страны Южной Америки и в Австралию. Многие из них вернулись в Германию, где получили работу или занялись собственным бизнесом, без проблем вернули себе гражданство.
Можно уверенно утверждать, что денацификация 1946 —1964 годов в Западной Германии была неудачной. Наказания были по большей части символическими, к реальным тюремным срокам были привлечены лишь единицы.
В советской оккупационной зоне денацификация проводилась очень жёстко. Члены NSDAP и SS отправились в тюрьмы, а госслужащие были отстранены от работы или переведены на незначительные должности. Были отменены все государственные чины и звания, были признаны недействительными все законы, принятые после 13 марта 1938 года.
Нацистские фанатики ещё долгое время сопротивлялись советской оккупации, нападая на военнослужащих и госчиновников новой власти, совершали теракты и акты саботажа. На всей занятой советскими войсками территории Германии и Австрии местное население в основной своей массе проявляла явную враждебность к оккупантам. Эта враждебность по большей части была пассивной, но иногда ненависть выплёскивалась в открытые столкновения, как правило, не с оккупантами, а с теми, кого простые немцы считали предателями своего народа — представителями новой власти, членами немецкой коммунистической партии.
В процессе денацификации в зоне советской оккупации несколько сотен тысяч нацистов были отстранены от государственных должностей, руководящих постов на предприятиях и в организациях, университетах, редакциях газет, радиостанций. Десятки тысяч были осуждены, в том числе несколько десятков преступников были приговорены к смертной казни.
Удивительно, но даже когда сменилось несколько поколений, в 1980-х и 1990-х, при общем неприятии фашистской идеологии в немецком обществе, всё ещё оставались старики, которые с теплотой отзывались об Адольфе Гитлере и тех временах, когда Германия была великой, социальное государство заботилось о своих гражданах, власти были строгими, но справедливыми, в чести были не нажива и власть, а благородство и сострадание, немцев во всём мире уважали, а враги немецкой нации боялись непобедимой германской армии.
Если в первые послевоенные годы лидеров общественного мнения и немецких политиков в ФРГ, открыто разделявших вину за преступления нацистов, было не очень много, то через двадцать-тридцать лет главной темой исторических и философских научных работ, популярных исторических книг, газетных статей и телепередач, посвящённых нацистскому прошлому страны, станет признание преступлений нацистов, осознание коллективной вины всего немецкого народа за массовые убийства.
Западногерманская молодёжь, относясь критически к мнению своих родителей, дедушек и бабушек, нарочито противопоставляла себя нацистам, считая их группой политических и военных преступников. Осознавая себя немцами, молодое поколение причисляла немецкий народ к пострадавшим от нацизма, наряду с евреями, цыганами, поляками и др.
Стало общепринятым мнение, что о прошлом необходимо постоянно напоминать молодым поколениям. Молодые поколения немцев, вступившие во взрослую жизнь в 1960—1980 годах испытывали чувство коллективной вины и стыда за содеянные соотечественниками в далёком прошлом преступления, за холокост.
С началом 1990-х ситуация сильно изменилась. Если молодёжь в 1960-1980-х считала себя потомками пособников нацистов, осуждало своих родителей за это, то сегодняшнее поколение немцев считает себя потомками противников гитлеровского режима, опираясь на рассказы своих матерей и отцов о дедушках и бабушках, что явно противоречит историческим фактам.
Со временем количество немцев признававших, что среди их предков были виновные в приходе Гитлера к власти, участвовавшие в войне и нацистских преступлениях, заметно уменьшалось. Тех же, кто считал, что их отцы или деды активно боролись с гитлеровским политическим режимом, оказывали помощь евреям и тем, кто подвергался гонениям и репрессиям в нацистской Германии, увеличивалось с каждым годом.
Постепенно к жертвам гитлеровского режима, первоначально состоявших исключительно из казнённых участников антифашистского подполья, стали добавляться уволенные со службы пассивные противники нацистов, а потом и погибшие на фронте солдаты вермахта, затем прошедшие через советский плен, покалеченные и раненые на войне. Сейчас к жертвам причисляют также миллионы простых обывателей, испытавших лишения в годы войны и бомбардировки авиации союзников, даже те, кто в 1933—1939 годах кричал «хайль» и вскидывал руку, приветствуя на трибуне Гитлера, во время факельных шествий штурмовиков, тех, кто истово вопил на митингах о необходимости войны.
Многие немцы не только вытеснили из собственного сознания мысль, что они происходят из семей пособников нацистов, в собственных глазах они постепенно превратились в потомков героев, сражавшихся с гитлеризмом, в крайнем случае — в детей и внуков жертв нацистского режима.
Чем дальше по времени события Второй мировой войны, тем больше молодых немцев не ассоциируют себя с той страной и теми людьми, допустившими приход к власти Гитлера и легкомысленно пустившие в собственное сознание ложную идею национальной исключительности, приведшую в итоге к катастрофе.
Десятилетия отрицания идеи немецкой национальной идентичности, основанной на концепции «особого пути», полная денационализация культуры и образования (в немецких школах вообще ни в какой форме не культивируется патриотизм и чувство любви к родине) сделали своё дело.
Многие молодые немцы не только лишены чувства национальной исключительности, но также совершенно не желают знать о событиях 1939—1945 годов. Для них все произошедшее в Германии при Гитлере как бы случилось на другой планете, в другой стране и с другим народом.
Национальная историческая традиция была полностью замещена в немецком обществе универсальными общечеловеческими нормами.
Я спокоен за немцев, возврат к тоталитаризму им точно не грозит. По крайней мере, при моей жизни.
Приёмы пропаганды, использованные немецкими национал-социалистами, не были уникальны. Но именно нацисты сделали пропаганду тотальной.
Не Гёббельс и его подручные впервые использовали эти методы, не они были и последними. Но именно с мощной государственной германской пропагандистской машиной, созданной нацистами, всегда сравнивают военную пропаганду фашистских режимов, в том числе возникших уже намного позже краха Третьего Рейха.
Нацистские идеологи и пропагандисты наглядно показали всему миру — независимо от того, что любое общество состоит из разных групп, чьи интересы далеко не одинаковы, а часто противоположны, на него можно воздействовать простыми до примитивности способами, если исходить из принципиального сходства базовых инстинктов отдельных индивидов, которые реагируют более-менее сходным образом на пропагандистские приёмы. Особенно если эти инстинкты возбуждаются в экстремальных обстоятельствах войны или военной угрозы.
В каждом человеке эти базовые животные инстинкты скрыты, но их можно пробудить, заставить выйти наружу, если создать для этого соответствующие условия, используя крайне простые для восприятия идеи и лозунги.
Особенно эффективно пропаганда работает в отношении тех, кого предварительно сильно напугали или в ком разожгли ненависть.
Гёббельс поставил научный психологический эксперимент с целым народом и доказал на его примере, что для убеждения целой нации в необходимости войны достаточно:
— Возложить на врага вину за развязывание войны.
— Добиться национального единства, апеллируя к героическим эпизодам истории, объявив народ непобедимым.
— Убедить народ в божественном покровительстве и священной миссии защиты всего мира от злых сил.
— Объявить целью войны защиту свободы и мира, а саму войну мерой вынужденной самообороны.
— Любые доводы против войны объявить ложью, а людей их высказывающих — предателями собственного народа.
— Неблагоприятные новости представлять исходящей от врага ложью, распространяемой с целью возбуждения в народе пораженческих настроений.
— Рассказывать народу жуткие истории, которые дегуманизируют врага и, таким образом, оправдывают убийства и запредельную жестокость.
Национал-социалистическая идеология, ставшая государственной в Третьем Рейхе, была поистине тотальной, охватывающей философские, политические, экономические, правовые, нравственные, религиозные, эстетические и другие взгляды и идеи.
Пропаганда этой идеологии среди населения Германии была построена целиком на лжи, на подтасовке и грубейшем извращении фактов.
Культ войны является лишь одним из классических политических фашистских культов и далеко не единственным.
Пропаганда войны — это была одна из главных тем нацистской пропаганды в Третьем Рейхе, но не единственная. Не менее мощной была пропаганда других фашистских политических культов: национального вождя, государства, героизма и смерти, нового человека и т. п.
Люди редко замечают постепенные изменения в обществе, его медленную фашизацию, когда рождение одного фашистского культа, из категории совершенно безобидных, с первого взгляда (культов традиционализма, силы, героев и т.п.), ведёт к появлению более
