– Хорошо? – Тимофей, а это несомненно он, надавливает сильнее. – Устала?
– Немножко? – Мур смеётся, за что получает тычок. – Кать, а вот это нападение. Придётся заплатить.
Меня щекочут, переворачивая на спину, целуют. Пальцы мужчин бродят по телу, поглаживают в сотый раз всё то, что уже изучили за эту ночь. О которой я совсем не жалела.
Мне хорошо, тепло, именно так, как должно было быть в первый раз. С ясной памятью, чтобы я могла возвращаться к каждому моменту. Навсегда выгравировать то, что Мур сильнее сжимает мои волосы, когда кончает. А Тимофей прижимается губами к моим в этот момент.
– Поваляемся ещё в постели? – предлагаю, когда меня прижимает двумя мужчинами. – В плане, просто, без всякого.
– Без всякого? Можно, Катюнь, не проблема. Можешь лечь спать, мы пока разберёмся с завтраком в постель. Хочешь?
– Нет, не хочу. Просто… Можем ещё вместе полежать?
Может, глупая просьба, детская. Но мне хочется почувствовать их рядом, перманентно, без сбоев. Чтобы вот так всю жизнь, без выходных. Тёплая постель, чуть влажные простыни, две ладони, который накрывают мой живот, прижимая.
У меня миллионы причин для сомнений, это ведь не обсуждается. Столько всего… А думать не мне хочется. Ни то, что будет через день, ни о том, к чему придёт моя жизнь.
Был чёткий план, а теперь размытая дорога. И я сама выбираю этот вариант, потому что в это мгновение он кажется правильным. То, от чего меня забрали три года назад, теперь снова в шаговой доступности.
И я не шагаю, а несусь.
– Можем, конечно. В крайнем случае, если нам нужно будет отъехать – скатается кто-то один, не проблема. А оставшаяся парочка может заняться чем-то более интересным.
– Тимур!
– Не делай вид, что тебе не нравится. Ты же сама заинтересована в подобном, Катюш. Ммм?
Его губы спускаются по шее, прихватывают соски. Ощущение, что мужчины эти три года были в армии, на жестком сух.пайке. А теперь добрались спустя годы воздержания до девушки.
И если Тимофей пытается хоть как-то себя сдерживать, то Тимур прёт напролом, беря всё, что можно. А сегодня можно всё, без исключений. У меня нет сил сожалеть или противиться тому, насколько мне хорошо с ними.
– Жарко.
Пихаю Тима в плечо, стараясь отодвинуться. Действительно жарко и душно, кожа покрыта капельками пота. Пытаюсь вырвать себе немного свободы и пространства.
Вытягиваюсь на простынях, охаю, когда Мур проводит ладонью по рёбрам. Какое-то состояние… Дикой и приятной усталости, от которой кружит голову.
– Малышка, - понимаю, что расплывчато слышу слова, видимо, таки заснула. – Катюш.
– Что? – голос хриплый, горло едва заметно царапает. – Мур?
– Мур внизу, - мужчина смеётся мне на шо, придавливает своим телом. – Решила рассказать ему, как его называют?
– М-м, - стону, пытаясь передать несогласие. В голове какая-то каша, с комочками и без джема. Ничего не собрать воедино. – Нет. Я… Что-то плохо соображаю.
– Тогда спи. Нам надо скататься в город, побудешь одна?
– Нет! Я сейчас соберусь, правда. Две минуточки. Зачем мы в город?
– Тот Добрыня позвонил, организовал встречу с барменом, который работал в ту ночь. Надо переговорить.
– Хорошо, сейчас соберусь.
Я не успеваю ни за две минуты, ни за пять. Долго стою под душем, привожу в порядок копну волос. Всё спуталось, превратившись к один сплошной колтун. Даже не крашусь, лишь стягиваю волосы в хвост, немного подсушивая феном.
Мужчины терпеливо ждут, пока я ношусь по дому, роняя постоянно кроссовки и едва не врезаясь в дверной косяк. Первым не выдерживает Тимофей, притягивая к себе.
– Кать, мы тебя ждём.
– Да, я сейчас…
– Нет, мы ждём столько, сколько нужно. Не убейся на поворотах, хорошо? Не спеши.
– Угу.
Всё равно же спешу. Когда на ходу съедаю яичницу, приготовленную Тимуром, залпом пью горький кофе, который принадлежал Тимофею. Во мне будто включили пропеллер и ношусь.
Потому что ощущение, что эта встреча что-то прояснит. Ну не может же всегда всё обрубаться и не давать никакой информации. Поездка в бар была забавной, но не информативной, может, на этот раз повезёт.
– Юла, - Мур смеётся и ловит мою ладонь, когда пытаюсь ударить. – Где в тебе кнопка выключения?
– Не предусмотрена заводскими настройками.
Огрызаюсь и пытаюсь добраться до переднего сидения. Сама не понимаю, почему меня так штрырит сейчас. Будто нужно куда-то направить энергию после того, что было ночью.
Жарко, хорошо, долго.
– Не сюда, - Тимур подхватывает меня на руки и несёт к заднему сидению. – Со мной поедешь.
– Тим?
– Я не помогу, - Тимофей улыбается, заводит машину. – Сама с ним договаривайся. Я только потом счёт равнять буду.
– Знаете что? Вы… - хмурюсь, пытаясь подобрать прилично-неприличное слово. – Подлецы, вот.
Отворачиваюсь к окну, но продолжаю улыбаться. Мне хорошо на душе, легко. Это кажется одним из самых верных решений за долгое время. С самым неожиданным счастливым результатам.
Я немного волнуюсь, переживаю, когда мы подъезжаем к бару. Когда-то это здание виделось мне в кошмарах, а теперь катаюсь сюда постоянно. Если сегодня ничего не получится – плевать.
Кому-то хотелось уложить меня в постель или просто опоить и убрать с дороги. На самом деле, мотивы не имеют значения. Больше всего меня волновал страх, что я переспала с кем-то другим, не с телохранителями. А теперь всё встало на места.
И, думаю, без мотивов я смогу прожить спокойно. Не так уж важно, не из-за них меня ломало три года. Конечно, страх повторения уйдёт, если я найду того, кто сделал это со мной, но кажется…
Тимы самостоятельно избавят меня от любых страхов.
– После тебя.
Мур сжимает мою ладонь, ведёт за собой к бару. Киваю нескольким уже знакомым мужчинам, которые позавчера защищали мою честь. Не ожидала такого от них.
Мне немного страшно, как и всегда. Мне нужна поддержка и обещание Тимов, что всё будет хорошо. Ничего уже не исправить и правда не должна меня разрушить. Но я не представляю, кто на самом деле мог опоить меня и зачем это было сделано.
Ощущение, что я что-то упустила, не поняла сразу, будто вертится на границе сознания, но не могу ухватить. Грешила на Тимов, после – на байкеров. А теперь идей совсем нет.
– Не бойся, малышка, мы рядом.
– Не боюсь, было бы из-за чего, - храбрюсь, потому что не хочу показаться для них мелкой или глупой. И так большую часть жизни такой была. – Это ведь просто разговор.
