Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– Господи, парни, мы угодили в довольно странный кинофильм.
– Весело, а? – глупо ухмыльнулся Йост.
Через четверть часа мы нашли этого невезучего придурка, Этьена Хюммела.
– Правда-правда, я ничего не мог с этим поделать. Я его не видел, а катафалк такой длинный.
– Хватить ныть, Хюммел. Разумеется, ты мог что-то сделать. Например, раскрыть глаза пошире. Ведь не первый раз за рулем этой штуки, и трактор не заметить нельзя, – прошипел Йост.
Хюммел продолжал лепетать что-то неразборчивое, его голова безостановочно моталась на потной шее.
На черной блестящей машине красовалась огромная вмятина. Специальный свинцовый гроб для международных перевозок трупов отделался, к счастью, несколькими царапинами.
Ваутер спросил, куда девался трактор.
– Уехал, с ним все в порядке. Ну да, получил одну малюсенькую вмятинку, но на нем их уже столько, что одной больше или меньше роли не играет. Я дал мужику сотню, чтобы от него отделаться.
– Очень хорошо, Этьен, снова узнаю вас, – сказал Йост. – И знаете что? Эту сотню мы вам вернем. Разумеется, если вы не натворите новых глупостей.
Ваутер резюмировал: несмотря на вмятину, гробу места хватает, так что можно придерживаться первоначального плана. Послезавтра отправимся обратно в Нидерланды, а за нами закрытый свинцовый гроб. Афре позвоним позже, с таким расчетом, чтобы она не успела во Францию, а в Нидерландах Хюммел должен убедить ее, что запечатанный свинцовый гроб, к сожалению, открыть невозможно. И что так даже лучше, поскольку у меня в гробу вид отнюдь не цветущий. Что я весь посинел, и покраснел, и совсем распух.
– Ну, ты ведь придумаешь что-нибудь, Этьен. Ты собрал все нужные бумаги?
Да, он собрал.
Французик, хозяин сарая, который все время недоуменно взирал на нас с расстояния в несколько метров, вдруг спросил:
– Que se passe-t-il?[39]
– Rien de rien[40], – ответил Йост, вкладывая ему в руки купюру в пятьдесят евро. – Это вам за… – Он повернулся к Ваутеру: – Как по-французски «морока»?
– Pour le trouble?
XXI
Можно ли в одно и то же время страшно переживать и испытывать облегчение? Во всяком случае, я в полном смятении. Иногда уже не знаешь, как относишься к тому, кого вдруг не стало.
Любишь ты этого человека хоть немножко или просто привык к нему? Иногда бывает трудно отличить одно от другого.
Я еще не плакала, хотя должна бы.
Когда я рассказала своей лучшей подруге Йоке, что Артур умер от разрыва сердца, а я не могу заплакать, она сказала, что слезы еще придут. Думаю, хотела меня утешить.
– Тебе нужно время, чтобы сжиться со своим горем.
Звучит красиво, но мысленно я уже представила себе свою новую жизнь без Артура. Мне не нужно слишком глубоко заглядывать в свою душу, чтобы узнать: я страдала бы сильней, если бы под машину попал Сторм.
Я рассказала ему о случившемся:
– Хозяин умер, Сторм. Хозяин.
Он грустно посмотрел на меня. У него всегда грустный взгляд.
После долгих колебаний я решила, что поеду во Францию забирать гроб.
Ваутер позвонит мне, как только выяснит точно, что положено делать, когда кто-то умирает за границей.
Они были потрясены. Ваутер больше, чем Йост, тот остается невозмутим при любых обстоятельствах. Спевшееся было трио, иногда даже неразлучное.
Я узнала у Йоста телефон похоронщика, которому они поручили забрать тело Артура. Какой-то знакомый Йоста. Это не внушает большого доверия. Пробовала ему дозвониться, но, как ни странно, его телефон недоступен. Тогда я позвонила Ваутеру. При ближайшем рассмотрении оно и лучше. Ваутер мне нравится.
124
После долгих колебаний получилось вот что:
Да, дорогая Афра (или честный гражданин, обнаруживший это послание), в самом деле, вместо останков – мешки с песком. Это требует некоторого разъяснения. Я, Артур Опхоф, предполагаемый обитатель этого гроба, удрал из него. Похоронен только гроб.
Приношу свои искренние извинения за, возможно, доставленное огорчение, но не за тот факт, что я под старость начал новую жизнь. Это был сознательный выбор. Мне надоел Пюрмеренд, там я был несчастен. Ты – другое дело, Афра, поэтому мне показалось, что для тебя же лучше там и оставаться. С таким приятелем, как Сторм, ты будешь счастливее, чем с лентяем Артуром. Горькую пилюлю нужно глотать сразу. Но потом я предусмотрел ситуацию взаимного выигрыша. Жаль, что, похоже, все уже раскрылось.
Ответственность за последствия целиком принимаю на себя.
Желаю долгой жизни с широким размахом,
АртурЯ запечатал письмо в пластик и вложил в большой конверт, чтобы оно долго оставалось читабельным, хотя я, конечно, надеюсь, что его никогда не прочтут.
Во Франции вручу конверт Хюммелу. Он положит его в гроб.
125
Похоже, Хюммел – самый большой фактор риска. Он быстро впадает в панику, и он плохой актер. Если дело провалится, то с большой степенью вероятности по вине Хюммела.
В Нидерландах полным-полно похоронщиков. Похоронный рынок процветает. Лет десять тому назад число его участников возросло на восемьдесят процентов. Сейчас их около двух тысяч. Тут не требуется никакого диплома, достаточно иметь приличный костюм – и можно начинать прямо сейчас. Но нам понадобился теневой похоронщик, а все они – дерьмо, по крайней мере, на лбу же у них ничего иного не написано. Вот мы и вляпались в Хюммела.
Послезавтра он отправится в Нидерланды на труповозке с огромной вмятиной. К счастью, у нас в Европе границы открыты, не то его непременно задержали бы на таможне. Чтобы прощупать потеющего заику Хюммела с его кивающей головой, не нужно обладать глубоким знанием человеческой натуры.
«Так-так, сударь, значит, вы на этой машине врезались в трактор? Вы позволите нам заглянуть в гроб?» После Кале французам везде мерещится контрабанда нелегалов.
В гробу они нашли бы только мешки с песком и мое письмо Афре, и обман все-таки раскрылся бы. Думаю, Хюммел едва ли выдержал бы допрос с пристрастием.
Но, к счастью, власти во всей Европе озабочены не столько контрабандой из страны, сколько контрабандой в страну, так что вы можете пересекать границы Франции и Бельгии на скорости сто километров в час.
Может быть, гроб с покойником – хорошая идея для контрабанды наркотиков? Или это уже пройденный этап?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
