от него шаг назад, но сзади был стул, и, оглядевшись, Кая хотела было вовсе отойти от парня. — Ну давай, сажай меня, черствый и скучный герой. Где тут ваши клетки?
— Сядь, — рявкнул Зак, что Кая аж подпрыгнула от неожиданности и упала на стул. Он наклонился к ней и вкрадчивым голосом заговорил. — Слушай внимательно, от того, что я скажу прокурору, зависит твое будущее. Я могу сказать, что ты была сговорчивой, проявляла содействие и вообще раскаялась в содеянном, и ты получишь штраф до десяти тысяч долларов или месяц исправительных работ. Или я говорю, что ты оказывала сопротивление и пыталась напасть, сбежать и так далее, и ты получишь срок до двух лет. Что же мне делать?
Он с ехидной улыбкой наблюдал за реакцией Каей. Ему нравилось, что теперь она бесилась, и планировал ещё немного попугать ее. И ему стоило много усилий, чтобы не засмеяться.
— Я всего лишь тебя укусила. Это не нападение, — буркнула Кая, опустив голову. — А что ты меня спрашиваешь? Разве ты ничего не решил на бумажке, где ещё нет моего номера телефона и твоей подписи? Хотя фиг тебе с маслом, а не мой телефон.
И не смотря на такие храбрые речи, голосок-то стал тише, а Кая уже не пыталась вздёргивать носик и смотреть Заку в глаза. Руки сзади похолодели от волнения, да и предательски задрожали плечи от одних только дум, что там в тюрьме с ней сделают.
— Или ты хочешь, чтобы я «купила» твоё расположение? — всё-таки неуверенно подняла она на него лицо. — Ну точно! Иначе бы такого не спрашивал. А значит, лишь вопрос цены остался, верно? Деньги тебя не интересуют, раз ты до сих пор мальчиком на побегушках работаешь, — ничему её жизнь не учит. Стоило ненадолго забыться… — На меня ты вроде тоже ещё не посмотрел ласковым взглядом. Тогда что ты хочешь? Чтобы я молчала до тех пор, пока ты домой не пойдёшь? Но это как-то скучно. Больно взгляд у тебя стал злобным, ты чего? А, может, хочешь, чтобы я для тебя что-то своровала или куда-нибудь залезла?
— Лучше б молчала. Сейчас договоришься, я найду, каких заслуг тебе ещё приписать, — фыркнул Зак. — У меня и без тебя есть знакомые, которые могут залезть куда-то и не попасться, — кинул он камень в её огород. — Ладно, посидишь немного в клетке, может, чему научишься.
Он поднялся и собрал в коробочку драгоценности со стола, уже собираясь пойти запереть Каю.
— Ну, научусь-то вряд ли, — пожала она плечами, покорно следуя за держащим её под руку Заком.
Одно радовало — клетка хоть не такая, на какие она насмотрелась в фильмах. Если уж не идеально чистая, то хотя бы пустая и не запачкана кровью или рвотами. Вот только садиться на подобие скамейки было всё равно противно.
— Так что со мной делать-то будешь? — рискнула она всё же спросить, когда коп завёл её внутрь. — И руки-то мне освободишь?
— Освобожу, — произнес Зак, снимая с нее наручники. — А что с тобой делать, зависит от твоего поведения. Если продолжишь и дальше теребить мое терпение, окажешься в месте похуже. Так что подумай, кем ты хочешь меня видеть: врагом или союзником.
— Ну тогда буду молчать. А ты будешь скучать! — буркнула девушка, но когда она повернулась к нему, потирая запястья, то в глазах читалась большая и искрянняя благодарность. — Не помрешь со скуки?
— Мне и без тебя хватает головной боли, — усмехнувшись, он закрыл дверь, разделившую их решеткой.
— Ну смотри, — она подошла к решетке и, меж прутьев просунув руки, облакотилась о неё, милыми глазками смотря на копа. — Ну так что, позвонишь мне?
— Телефончик оставь, — усмешка на лице Зака стала ещё шире.
— Нет, ты его запишешь в свои бумажки, но сам-то позвонишь? Или мне вновь воровать нужно, чтобы с тобой встретится? — руки так и тянулись вновь к нему коснуться. А может, протянуть? Что он, интересно, сделает?
Закнеыл посмотрел на протянутые руки, и что-то дёрнуло его подойти, чтобы она могла его коснуться.
— Позвоню, если ты пообещаешь быть воровкой только в постели, когда будем играть в ролевые игры, — а улыбка все не сходила с его лица. Он схватился за прутья и опустился к Кае, чтобы их лица были на одном уровне.
— А мы будем? — спросила она, касаясь его шеи. О, какая это была шея. Её хотелось касаться и касаться, что она, собственно, и делала, подушечками пальцев щекоча каждый сантиметр этой приятной кожи. — Тогда я не могу иначе. Обещаю.
И ведь честно пообещала, но лишь на ближайшие три дня. Она понимала, что вся эта ситуация походила на какую-то ролевую игру, и факт того, что коп позвонит какой-то воровке с бедного района ради того, чтобы назначить свидание — это маловероятно.
И ведь все равно пообещала, лаская маленькую надежду внутри себя, уж очень понравился ей этот мужчина. Она с каким-то наслаждением любовалась его глазами, просунув половину лица между прутьев, будто тянулась к нему.
— Ладно уж, иди, играйся со своими бумажками, — нехотя сказала она. — Только не забудь, что я здесь, а то уйдешь домой, а твои грифы растерзают меня.
— Пусть только тронут, — зловеще оскалился Зак.
========== День 19. Супергеройское AU ==========
Пока Сектар отсиживался на бронированном балконе над специально оборудованной площадкой, в ней проходила тренировка его людей-супергероев. И хоть казалось, что он совершенно не смотрит в пуленепробиваемые окна, он всё равно наблюдал за ребятами по-своему.
«Гинтар, пропускаешь слишком много снарядов, внимательнее, — обращался он к своим людям через мысли. — Вот так, молодец. Валанди, мы с тобой это уже сотни раз проходили! Сосредоточься, не обращай внимания на мысли друзей, страхуй остальных. Закнеыл, молодец, но не бери всё на себя, давай передохнуть телу, если рядом есть команда. Кая, слишком много агрессии, ты слепнешь от неё».
А внизу происходила мнимая мясорубка.
***
Двадцать лет назад мальчик по имени Сектар Стоун поклялся себе, что никогда не даст в обиду таких же, как он сам — тех, кого раньше называли уродами и гнобили, и сейчас которых называют супергероями. Чем старше он становился, тем активнее участвовал за права людей со способностями, которые возносили их над обычным народом. Его мало кто слушал, мало кто верил ему, пока вокруг него не образовалась команда, над которой он взял шествие.
Но вместо того, чтобы просто быть вместе и не давать друг друга в обиду, жить в мире, Сектар и его команда решились на более правильный поступок: защищать тех, кто их ненавидел,
