Когда я сказал ему об этом он с улыбкой ответил.
Для меня это прогулка, не такие концы хаживал, Лен подгонял, надо было везде поспеть.
Советы и инструкции мои он схватывал быстро. Под конец я заметил ему:
– Экипировочка у вас, Иван Степанович, не совсем подходящая. Надо одеться проще, неприметнее.
– Это можно, – согласился он.
Как рассказывали мне потом связные, и этот мои совет Иванов не оставил без внимания. Даже, пожалуй, немного переборщил.
Летят поезда под откос
По нему можно было сверять часы. Вильгельм Дидрихсон никогда не опаздывал на службу. Утром он деловито усаживался за стол, надевал нарукавники и, обмакнув перо в чернильницу, погружался в работу. За окном диспетчерской грохотали тяжело груженные эшелоны, но ничто, казалось, не отвлекало усердного работника от составления графиков и отчетов. Круг его обязанностей требовал максимальной пунктуальности, которой он обладал в полной мере.
Оккупанты ценили его аккуратность. Ценили его за то же и партизаны. Вильгельм Мартынович Дидрихсон, один из лучших работников диспетчерской службы Псковского железнодорожного узла, всегда вовремя передавал с моими связными графики движения воинских составов. А уж партизаны умели распорядиться сведениями как следует. Группам подрывников оставалось лишь четко выполнить боевую задачу.
Немец по национальности, Вильгельм Мартынович был коренным псковичом. До войны он работал бухгалтером на мясокомбинате, а во время оккупации предположил свои услуги новым хозяевам. Доверие завоевал быстро, с работой справлялся отменно. И вряд ли кто-либо мог заподозрить его в двойной жизни
Я был из числа немногих, кто знал Дидрихсона как одного из активных членов нашей подпольно-диверсионной группы, действовавшей на железной дороге. Не без моего ведома и участия это боевое звено было сформировано Иваном Степановичем Ивановым. Сам он оставался в тени, а дочери его Фросе удалось устроиться в штат дистанции пути счетным работником Она тоже стала членом группы.
На станции Псков многие были знакомы Иванову лично – проводники и сцепщики вагонов, составители поездов, кондуктора, слесари. Его заместителем по группе стал Николаи Семенович Деткин, работавший на сцепке. Как никому другому, ему было удобно проследить, какие и куда отправляются грузы и своевременно сообщать об этом нам.
Не раз от песка, подсыпанного Деткиным в буксы выходили из строя вагоны. 4 ноября 1943 года вместе с членом группы Василием Ивановичем Петровым он подорвал передвижную электростанцию обслуживавшую паровозное депо, а на другой день вывел из строя телеграфно-телефонную линию Остров – Псков и Псков – Карамышево. Четырнадцать часов потребовалось гитлеровцам, чтобы устранить повреждения. Отличился он и 1 января 1944 года, организовав взрыв, в результате которого было уничтожено девять вагонов с мукой.
Гитлеровцев приводила в ярость потеря каждого вагона, но их ожидали сюрпризы и почище: 1 ноября 1943 года они недосчитались сразу четырех локомотивов. Стали расследовать – не диверсия ли? Но никаких концов не нашли. Так мастерски сработали два товарища – слесари паровозного депо Николаи Емельянович Богданов и Виктор Дмитриевич Немцев. Спустя три месяца они преподнесли фашистам еще один «подарок» вывели из строя пять паровозов.
На случай провала был у Иванова второй заместитель – проводник вагонов Алексей Иванович Устинов. Человек смелый, инициативный, он регулярно снабжал партизан важной информацией о делах на железнодорожном узле. Но самую нашумевшую операцию Устинов организовал на другом объекте.
Почти круглосуточно работала у гитлеровцев мельница на реке Пскове. Мука отсюда шла исключительно в воинские пекарни. Лишь изредка немцы разрешали воспользоваться мельницей местному населению. 7 Февраля 1944 года сюда приехал с мешком зерна Алексей Иванович. Оказалось – поздно: мельница закрывалась. Упросил оставить мешок до утра – приволок мол, на санках из дальней деревни, не тащить же назад. Ночью на мельнице грянул взрыв, начался пожар, который так и не удалось погасить. Сработал часовой механизм, и заряд тола, спрятанный в зерне, сделал свое дело.
Непросто было доставлять взрывчатку в Псков из партизанской глубинки. Лучшим «толовозом» группы был Александр Иванович Иванов, хозяин конспиративной квартиры на Черехинскои улице, 12. Нет сейчас этого дома – его сожгли фашисты, отступая из Пскова.
А вот вторая конспиративная квартира на Железнодорожной улице, 21, где жил составитель поездов Михаил Григорьевич Гусев, уцелела. Стоит этот Дом о трех окнах по фасаду в большом фруктовом саду. В войну эта зеленая маскировка была очень кстати. К тому же дом находился на самом краю города, за ним – кустарники, мелколесье. лучше места не придумать. Условный стук в окно – и появлялся на крыльце хозяин всегда немногословный, осмотрительный и надежный.
По-отечески бережно и требовательно относился руководитель наших подпольщиков Иван Степанович к самому молодому своему разведчику – восемнадцатилетнему Саше Быстрову. Был этот огневой парень незаменим, когда требовалось, как говорят, пробраться сквозь игольное ушко. Работал Саша сапожником надомником – обувку чинил. Тоже хорошее прикрытие и новости к тебе сами стекаются: сколько народу то за день перебывает! Надо срочно в бригаду – Саша когда ни позови, готов. И назад идет не пустой – несет тол, мины замедленного действия, листовки свежие газеты. Были у него для этого дела и корзины с двойным дном, и бидон специальный.
В последней операции он участвовал вместе с Дидрихсоном: отправились на рыбалку в устье реки Великой. Задание было получено из штаба партизанского движения – установить прочность льда для возможной высадки десанта и прохода боевой техники. Было это в феврале сорок четвертого. Вернулись с хорошим уловом – и рыбки привезли, и замеры сделали. Местные рыбаки помогли.
Наша железнодорожная группа продолжила дело начатое еще в сентябре сорок первого подпольщиками, которых возглавлял машинист Л. С. Акулов. На счету этих патриотов было много славных подвигов. Но фашистам удалось выследить их – большинство погибло в застенках гестапо. Горький опыт наших товарищей учитывали мы, организуя подпольную сеть. Более тщательно отбирали людей, усилили конспирацию, до мельчайших подробностей продумывали каждый шаг подпольщиков. Деятельность небольшого по составу коллектива оказалась весьма эффективной.
Группа вышла из этой схватки без потерь. А было все – и слежка, и обыски, и допросы. На определенном этапе, когда рисковать стало уже нельзя, пришлось Ивану Степановичу сдать свои полномочия. Вывезли в Партизанский край и его семью. Это была, кстати, целая операция.
Подготовили нужные документы, подводу и горластого старосту, который в один из вечеров приехал в Музейный переулок за семьей Ивановых. В соседских домах слышали, как он орал:
– Собираться! Побыстрее… Барахла много не набирать!
– Куда ж это на ночь то глядя? – запротестовала мать.
– Ваше место в деревне, где раньше жили. Есть приказ властей находиться там, где постоянное место жительства. Велели доставить вас туда. Пошевеливайтесь!
Вскоре
