он упал сверху, она успела перевернуться и, закрываясь руками, оказалась на полу. Матерясь, Антоха схватил её за локти и с силой поднял вверх… Внезапно девушка ударила его ногой в пах. Пользуясь тем, что он скорчился, она выбежала из комнаты. Под громкие крики о помощи елдыринец бросился следом – и в конце концов просто сполз вдоль стены в прихожей… Спустя полминуты Фрида уже колотила двери в комнаты мундиморийцев, истошно вопя и осыпая Антоху ругательствами.
Наконец, из-за дверей появились охранники. Антоха слышал, как Фрида взволнованно рассказывала им произошедшее. Звуки доносились до елдыринца так, будто он лежал на дне глубокого колодца. Невозможно было различить ни слова из того, что говорила Фрида, но это не был общегуманоидный язык. Время от времени Готфрид вставлял какие-то фразы: он, по всей вероятности, пытался успокоить женщину. Потом все трое направились в сторону елдыринских комнат.
– Вы что, дебилы, охренели посреди ночи балаган устраивать? – сурово проговорил Готфрид, подходя к полулежащему Антохе.
Глядя на его рослую фигуру, елдыринец понимал, что не имеет ни сил, ни желания вставать. Из-за дюнделевой двери появилась испуганная Марго. Оглядев мизансцену, она мгновенно всё поняла.
– Мне нужен мой клатч, я ухожу! – гневно воскликнула Фрида.
Перешагнув через Антоху, Готфрид вошёл в его комнату и уже через несколько минут вернулся с дамской сумочкой. Схватив её, Фрида начала поспешно обуваться. Всё это время Фридрих стоял за её спиной и смотрел на Антоху с безразличным презрением. Маргарита исчезла в комнате Дюнделя и вернулась оттуда с вещами. Надев свои манто, женщины торопливо покинули квартиру.
– Ну уж нет, – услышал Антоха из-за закрытой двери, – я на такое дерьмо не подписывалась!
Окинув елдыринца раздражённым взглядом, Готфрид повернулся и зашагал в свою комнату. По дороге он бросил Фридриху какую-то фразу на мундиморийском. Тот, кивнув, постоял в прихожей ещё немного, после чего также ушёл к себе. Антоха очнулся спустя несколько часов; голова гудела. Опираясь о стену, он смог добраться до кровати. Всё это время Дюндель мирно спал. Он, разумеется, слышал какой-то шум, но не придал этому значения.
Утро обрушилось на Антоху ужасающим похмельем. Он, как ни странно, помнил все события предыдущей ночи до мельчайших подробностей. «Чёртова кукла!» – думал елдыринец, проклиная Фриду и всё, что случилось. Её обидные слова до сих пор стояли у него в ушах. Не в силах смириться с тем, как подло его обманули, Антоха чувствовал бессильную ярость. А страшнее всего было то, что они с Дюнделем выболтали секрет лосиных фекалий двум никчемным потаскухам.
В какой-то момент Антоха понял, что ему срочно нужно опохмелиться. Однако идти на кухню желания не было: он слышал оттуда голоса охранников. Внезапно к нему в комнату постучали.
– Друган, ты там живой? – послышался из-за двери голос Дюнделя.
Спустя секунду дверь приоткрылась – и Антоха тут же поблагодарил всех богов елдыринской мифологии. В руках у Дюнделя была канистра с остатками пива.
– Твою ж мать, как ты вовремя! – с облегчением воскликнул Антоха и, взяв канистру, принялся пить прямо из горла.
Дюндель наблюдал это зрелище в недоумении. Наконец, Антоха поставил тару на пол, закрутил её крышкой и, с размаху усевшись, безумно посмотрел на друга.
– Бабы куда-то делись, – произнёс Дюндель, хлопая глазами. – Просыпаюсь – а Марго почему-то нет… Она мне утром вот что прислала.
С этими словами он вытащил транслятор из кармана и передал Антохе. Ухмыльнувшись, елдыринец прочитал следующий текст:
«Ночью твой друг напал на Фриду. Она была вынуждена просить помощи у ваших соседей. Ребята хотели вызвать дежурного комиссара, но Фрида не стала поднимать шум. Я боялась отпускать её одну, и мы уехали вместе. Ты так крепко спал… Очень хочу увидеться, но мне страшно. Объясни, что происходит».
– Вот же твари, – проговорил Антоха.
– Ты что несёшь?! – испуганно воскликнул Дюндель.
– А то и несу, – горько усмехнулся елдыринец. – Поимели нас бабы.
Убедившись в том, что мундиморийцы достаточно далеко от двери, Антоха отвёл друга в дальний угол и рассказал ему всё, что слышал на заднем дворе закусочной. Далее он со стыдом и горечью описал происшествие, которое повлекло за собой отъезд Фриды. Дюндель слушал его, изумлённо вытаращив глаза и обхватив голову обеими руками. «Этого не может быть, – повторял он, содрогаясь от ужаса. – Марго никогда бы так не поступила…»
Антоха только смеялся над его наивностью. Сердце Дюнделя было разбито. Бедняга пока ещё не думал о том, что люди генерала находятся в двух шагах от тайны, и могут избавиться от сведетелей. Все его мысли занимало гнусное предательство Маргариты… Вернее, можно ли назвать предательством изначальный обман?
– Развели нас, как недоумков, – грустно заключил Антоха.
Весь последующий день друзья угнетённо смотрели мундиморийские каналы. Боясь показаться охранникам на глаза, Антоха не выходил из комнаты. Дюндель носил для него еду и пиво. Благо, один из санузлов был расположен поблизости. Под вечер елдыринцы вконец ослабли от безделья и безнадёги.
– Антоха, – проговорил Дюндель, – я вот что думаю… Если бабы существуют только для того, чтоб мы их трахали, то почему нам обоим так паршиво?
Ещё несколько дней прошло в раздумьях. Марго ждала ответа. Прослушивание приближалось. Понемногу Дюндель понимал, что не может упустить свой Большой Шанс. Как-то разом ребята решили: надо валить.
Елдыринцы знали, что сделать это будет непросто. Они рассматривали даже варианты наподобие «залезть в доставочного дроида». К счастью, у ребят хватило ума отказаться от этой затеи. Вместо неё они разработали сомнительный, но всё же практичный план побега: симулировать раскаяние.
«Почему ты молчишь? – писала Маргарита в новом сообщении. – Мы могли бы вместе почитать Баратынского. Но, если не хочешь, я не настаиваю. И всё же объясни мне, почему твой друг напал на Фриду и что означает твоё молчание».
Дюндель едва не плакал. Где, спрашивается, ещё он достанет Баратынского? Однако следовало мужаться. Болезненное разочарование сделало душу елдыринца грубее. Теперь ни одна коварная сирена не соблазнит его древней поэзией!
«Моему другу очень стыдно, – отвечал хитрый Дюндель. – Просто у него на генетическом уровне есть потребность напиваться и бить свою самку. Так поступают многие мужики у нас на Кривоцице. Это просто такая традиция, духовные скрепы. Бить бабу – значит учить её уму-разуму. Антоха не хотел ничего плохого. Он извиняется и больше не будет».
Вскоре Маргарита прислала ещё одно письмо:
«Мы многого не знаем о традициях вашей планеты. Однако поверь: иногда их лучше там и оставить. А то понаедут со своими традициями – и потом не знаешь, как жить в этом долбаном зоопарке… Это шутка, не
