Книга Полет Пустельги - Сергей Дмитриевич Трифонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Раммерсдорфе и проданных Венгрии в качестве учебных и разведывательных машин, в Штайнамангер. Все пилоты, к которым обращался Удет, отказались, так как не знали этого маршрута. Я знал и сразу согласился. Взяв десятидневный отпуск за свой счет, я перегнал эти машины и получил от этого не только крупное денежное вознаграждение, но и профессиональное удовлетворение. Самолеты «Фламинго» были незаменимыми спортивными и учебными машинами. Простые и послушные в управлении, легкие, экономичные, надежные, исключительно маневренные, они позволяли вытворять чудеса высшего пилотажа. Когда перед венгерскими военными пилотами я сделал бочку и мертвую петлю, показав на что способны эти машины, обычно сдержанные в общении, они вытащили меня из кабины и стали подбрасывать на руках, проявляя восхищение самолетом и мастерством германского летчика.В 1927 году «Люфтганза» стала приобретать у фирмы «Рорбах» новые, более современные самолеты «Роланд-1». Как и «Юнкерс G-24», это был трехмоторный цельнометаллический моноплан с большими крыльями, который брал на борт девять пассажиров и трех членов экипажа. Но эта машина быстрее набирала высоту и развивала более высокую скорость. Пилот располагался в носу самолета, что создавало условия для прекрасного обзора. Пассажирам также ничто не мешало вести наблюдение в иллюминаторы, так как крылья крепились в верхней части корпуса. Я летал на этой надежной и комфортабельной машине по маршруту Мюнхен — Вена — Женева почти шесть лет. С «Роландом», или «Рорбахом», как его обычно именовали пилоты, у меня связано одно необычное приключение, достойное упоминания.
Летом двадцать седьмого года в Австрии произошли почти, что революционные события. Началось с того, что в конце января монархистски настроенные ветераны-фронтовики застрелили в бургенландском пограничном городке Шаттендорф участников антиправительственной демонстрации сорокалетнего социал-демократа Матиаса Чмарица и девятилетнего школьника Иозефа Грессинга. Суд присяжных оправдал убийц. Возмущенные рабочие Вены 15 июля объявили забастовку, а вооруженные отряды шуцбунда[17] штурмом взяли и подожгли Дворец юстиции, полицейские участки, строили баррикады. Три дня рабочие, руководимые социал-демократами и коммунистами, и шуцбундовцы вели ожесточенные бои с войсками и полицией. Вена осталась без почтовой связи. Не работал транспорт, в том числе железнодорожный. Рейсы самолетов Люфтганзы поддерживали тонкие нити, связывающие столицу Австрии с миром. Нам приходилось по нескольку раз в день летать из Мюнхена в Вену, доставляя почту, продукты и другие грузы.
Как-то директор аэропорта в Вене попросил меня срочно доставить в Зальцбург очень важных пассажиров. Я согласился, хотя и знал, что аэродром там был неважный. Прибыв в Зальцбург и высадив пассажиров, я тут же развернулся и начал разбег. Но самолет не взлетал. Пробежав еще метров двести, машина с большим трудом оторвалась от земли, и тут мы обнаружили, что ее хвост сильно перегружен. Мы с бортмехаником ничего не могли понять. Я стал набирать высоту, а затем сделал разворот над летным полем. Нашему взору предстала весьма странная картина. По аэродрому бегало множество людей. Они махали нам руками, платками, шляпами. В небо взвилось несколько разноцветных сигнальных ракет. Я посоветовался с радистом и бортмехаником, которые считали, что люди призывали нас сесть, а затем повел самолет на посадку. Каково же было наше удивление, когда на аэродроме мы выбрались из кабины и обнаружили человека, лежавшего на хвосте самолета и мертвой хваткой вцепившегося в него руками. Молодой парень таким способом решил заработать известность и надеялся после этого трюка устроиться каскадером в одну из венских кинофирм. Мы пытались ему объяснить, что своим безрассудным поступком он поставил под угрозу не только свою жизнь, но и жизни членов экипажа. Но, как нам показалось, это было пустым занятием. Парень был явно не в себе.
В августе мы с Доррит провели недельный отпуск в Париже. Представительство «Люфтганзы» во Франции снимало для своих летчиков, выполнявших регулярные рейсы в Париж, квартиру в квартале Сен-Жермен. Мы с благодарностью согласились с предложением руководства компании воспользоваться ею. Доррит впервые в жизни летела самолетом. Она страшно волновалась, и весь рейс тихая и бледная крепко держала меня за руку. Квартира с прекрасной ванной и душем, пока еще таким редким в Мюнхене, нам понравилась. Из окон была видна самая старая церковь Парижа Сен-Жермен-де-Пре. Доррит распаковала наши вещи и сразу вступила в права гида. В Париже она была впервые, но я видел, как она увлеченно готовилась к поездке, перечитывая вечерами старые путеводители и книги по архитектуре Парижа. Доррит обратила мое внимание на то, что в церкви похоронены Декарт и польский король Ян-Казимир.
Прощаясь с нами в Мюнхене, мама и Мария давали Доррит последние наставления о необходимых покупках одежды и парфюмерии, а мой тесть на трех листах составил список книг по гинекологии и фармакологии, которые мы наверняка, по его мнению, купим в Париже. Честно говоря, мы с Доррит почти сразу обо всем забыли.
Неделя в Париже! Мог ли я мечтать об этом? Париж закружил нас, наполнил каким-то необычайным духом раскрепощенности, радостной суеты. Он, щедро раскинув перед нами широту своих ярких площадей и улиц, лаская мягким теплом августовского солнца, как будто говорил: «Забудьте обо всем. Сейчас есть только я и вы. Радуйтесь и наслаждайтесь мною. Любите друг друга». И мы наслаждались. И мы любили друг друга. Мы были молоды и счастливы.
Как прилежные и искренне любопытные туристы, мы осмотрели Нотр-Дам, Триумфальную арку, Эйфелеву башню, Собор Инвалидов с гробницами Наполеона Бонапарта его братьев Жозефа и Жерома, Люксембургский и Бурбонский дворцы, резиденцию кардинала Ришелье Пале-Рояль, дворец Тюильри на Елисейских полях. Держась за руки, словно пылкие любовники, гуляли вдоль Сены в сквере Вер-Галан[18], в сказочном Люксембургском саду, в Латинском квартале, по живописным улочкам квартала Сен-Жермен. Нас, избалованных неповторимой архитектурой Мюнхена, поразили кричащей красотой строения и скульптуры площадей Нации, Республики, Звезды, Пирамид, Шатле, Побед, Согласия. Особенно удивил по виду античный храм в центре Парижа. Им оказалась церковь Святой Марии Магдалины, построенная в 1814 году по распоряжению Наполеона. От нее открывался прекрасный вид на улицу Рояль и площадь Согласия с египетским обелиском из Луксора.
В музее Д’Орсэ Доррит знакомила меня с творчеством импрессионистов и постимпрессионистов. По правде сказать, я не всегда понимал ее восторгов от творений Ренуара, Моне или Тулуз-Лотрека. Но некоторые работы мне очень понравились. Особенно картины Камиля Писсарро «Красные крыши» и Поля Сезанна «Натюрморт с луком». Доррит смеялась и обзывала меня неисправимым швабским реалистом, который не желает, хоть чуть-чуть, напрячь свое воображение.
В Пантеоне мы осмотрели гробницы Жана-Жака Руссо, Вольтера, Мирабо, Карно, Виктора Гюго, Эмиля Золя. На южной стороне Марсового поля расположено здание Военной школы, построенное по инициативе
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Полет Пустельги - Сергей Дмитриевич Трифонов», после закрытия браузера.