могу.
— Хорошо, Паша. Представь — мы не заплатим. Эти на нас заявление подадут. Ты понимаешь, что при таких адвокатах меня и пацанов могут просто закрыть и все! Понимаешь — все! До суда не выпустят, а если до суда мы сидеть будем, то, сто процентов, дадут реальный срок.
— Брат, я делаю, все, что могу. Как только будет заявление в Находке принято, они нам должны сразу сообщение отправить, чтобы быстрее. Материалы из Находки, наверное, дней через десять придут, но, сам факт наличия такого заявления не даст вас закрыть, да и дело думаю, никто при этом не возбудит, так как очень хорошо характеризует личности заявителей. Так что, не бзди, все будет хорошо. Ладно, давай, некогда мне, работы еще много.
— Здравствуйте Татьяна, из Дорожного РОВД беспокоит, уголовный розыск, Громов моя фамилия. Ваш хороший знакомый с берега залива Петра Великого шлет вам свой моряцкий привет. Он мне дал ваш телефон и посоветовал обратится к вам за консультацией. Относительно Люси, подруги вашей бывшей. Не хотите разговаривать? Беременна? О, как! На новом месте работы вас как приняли? Скрываете ото всех, куда устроились? Ну и правильно, я у вас даже спрашивать не буду, где вы теперь работаете. У меня вопрос к вам коротенький — не подскажите, где Люся живет? Ой как замечательно, что вы у нее были в гостях. Да свидания, Татьяна, спасибо за информацию.
Люся жила в новой девятиэтажке у дворца культуры Каменьщиков, на границе меду Центральным и Чекистским районами. Приехал я во двор Люсиного дома к половине седьмого вечера. К сожалению, Таня не помнила номер квартиры, где жила бывшая подруга, но прождав полчаса, я увидел заходящую во двор девушку с крашенными хной волосами и чуть осторожной походкой, что отличает будущих матерей от других. Следуя да девушкой четырьмя пролетами ниже (лифт не работал, а жила Люся на седьмом этаже), уже на четвертом я устал слушать ее ругательства, догнал девицу и предложил ей помочь донести тяжелую сумку, из которой торчали четыре литровые бутылки молока и какие-то пакеты.
Подняв ношу на седьмой этаж (сами бутылки, без содержимого, весили очень много), я выслушал горячую благодарность молодой женщины, передал ей сумку и остался стоять за спиной Люси, деловито перелистывая ежедневник.
Открыв ключами дверь, Люся подхватила сумку, шагнула в квартиру, обернулась, чтобы захлопнуть входную дверь и остолбенела — я никуда не ушел, а стоял у нее на пороге, улыбаясь, как красное солнышко.
— Вы что — то еще хотели, молодой человек?
— Еще раз здравствуйте. Кузнецова Людмила?
— Да, это я. А вы…?
— Почему на осмотр в назначенное время не пришли в консультацию?
— Э-э…
— Вы знаете, что по новому Указу, если пропускаете осмотры в консультации, то могут пособие не выплатить?
— Я тогда плохо себя чувствовала, но я на следующей…
— Плохо чувствовали — какие у вас симптомы? Может быть, вас на сохранение положить, на пару недель. Полежите, прокопаетесь…
— Да нет, у меня просто голова болела в тот день. Я обязательно…
— Еще у нас в районе открылась школа будущих матерей, ведут американцы, по методике доктора Спока. Могу вас записать. Желающих много, но места еще есть.
— Да, хочу…
— Только туда вместе с будущими отцами надо идти. У американцев методика такая, занятия только парами.
— Нет, мой не пойдет…
— А кто из двоих не пойдет — Слава или Сережа?
Люся даже отскочила от порога, глаза ее превратились в две колючие льдинки:
— Вы кто? Уходите немедленно отсюда, пока я милицию не вызвала!
— Считайте, что вызвали. — я показал удостоверение: — Уголовный розыск, лейтенант Громов.
— Да вы знаете, что я с вами сделаю! Да ты завтра пойдешь дворником работать, извращенец!
— Не знаю, куда я пойду завтра, может и в дворники. А знаете, какую историю я буду рассказывать своим новым друзьям — дворникам? Как одна наглая девица рассталась с молодым человеком, стала встречаться с другим, залетела от него. Но, так как второй был бандит, и никогда, никому, ничего не давал, а только хапал, то он сказал девице, что отцом он быть не готов, но можно развести лоха педального, обвинить его в изнасиловании девицы и заставить того не ней жениться. А, так как он моряк, что в Японию ходит и всякие вещи оттуда привозит, то у него хватит денег и на наглую девицу, и на ребятенка бандита, ну и на самого бандита немного останется…
Моя блистательная речь была бесцеремонно оборвано. Крикнув почему-то «Хам!», будущая мать захлопнула дверь с такой силой, что мне показалось, она с петель чуть не слетела.
Я постучал согнутым пальцем по накладке замка и продолжил в полголоса:
— Это не поможет. Я все равно сейчас здесь еще пошумлю, чтобы все соседи вашего прекрасного дома были в курсе, кто живет в этой квартире. А завтра приду к вам на работу уже официально, буду вас допрашивать. И, уверяю вас, уже к вечеру все в институте будут в курсе ваших маленьких шалостей. Но это еще не все. Вы рожать ребенка будете в тюрьме, потому что вымогательство, организованной группой лиц, да еще и с применением насилия — это тяжкое преступление.
Дверь внезапно распахнулась, на пороге стояла яростная и красная от злости женщина, но в глазах ее плескался страх.
— Ты знаешь, что с тобой мой Славик сделает? Он…
— Заткнись. Если ты считаешь, что он со мной что-то сделает, то ты дура и нам с тобой не, о чем разговаривать. А я хотел тебе помочь. Давай, до завтра, в институте увидимся.
Меня окликнули уже на третьей ступеньку ведущей вниз.
— Подождите. Не уходите.
Я повернулся к женщине, по щеке которой текла одинокая слезинка.
— На кухню пройду? Не в подъезде же беседовать.
Когда я протопал на просторную кухню, присущую домам новых серий, не снимая кроссовок, Люсю перекосило.
— Вас разуваться в милиции не учат?
— Люся, нам разуваться запрещено. Представь, ты мне сейчас чаю нальешь, а, когда я за печенькой потянусь, ты меня сзади попытаешься сковородой ударить. Или твой Славик сюда заявиться с криком: «Так вот чей ребенок!» и на меня бросится…Мне что, прикажешь, с вами босиком воевать?
— Ну и хам вы!
— Люся, я же пошутил, ни на кого из присутствующих не намекая. А насчет чая намекаю, причем открытым текстом.
Когда девушка поставила передо мной стакан с чаем, я отпил большой глоток, встал и низко поклонился:
— Спасибо тебе, добрая девочка.
— Послушайте, а вы точно из милиции?
— Точно, точно. Можете в мой РОВД позвонить. Я просто человек очень веселый. Ну,
