебе еще одна забава.
Дэвид рассмеялся:
